Питер Адамс - Охотники за привидениями и Барбинелла

Ничего не помогало. Аббатисса упорно отказывалась замечать флорентийца, а электрические бигуди были преданы анафеме и торжественно сожжены во внутреннем дворике монастыря. Пепел был сброшен в реку.

Леонардо в конце концов решил прекратить бесполезные попытки. Благо что повод к этому был. Близился день рождения маленькой Катрин, а мастер поклялся себе, что сделает для очаровательной, доброй (что было редкостью в герцогских семьях того времени) и сообразительной девочки какой-нибудь исключительный подарок.

С Катрин он подружился в первый же день своего пребывания в замке. Она была единственной, кто восторженно кричал и хлопал в ладоши, когда западная башня медленно заваливалась набок. Впоследствии именно Катрин посоветовала итальянцу заменить порох в системе центрального отопления на сухой коровий навоз. Девочка проводила долгие часы вместе с Леонардо, копаясь вместе с ним в фолиантах отцовской библиотеки и высказывая иногда на редкость зрелые суждения.

При всем при этом она оставалась живым, непосредственным ребенком с добрым и легко ранимым сердцем. Искушенным глазом опытного сердцееда Леонардо безошибочно определил, что лет через пяток Катрин будет первой красавицей не только в окрестностях Клу, но и много дальше. Пожалуй, девочка станет сенсацией при дворе французского короля.

Разве можно было оставить такое, дитя без самого замечательного на свете подарка?..

Леонардо, как это было ему свойственно, принял решение простое и в то же время гениальное. Он решил сделать для Катрин куклу. Только не простую куклу, а... Да, именно волшебную.

Едва только слово «волшебство» вылетело за пределы мастерской Леонардо, как обитатели Клу стали передвигаться по замку на цыпочках, а разговаривать только шепотом. Нет, никто не сомневался в том, что из-под руки мастера выйдет нечто в самом деле гениальное. Но, наученные горьким опытом, герцог Ламуш и его придворные не могли поручиться, что это «нечто» не взорвется при неосторожном колебании воздуха.

Сам мастер никого не посвящал в подробности. Он на несколько дней заперся в своей лаборатории, время от времени отправляя посыльного в ближайший крупный город Амбуаз за свечами, столярным клеем, философским камнем и прочими мелочами.

На день рождения Катрин съехалось немало знатных гостей. Среди приглашенных были сам король Франциск и епископ Дижонский. И тот и другой прибыли с пышными свитами; каждый из придворных привез с собой кучу слуг, у которых имелись свои слуги... Короче, гостей было превеликое множество.

К нашему великому разочарованию, здесь была и аббатисса Бабуа с двумя монахинями. Каждая монахиня была снабжена небольшим пакетиком из небеленого холста, куда следовало класть пожертвования. Вышитая готическими буквами надпись на холсте обещала взамен вечную жизнь на небесах.

Столы накрывали в большой гостиной зале, которая по занимаемой площади соперничала со стадионом: в Уэмбли. И тем не менее здесь яблоку негде было упасть.

По обычаям того времени именинница сидела во главе стола, выполняя функции хозяйки (что выходило у Катрин довольно похоже на правду). Гости с шумом уселись на свои места и первым делом прикончили небольшое стадо поджаренных на вертеле волов. Радостно галдя, они щедро подливали себе из кувшинов крепленое вино. Тосты и поздравления в пятнадцатом веке было принято произносить, лишь хорошенько заморив червячка и утолив жажду. Подарки, соответственно, вручались после тостования.

– Дражайшая девочка, – вытирая усы, поднялся с места захмелевший король. – Я – старый, испещренный боевыми шрамами солдат... Да, не скрою: я хотел стать философом, поэтом, бродячим актером, слепым музыкантом. Увы... Высшие политические соображения потребовали, чтобы я стал национальным героем и больше не рыпался... Война сделала эти руки, – Франциск поднес к самому лицу свои ладони, – грубыми и мозолистыми. Когда я хочу кого-нибудь приласкать, мозоли от рукоятки меча царапают нежную кожу. И тогда я думаю: а зачем пришел я в этот мир? И вообще – кто я такой?

Король опустил голову, глубоко задумавшись. Он соображал долго, но так и не смог ответить на вечные вопросы бытия.

– Ладно, – вдруг очнулся он от оцепенения. – Будем здоровы. И одним махом опрокинул в себя золотой кубок.

Гости облегченно зашумели, засмеялись. Откуда-то взялся коллектив слепых бардов, которые выстроились по росту и от имени всех присутствующих поздравили Катрин веселой песенкой из пятидесяти девяти куплетов (в то время так было принято).

Принесли еще стадо волов, а к ним – водоем сладкого крепкого вина.

Мастер Леонардо решил, что подвыпившие феодалы скоро начнут рассказывать всякие сальные истории, Катрин, естественно, придется отправить спать, а потому с подарком следует поторопиться.

– Досточтимые дамы и господа, – обратился он к присутствующим. – Мадам и мсье. Я давно живу в этом гостеприимном замке и, сдается мне, буду считать время, проведенное здесь, самыми счастливыми днями своей жизни.

– Ты – молоток! – вскричал Франциск. – Уважаю! Качать героя!..

К счастью, никто из окосевших гостей в данный момент не принимал короля всерьез.

– Спасибо, ваше величество, – поклонился Винчи.

Затем он повернулся к Катрин и продолжил:

– Я преследуем навязчивой идеей хоть как-то отблагодарить вас за то радушие и терпимость, какие вы являете по отношению к моей шумной и деятельной персоне... В этом направлении мной делались неоднократные отчаянные попытки, но то, что вышло в результате, ни в коей мере несоотносимо с добротой и теплом, получаемым от вас... Кстати, – Леонардо вдруг изменился в лице и отцепил от пояса блокнот, с которым никогда не расставался, – кажется, я открыл первый закон термодинамики...

Наскоро что-то пометив в блокноте, Винчи вновь обратился к гостям:

– Короче, я приготовил подарок, который, надеюсь, надолго останется для Катрин доброй памятью о дядюшке Леонардо. Я – плохой воспитатель, и, боюсь, не слишком заботливый наставник. Однако свою непосредственную функцию гениального механика и изобретателя я постарался выполнить с честью... Будьте добры, внесите подарок.

Заинтригованные гости притихли.

Трое слуг проворно метнулись за дверь и через минуту вернулись, держа в руках огромный сверток. Сверток был водружен прямо на стол. Винчи изящным движением руки сбросил тонкое покрывало и вдоль столов пронесся невольный вздох восхищения.

Между двумя блюдами, наполненными обглоданными говяжьими костями, высилась огромная кукла. Она изображала девочку возраста Катрин и ростом была почти с именинницу. У нее были светлые волосы, голубые глаза, тонкая загадочная улыбка (впоследствии более-менее удачно повторенная Леонардо на известном полотне «Мона Лиза»).