Надежда Гарнык - Лисье время [litres]

Внимание Ляля заслужила только сейчас. Почему маме так важно, что Ляля превращается в красавицу? А если бы она не стала хорошеть, мама по-прежнему бы смотрела, как и раньше, мимо и сквозь неё? Может, это профессиональное, но профессионал на всех обращает внимание. Мама листает журналы по вязанию, там она обращает внимание на девушек-моделей, на их причёски и макияж. Мама часто начинает вязать, но ни одну вещь пока не довязала до конца, а шапки и варежки выпрашивает у тёти Гали.

Как только голова перестала болеть, ушиб рядом с ухом тоже и губа зажила окончательно, выздоровела и мамина сменщица. В первый же мамин выходной пришёл дядя Юра. Опять все втроём они обитали на малюсенькой кухне. Кухня казалась совсем маленькой, оттого что в ней находился такой огромный человек. После стакана чая и сметанного простенького печенья – рецепта, который Ляля освоила сразу после рогаликов как самый быстрый, на крайний случай, дядя Юра попросил:

– Ляля, расскажи всё.

Ляля рассказала, опустив историю про лис. Мама сидела и молчала, лицо у неё было напряжённое.

Дядя Юра отозвался:

– Ты смотри какие, козявки. Не ожидал.

– И эти идолы… Жуть какая-то.

– Они доиграются, эти барыжьи хари. Я тебе точно, Зой, говорю: на них уже зуб не только в городе имеют, по всей области.

– А при чём тут область? К ним идут охотники, покупают друзьям сувениры на память, фигурки, эмблемы, магниты.

– Ой, не напоминай мне о магнитах, Зо.

– Почему?

– Золотое дно. Я нервничаю, когда узнаю, что кто-то золотую жилу нащупал.

– Зачем ты, Ляля пошла с ними? Они могли тебя убить.

Ляля молчала, она краснела, она чувствовала, как краснеет. Но всё-таки решилась и сказала:

– Я хотела не быть одной, хотела быть с ними в стае.

– О! Как я тебя понимаю, Ляля!

– Да-да, – перебила мама дядю Юру. – Все знают, что тебе приходится подстраиваться.

– То есть – быть в стае. И ничего, не жужжу. Привыкай, Ляля. Мне по статусу нужно ездить на машине, что я ненавижу. Я люблю ходить пешком. Я понимаю тебя, Ляля. Я в стае автомобилистов. Ты в стае восьмого «Б».

Ляля сказала про стаю назло маме. Почему дяде Юре можно быть в стае, а Ляле нельзя? Дядя Юра тоже всех ненавидит, но со всеми прекрасно общается. Почему папа Насти всегда приходит забирать её с курсов? Почему отчим Лизы всегда ходил на отчётные концерты на танцах? Мама же не ходит никуда!

Или была в прошлом году экскурсия на меховую фабрику. Ляля ждала экскурсию, это же родные места. На экскурсии все были с родителями – сказали же, что можно будет взять на халяву маленькие пушки, а мама не поехала на экскурсию, она сказала, что сто раз там была. Ну и что? Ляля тысячу раз приходила на фабрику с бабушкой. Но тут-то с классом. Лиза и Настя шли по цеху первичной обработки, толкнули Лялю, она упала в гору вонючих, ещё не очищенных шкурок. Ляля старалась больше не подходить к Насте и Лизе, она держалась Руслана, ушла вперёд от класса – она же здесь всё знала, сколько раз ходила с бабушкиными экскурсиями. Но на выходе с фабрики, когда все держали в руках мягкие меховые кругляши (давали по одному в руки) и болтали о том, как можно из этого сделать брелок и повесить на рюкзак, Лиза и Настя стали толкать Лялю с двух сторон. Навстречу шла тётя Галя и всё видела. Вот это было самое ужасное, что тётя Галя видела всё без прикрас. Ляля знала, что тётя Галя иногда приходит на фабрику, работает там «по чуть-чуть, чтоб трудовая шла». И тётя Галя всё поняла, она даже сделала им замечание:

– Что вы к ней пристаёте?

Почему тётя Галя, а не мама делает замечания? Почему?

Мама вглядывалась в Лялю, пила кофе, курила, нервно разрубала наманикюренными пальцами дымок от сигареты. Ляля заметила, как злобно сузились у мамы глаза, серо-сизые, как оперение помоечных голубей, они поменяли цвет на металлический, свинцовый.

– Скажи, Ляля, для тебя это так важно, чтобы Лиза и Настя были с тобой любезны и доброжелательны? – выдавила мама, положив окурок в пепельницу. Мама никогда не тушила сигареты, они окутывали ароматом и из пепельницы. Именно окутывали, табак был лёгкий и ароматный, а не тошнотворный, как у других.

– Нет. Не хочу.

– Может, тогда в милицию обратиться? – спросила мама у Бабайца.

– Да ну, Зо, не стоит. Муторно это. У козявок отцы уважаемые. Ничего этим не добьёшься, Ляле ещё хуже будет.

Дядя Юра практичный, циничный, приземлённый, он принципиально не хотел заводить семью и детей. Он был как воин. Единственная женщина, которой он делал предложение, и не раз, была как раз мама – но мама всегда уходила от серьёзных разговоров, отшучиваясь, что не собирается с мужем смотреть мультики про бурундучков. И Ляле оставалось только мечтать об отце. Но мама ценила дядю Юру, это факт. Он внимателен и щедр, с ним спокойно. Когда бабушке вызывали скорую, она сразу просила позвонить «Юрке» и позвать его, на всякий случай. Все лекарства для бабушки теперь покупал дядя Юра – бабушка спускала всю пенсию в аптеке, и мама ограничила её в покупках.

Мама очень боялась смерти, Ляля это знала, а у дяди Юры было к смерти совсем другое отношение. Например, у дяди Юры были какие-то болезни сердца. Врачи настоятельно советовали ему перестать качаться и перестать тренироваться в боевых искусствах, где много травматизма. Но дядя Юра не слушал советы и в боях без правил на первенствах всегда был в призах… Такой вот он, дядя Юра.

– Тогда, Юр, что предлагаешь?

– Ты накопила на собаку?

– Почти.

– Вот. Телефон куплю я. Нельзя ей без телефона, сама видишь. Хорошо, Руслан так себя повёл. И пусть Ляля гуляет с собакой. Вот увидишь – хотя бы на прогулке будет чувствовать себя спокойно, да и друг у девочки появится.

Собака! Ляля аж задохнулась. За всей этой учёбой и напряжённой осенью Ляля почти не верила в собаку. Да, у неё будет шарпей. Слюнявый шарпей. Если дрессировать, хороший охранник. Так дядя Юра сказал. У дяди Юры питбуль, похож на крысу, белый альбинос, и злой, хватает намертво. Дядя Юра про новые породы собак много знает. Собака у него для охраны.

Когда в субботу дядя Юра принёс телефон, Ляля расплакалась.

– Носи в кармане. Пристёгивай в шлёвке на джинсах. Видишь: от карабина к чехлу шнур. Как дела?

– Они все сейчас притихли, – кивала благодарно Ляля. – Руслан их запугал.

– Начнут снова наглеть, не стесняйся, напоминай о краже, если к месту. Стращай. Это хорошо помогает. Вот увидишь, скоро опять подружитесь. Если, конечно, ты сможешь с ними после такого случая дружить. Никогда, слышишь, никогда не забывай, что тебя хотели убить. И это не преувеличение.

Мама сидела тут же и курила, лицо её было бледное… Наверное, это очень больно, когда ты понимаешь, что девочки, с которыми твоя дочь так хочет дружить, буквально бегает, если позвали посмотреть что-то, своровали телефон и хотели убить.