Надежда Гарнык - Лисье время [litres]

– Очень кстати пришёл к вам потерпевший Пресняков, Татьяна Михайловна. – Участковый был уважителен и внимателен к бабушке.

– Ещё один такой визит, и меня инсульт разобьёт.

– Я не в том смысле, Татьяна Михайловна. Так вы мне позвонили, а так бы я вам сегодня позвонил… – Участковый подмигнул Ляле, как совсем недавно Андрей.

– Вам печенья испечь, Иван Василич, у меня противень в морозилке, только в духовку сунуть?

– Испеките, барышня, – по-старомодному, с широкой улыбкой согласился участковый. – Вот ведь какие таланты растут, Татьяна Михайловна. Какая смена! А я всё один и один…

– Ну так женитесь на тёте Гале, – выпалила Ляля. На радостях, что им ничего не будет за Боню, она, можно сказать, проговорилась. Она знала, что когда-то Ястребку нравилась комсорг Галя, что частично из-за неё, а не только из-за плохой учёбы, он ушёл после восьмого класса. Сильный охотничий характер – так объясняла это тётя Галя Клайда. Тогда он был ей не ровня, а теперь она махнула на себя рукой.

Ястребок покраснел как бурак и сказал Ляле серьёзно:

– Время ушло, Ляля, я закоренелый холостяк.

– Просто ты Галю разлюбил, Ваня, – подала голос бабушка. – Будь честным.

Ястребок из малинового стал почти синим.

– Нет, – сказал он тихо, – но это к нашему делу не относится.

У Ляли всегда в морозилке стоял противень. На случай гостей. Ждали, конечно, всегда Карповскую. Бабушка ждала её всегда, надеялась. Иной раз в школе Ляле хотелось подойти к Эле, сказать, что её бабушка ждёт Эллину в гости просто так, без холодильника, но стеснялась: Эля давно уже не здоровалась с Лялей, даже не кивала на переменах и в столовке – ведь Ляля дружила с Настей.

– И кофейку, барышня.

Барышня Ляля хмыкнула, а Боня, расстроенная и уставшая после произошедшего, легла у Ястребка в ногах.

– Чувствует начальство-то, – смеялся участковый. – В УВД-питомнике меня все овчарки любят. Так я вот о чём, господа-товарищи. Батя мой сейчас к вам нагрянет, Татьяна Михайловна, не пугайтесь.

– У трупа мой паспорт в кармане нашли или пенсионное удостоверение?

– Ну что вы, Татьяна Михайловна, не шутите так. Я так понимаю, все уже в курсе, что произошло. Пацан этот оповестил?

Ляля напоказ загремела противнем, включила духовку.

– Нет-нет, – спокойно врала бабушка. – Мы ничего не знали, пока этот вдовец не явился.

– Ах, ну да. Извините. Закрутился. Я ж поэтому тут у вас. Заявление на Преснякова не хотите писать?

– Нет. Но извещаю, как юридически подкованная бывшая подследственная. Если на нашу Боню кто-то нападёт и загрызёт, знайте, это Пресняков, торговец сувенирами, решил расправиться с нашей милой собачкой.

– Бабушка! Ну ты и шутишь! – улыбнулась Ляля.

Бабушка кивнула Ляле: мол, всё делаю не по наитию, а с расчётом.

– Мы стараемся панику не сеять. А опасные ваши лисички оказались, Татьяна Михайловна, ох опасные.

– Моим лисичкам, Иван Василич, лет больше, чем моей внучке. У них жизненный опыт большой и память отличная. Вот, можете полюбоваться, в серванте их уникальные мозги в бутылях плавают…

– Ну это вилами по воде. Столько лисы в природе не живут. Эту лапшу вы можете паломникам вешать, а мы с папой – сами потомственные охотники. Потомки ваших лисичек, я неправильно выразился. Потомки. Теперь вот, думаю, – уверенно произнёс Ястребок, – может, правильно их тогда хотели ликвидировать?

– Но не на притравочной же станции. Пусть вон бобров там травят или барсуков, у них мозг с кулачок. Я предупреждала, писала, просила. Лисы там всегда бегают, на Лисьей горе, мыши же, землеройки, у них там игрища и брачные игры, драки случаются. Мне всё в окно видно…

– Согласен. Лисья гора место хоть и историческое, теперь это и подтверждено, так сказать, предметами эпохи, но – их, родное, даже, может, и родовое. А я смотрю, вы не очень-то скорбите об убитой…

– Лучше сказать – о заломанной.

– То есть как о медведе – о лисах?

– Ну а почему бы и нет? Лисы заломали – вполне себе. Конечно, я скорблю и сочувствую, девочка без матери осталась. Но их предупреждали.

– Они приезжие. В сказки не верят. У них бизнес.

– Увы, мне жаль. Моя дочь…

– Зо-то?

– Да, Зоя. Тоже любит это язычество, солнце на весну, Спиридон-солнцеворот, ещё там божества… Она ходила на эти копищи-мольбищи, она была не против, хотя лисичек любит с детства. Но ей нравилось. И осенью этой ходила, и зимой. И никогда я с ней на эту тему не спорила. У каждого своё мнение. Так что неверно утверждать, что мы, наша семья, полностью против.

Странно, Ляля и не знала, что мама по-прежнему ходит на это поле. То есть пока она дружила с мамой Насти, мама ходила, они вместе ходили, но Ляля не могла даже предположить, что мама ходила к идолам после произошедшего, когда у её дочери украли телефон и избили. Очень странно, просто откровение. Ещё одно, очередное, предательство мамы. Интересно, если предположить на секунду, что с мамой что-то случится, расстроится ли Ляля так же, как если это самое плохое случится с бабушкой? Точно нет. От осознания своей чёрствости, своего махрового эгоизма, вообще от всей этой кучи мучительных мыслей о жизни, смерти и убийствах закружилась голова. Всех ждёт одно и то же. Дыра в земле, куда сунут гроб с твоим бренным телом… Ляля, шатаясь, села за стол, стала смотреть в стекло духовки: как там поведут себя печенья, будут больше шипеть, или больше подниматься, или и то и другое сразу? Ляля заметила: всегда всё по-разному, зависит от продуктов, а рецептура одна и та же. Иногда печенья выпускают масло и шипят – как девчонки в классе, а иногда поднимаются, раздуваются, пухнут – это ближе к мальчишкам, ребята злятся друг на друга, надуваются, как индюки, а потом уж распускают руки, и – драка… Бабушка между тем продолжала:

– Я считаю, администрация города виновата – я предупреждала и писала: нужно учитывать специфику.

– Так они со своей стороны учитывали специфику. С однобокой стороны. Охотник приехал – купил сувенир на память, подержался за идола – вроде как силы у божества попросил. Цивилизация, Татьяна Михайловна, наступает.

– Только не в Пушнорядье. Цивилизация – смерть для пригорода, уйдут лисы – оскудеет бюджет.

– Но есть фабрика.

– С глупыми норками? Я вас умоляю. Норок по всему миру разводят.

– И лис тоже.

– С лисами, товарищ участковый, всё непросто. Женщина и девушка хочет крестовку или красную. А пойдите наснимайте столько шкур. Серебристо-чёрные в клетках у конкурентов сидят, а морфы и бастарды наши, хоть и дички, но теперь уж точно уникальны. Так что цивилизация – это зло для Пушнорядья.

Только аромат печенья разлился по кухне, раздался звонок.

– О! Папа! Я сам открою.

Ввалился Ястребок-старший. Ляля побежала в прихожую, повесила форменную спецовку с погонами, подбитую неформенной белёсой лисой второго сорта.