А Богуш - Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

- Я не так молод, как вы, иногда мне бывает трудно сделать что-то элементарное. Годы, знаете ли, берут свое, - профессор Брэдли вздохнул.

У палатки их встретила Эйприл. Черепашки бро­сились наперебой рассказывать ей о своем приклю­чении. Профессор Брэдли предпочел пройти в па­латку и отдохнуть на спальном мешке.

- Ну, что я могу сказать, - развела руками Эйприл, выслушав каждого из друзей, - жаль, что я и Леонардо не видели этого.

- Мы обязательно сходим туда все вместе,­ - пообещал ей Донателло.

- Только придумай заранее, как ты поступишь в следующий раз, и уж не забывай, что каждый из тех, кого мы сегодня видели, привык к той роли, которую он исполняет в течение тысячелетий, ­поучал Микеланджело.

Глава 18. Заговор

Ближе к вечеру черепашки собрались в палатке.

Профессор Брэдли ушел обсудить кое-какие во­просы с коллегой Арнольдом, пообещав, что скоро вернется.

Леонардо заметно окреп и уже выглядел ничуть не хуже своих друзей. Спальный мешок стал его раздражать, и ему захотелось встать. Эйприл по­могла ему сесть на стульчик, так как стоять на но­гах без посторонней помощи он еще не мог.

Донателло заговорчески глянул на черепашек и Эйприл, которые сидели за столом.

- Мне не хочется говорить профессору, - начал Донателло.

Леонардо сморщился, это явно ему не понравилось.

- По-моему, наши беды как раз оттого и происходят, что мы не говорим профессору о своих намерениях, - укоризненно сказал Рафаэль.

- ...потому что заранее знаю, что он не одобрит...

- Что не одобрит? - встревожилась Эйприл.

- ...завтра снова встретиться с призраками в пустыне...

- Для чего нам это? - вопросительно глянул на Донателло Микеланджело.

- ...чтобы...

- Чтобы снова сразиться с отрядом воинов, - продолжил Рафаэль, - Донателло любит поиграть в войну.

Донателло встал и прошелся по узкому проходу в палатке.

- ...чтобы посмотреть: кого несли рабы-носиль­щики в саркофагах.

- А нам это удастся? - заинтересовался пред­ложением Донателло Микеланджело.

- Думаю, что да.

- Это нереально, - возразил Рафаэль, - мы не успеем по времени.

- А как ты себе это представляешь? - спроси­ла Эйприл.

- Мы потревожим их значительно раньше­ - когда они не успеют внести саркофаги с мумиями в построенные гробницы. Вот тогда-то мы и атакуем их, - Донателло был доволен своим планом.

- Не нравится мне все это, лучше бы профессо­ра поставить в известность,- произнес Леонардо.

- Он будет против я и так знаю, - уверенно сказал Донателло.

- Надо решать, - в голосе Микеланджело слы­шалось требование.

- Можно сходить, уж там-то точно не опасно,­ - смело вставил Рафаэль. - Эйприл, что ты скажешь?

- Я с вами.

- Все согласны? - Донателло, задавая этот вопрос, знал ответ, но еще раз решил проверить.

- Все.

Только Леонардо промолчал, и тут же поймал на себе сочувственные взгляды.

- Вы можете идти, я понимаю, что нездоров... И профессору говорить ничего не буду.

Леонардо успел закончить свою мысль, как в па­латку вошел профессор Брэдли.

- По-моему, вы тут что-то обсуждали? - заме­тив серьезные взгляды, несколько иронично поинтересовался профессор, усаживаясь на стульчике. - Устал. Этот профессор Арнольд повел меня в исследуемую им гробницу, пришлось пойти, а те­перь вот ноги болят.

- А кто-то обещал нам о царе Эдипе расска­зать, - осторожно напомнила Эйприл.

- Как же, обещал и обещание свое сдержу.

Донателло и Микеланджело отправились на свои спальные мешки. Эйприл села рядом с Леонардо. Рафаэль стоял у входа.

Профессор собирался с мыслями...

- Надумал царь Лаий, который правил Фива­ми, жениться и наметил себе супругой фиванку знатного рода - Иокасту. Перед свадьбой обра­тился он к оракулу с вопросом, будет ли его брак на счастье городу. Оракул ответил: «Да, если ты не родишь себе наследника». Долго он оставался бездетным, но однажды Иокаста ему объявила, что рождение ребенка не за горами. Лаий снова послал в Дельфы, и бог ему ответил: «Если у тебя родится сын - он станет твоим убийцей, и весь твой дом погибнет в крови». У него родился сын. Встрево­женный Лаий передал младенца одному пастуху и велел отнести его на верхнюю поляну, чтобы тот там погиб. На горных пастбищах сходились фиван­ские и коринфские пастухи. Одному из коринфских пастухов понравился малютка, и он выпросил его для себя. Пастух Лаий, сжалившись над малень­ким царевичем, исполнил его просьбу. «Чем ему погибать, - подумал он, - пусть лучше растет пастухом». Но так случилось, что у царской четы, Полиба и Меропы, родился в то время мертвый ребенок. Они и приняли чужого ребенка. Потому Эдип - так назвали они его, - вырос коринфским царевичем. Все же тайну его происхождения не удалось скрыть: то ли пастух проболтался, то ли Меропа, а только однажды, когда юные вельможи пировали вместе, один из них в ссоре назвал царе­вича «поддельным сыном своего отца». Разгневал­ся Эдип, но не ответил ничего, а на следующий день отправился к родителям и спросил их, сын он им или нет. Те строго наказали обидчика и успокои­ли царевича. Их любовь была так очевидна и так велика, что нельзя было не успокоиться. Эдип за­метил, что сплетня, хоть и опровергнутая царской четой, продолжает ему вредить. Чтобы заставить ее умолкнуть, он отправился в Дельфы, чтобы бог торжественно перед всей Элладой засвидетель­ствовал, что Эдип подлинный сын своего отца. И вот Эдип в Дельфах перед ликом Аполлона; но прямого ответа на свой вопрос он не получил. Зато бог сказал ему следующее: «Ты убьешь своего отца и женишься на своей матери».

Эйприл вздрогнула. Профессор Брэдли заметил растерянность в ее глазах.

- Как такое может случиться?

- Слушайте дальше... Эдип побледнел. Он ре­шил не возвращаться в Коринф и побрел на восток, куда глаза глядят. Бредет он, бредет, погруженный в свои невеселые мысли. Вдруг - распутье, с одной из двух дорог сворачивает повозка, возница грубо окликает его. Смотрит Эдип - в повозке сидит старик, с ним пятеро провожатых. Идет даль­ше: сам, мол, посторонись. Дороги узкие, разой­тись не всегда легко. Возница, его еще грубее окли­кает. Разгневался Эдип и ударил возницу. В от­местку сидевший в повозке старик нанес ему удар посохом по голове...

- Уж я бы за это, - вставил Донателло.

- Не помня себя от ярости, Эдип ответил ему тем же. Слабый череп старика не вынес сотрясения. Несчастный скатился с повозки на дорогу. Тогда провожатые все вместе набросились на убий­цу, но Эдип был богатырем, четверых он убил, пятый бежал.

- Я бы не упустил, - произнес Рафаэль и сде­лал несколько резких движений рукой, рассекая воздух.

- В те времена кровавые встречи на дорогах не были редкостью; и для Эдипа расправа у дельфийского распутья не была единственной. Вскоре он о ней даже позабыл. Идет дальше все по той же дороге, все на восток. Вот и Фивы. В Фивах смя­тенье, горе, в редкой семье не оплакивают потери мужа или сына. Что случилось? На соседней горе появилось чудовище, Сфинкс, крылатая дева-льви­ца; она ежедневно похищает кого-нибудь из горо­жан. Освободиться от нее можно, только разрешив ее загадку, а этого никому не удается. Странно: что же царь? А царь убит шайкой разбойников; страной правит его шурин, и он обещал руку своей сестры, царственной вдовы Иокасты, а с нею и цар­ство, тому, кто освободит Фивы от Сфинкса. Эдип призадумался: на родину все равно возврата нет; не попытать ли счастья здесь? Пошел он на указан­ную ему гору; страшная львица сидела на высокой скале - страшная, но красивая. Заговорила чело­веческим голосом.