Лесли Голдмен - Ночь в музее

– Нет, мы крепко спали у себя дома, – признался Реджинальд.

«Это больше похоже на правду», – подумал Лэрри.

Сисл объяснил:

– Дело в том, Лэрри, что, как только ты к нам вошел, мы все сразу почувствовали: в тебе есть нечто особенное.

– Эти двое вообще спали, – напомнил ему Лэрри.

Сисл пропустил его слова мимо ушей.

– Приглядывать за любым другим музеем, ходить по залам в униформе и с фонариком в руках может каждый дурак, – продолжал он. – Но чтобы охранять этот музей, нужно сердце. То, что испанцы называют «корасон». А у тебя, дружище, оно есть, ей-богу, есть!

– Нашей тайны не знает больше никто, – добавил Реджинальд. – Мы никого не принимали в наш круг. Это величайшая честь, и она принесет с собой грандиозную награду.

– И хорошего дантиста, – вставил Гас.

– Сказочного дантиста, – заверил Сисл.

И трое охранников широко улыбнулись. Зубы у всех сверкали белизной.

Лэрри оценил их аргументы, но все равно наблюдение у хорошего дантиста не казалось ему достаточно веским доводом, ради которого стоит каждую ночь рисковать жизнью. Львы, гунны, настырная обезьяна, ти-рекс, банды сумасшедшей мелюзги из диорам... Музей был полон опасностей. Только этого ему не хватало! Лучше уж он поищет новых инвесторов для своего ресторана. Или опять займется продвижением своего прежнего изобретения – «щелкунчика».

– Знаете что, ребята, – сказал Лэрри. – Мне ваше предложение очень нравится, но эта работа не для меня. Униформу я оставил у вас в кабинете. Всего хорошего.

Лэрри вышел из музея и вдруг столкнулся со своим сыном. Ник шел с Доном, своим будущим отчимом.

– Папа? – удивился Ник.

– Привет, дружище? Ребята, вы чего тут делаете? – спросил Лэрри.

– Эрике сегодня надо рано утром в суд, поэтому я веду нашего самого главного в школу, – пояснил Дон. – А ему захотелось зайти сюда и посмотреть на тебя на новой работе.

– Пап, как здорово, что ты тут работаешь, – сказал Ник.

– В детстве я часто заходил сюда в ненастные дни, когда занятия в школе отменялись. Проводил исследования, чтобы компенсировать пропущенное учебное время, – сказал Дон.

– Замечательно, Дон, – сказал Лэрри, хотя сам так не думал.

– Ну, папа, что у тебя за работа? – спросил Ник.

– О, я...– у Лэрри язык не поворачивался сказать сыну, что он уже уволился. Особенно когда рядом стоял Дон – весь такой благополучный, с постоянной работой, с поясом, увешанным всякими штучками... – Я отвечаю за безопасность в ночное время. Слежу, чтобы ночью ничего не случилось, – ответил Лэрри.

– Круто! – восхитился Ник.

Дон сказал:

– Эй, Никки, хочешь заглянуть? Может, папа быстренько устроит тебе ознакомительную прогулку?

– Знаете что, – ответил Лэрри. – Сегодня у нас тут выдался довольно суматошный день. Но, Ник, как-нибудь я тебя сюда обязательно проведу, хорошо?

– Хорошо, – согласился Ник. – Пока, пап. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, дружище, – отозвался Лэрри.

И, глядя вслед Нику, понял, что непременно должен вернуться на эту работу.

Он повернулся к музею, набрал полную грудь воздуха и вошел.

Все трое сторожей стояли на прежнем месте и ждали.

– Быстро же ты вернулся, – приветствовал его Реджинальд.

– Мы так и знали, что ты, Лэрри, заглянешь еще раз, – сказал Сисл. – Добро пожаловать.

Тут к ним подскочил мистер Мак-Фи.

– Эй, вы! Новый ночной сторож! Подойдите-ка сюда! Живей!

– Что стряслось? – спросил Лэрри.

– Пойдите со мной, и я покажу вам, что стряслось! – вскричал доктор Мак-Фи. Голос у него был нерадостный. Он схватил Лэрри за руку и потащил его к залу с диорамами.

Когда Лэрри был здесь в последний раз, его атаковали толпы воинственной мелюзги. Но сейчас в зале царила тишь и гладь. Лэрри не понимал, в чем его обвиняют.

Мистер Мак-Фи сам ему указал. Октавиус, предводитель римлян, был заперт за частоколом на Диком Западе. За ним присматривал ковбой Джедедайя. Доктор Мак-Фи аккуратно достал Октавиуса и вернул на положенное место, к римским воинам.

– Будьте добры, объясните, как это могло произойти, – потребовал доктор Мак-Фи.

– Полагаю, он пытался убежать из диорамы и нечаянно попал в Юту. А этот ковбой знает, что римляне хотят захватить его территорию, вот и велел своим людям посадить его под замок, – пояснил Лэрри.

Доктор Мак-Фи посмотрел на Лэрри, прищурившись. Неужели этот олух не знает, что «ковбой» – не кто иной, как Силач Джедедайя Смит, знаменитый первопроходец Скалистых гор? Или он шутит? В любом случае мистер Мак-Фи остался недоволен. – Вам, может быть, и смешно, мистер Дейли, но я не потерплю такого... такого... – Мистер Мак-Фи опять не смог подобрать нужного слова.

Лэрри терпеливо ждал. Все равно деваться было некуда.

– Я этого не потерплю! – закончил наконец доктор Мак-Фи и в гневе удалился.

Лэрри вернулся в главный вестибюль, где его ждал Сисл.

– Отлично, – сказал он. – Только я понятия не имею, как справиться с этой работой.

– Можешь что-нибудь почитать, – посоветовал Сисл. – Освежи познания в истории. Это мне поначалу здорово помогло.

Сисл похлопал Лэрри по плечу и вышел.

Тут мимо них прошла Ребекка. Она вела экскурсию школьников.

– Первоначально этот музей был посвящен Теодору Рузвельту, – рассказывала она. – Он страстно любил историю и полагал, что чем больше человек знает о прошлом, тем лучше он подготовлен к настоящему.

Да, понял Лэрри, если хочешь удержаться на этой работе, надо и в самом деле побольше узнать о прошлом. А где лучше о нем узнавать, если не на экскурсии для школьников, которую ведет такой очаровательный гид? Он пошел за Ребеккой и детьми.

Она подвела их к застекленной витрине, где сидели Льюис, Кларк и Сэкаджавиа.

– Сэкаджавиа – женщина-следопыт из индейского племени, она помогала экспедиции Льюиса и Кларка найти выход к Тихому океану. Она была немногословна. Почти не говорила по-английски. Льюис и Кларк писали, что ее храбрость вдохновляла их идти на запад все дальше и дальше. Вопросы есть?

Лэрри поднял руку и спросил:

– Она была глухая?

– Глухая? – с удивлением повторила Ребекка. – Нет, конечно.

– Ясно, – сказал Лэрри. – Значит, она просто безответная.

Ребекка пришла в замешательство.

– Да, конечно, потому что она всего лишь восковая фигура. Продолжим?

Затем Ребекка повела экскурсантов на африканские равнины. Показала на Декстера и пояснила:

– Перед нами мартышка капуцин, чрезвычайно умный примат, отличающийся приветливым и добрым характером.

Лэрри вспомнил о ночных проказах Декстера. Нос, укушенный обезьянкой, все еще болел. Приветливый и добрый, как же! Лэрри не удержался от возгласа:

– Это он-то?

– Простите? – удивленно приподняла брови Ребекка.