А Богуш - Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

Профессор Брэдли и Эйприл подошли к пробир­ке, куда действительно через равные промежутки времени падали капля за каплей.

- А теперь, - сказал доктор Адамс, - мы про­ведем решающее испытание, - и в тоне его голоса послышалось с трудом скрываемое волнение.­ - Если мы вместо питательной жидкости из первой склянки пустим в сосуды пальца жидкость с адре­налином из второй, то от действия этого вещества гладкие мышцы стенок кровеносных сосудов сократятся. При этом просвет сосудов уменьшит­ся, жидкость будет проходить более медленно, число капель, падающих в пробирку за одну мину­ту, резко сократится. Если это произойдет, значит сосуды на руке нашей мумии уже приобрели спо­собность сокращаться, они ожили.

- Я, кажется, понял. Ну что ж, начнем?­ - уставшим голосом произнес профессор Брэдли.

Бесшумно скользнул рычажок регулятора на приборе. В лаборатории наступила мертвая тиши­на, нарушаемая лишь звонким всплеском капель, падающих в пробирку.

Доктор Адамс, Эйприл и профессор Брэдли, согнувшись, напряженно смотрели на пробирку и падающие капли, ожидая от них ответа.

Прошло пять минут, потом десять. Доктор Адамс и Эйприл переглянулись. Капли падали в пробирку с прежней частотой.

Прошло еще пять минут. Доктор Адамс стоял неудобно, полусогнув ноги в коленях - и они затекли, спина начала болеть. А капли падали все в том же темпе: кап, кап, кап...

Наконец доктор Адамс выпрямился, расправил плечи.

- Ничего не вышло, - с досадой проговорил он, - мертвые сосуды не сокращаются. Впрочем, ­добавил он после минутного молчания, - быть может, это и не так. Еще не все потеряно. У нас есть время - это, во-первых; есть другие пальцы и органы у мумии - это, во-вторых. В общем... мы будем продолжать опыт.

Профессор Брэдли, еле дотащившись до кресла, упал в него и закрыл глаза от усталости. Напряжение прошедших минут не прошло даром.

В одной руке у профессора Брэдли - блокнот, второй рукой он поддерживает тяжелую голову. Он почти не спал все эти пять суток. Доктор Адамс так и не сумел уговорить его поспать на диване в соседней комнате. Каждая секунда в этих пяти днях казалась ему замечательной своей небы­валой новизной.

Но вот вновь зажурчал автожектор и отогнал дремоту. Профессор Брэдли тряхнул головой, встал, сделал несколько шагов по комнате, а затем подошел к доктору Адамсу.

- Ладно, Дэвид, - сказал он, желая успокоить друга, - ты и так сделал достаточно для того, что­бы оживить мумию. Это все мои выдумки... Если даже ничего не получится, то сам факт настолько интересен, что об этом стоит поговорить.

- Поговорить? - доктор Адамс задумался. - ­Да, Джоан, пожалуй, ты прав, придется именно только поговорить. Судя по тому, как идет дело, у нас очень мало шансов на успех.

Под ловкими руками доктора Адамса мумия постепенно обрастала иглами, от которых тянулись резиновые шланги. В каждый палец по игле. Иглы в сосуды, питающие кровью ткани ушей, подбо­родка, шеи. Вокруг ванны с мумией теперь стояли десятки пробирок, и в них падали капли раствора, проделавшего свой путь в тканях мумии.

Эйприл молча ассистировала доктору Адамсу. Он был доволен ею. Она работала быстро, красиво и точно.

Профессор Брэдли посмотрел на Эйприл изучаю­щим взглядом. «А ведь она похудела за эти пять дней! Появились темные круги под глазами и лицо как-то осунулось», - подумал он. Правда, он три или четыре раза отправлял ее спать в соседнюю комнату, но пятнадцать часов сна за пять суток беспрерывного напряжения, конечно, очень мало.

Эйприл вела рабочий дневник в лаборатории. «Двенадцать часов дня. Включен прибор для оживления высушенных органов. В палец мумии пущен раствор со стимулятором.

Четырнадцать часов. В палец подан раствор с адреналином. Сосуды не реагируют».

В тишине гудел автожектор, едва уловимо для слуха перекликались капли, падающие в пробирки, И уже привычными шагами мерил комнату профес­сор Брэдли.

«Семнадцать часов. Раствор подан в артерии всех пальцев и ушей, в артерии, питающие покров­ные ткани головы.

Восемнадцать часов. Произведена проверка ад­реналином. Никаких признаков жизни».

Доктор Адамс через каждый час менял давление в аппарате. Через каждые полтора-два часа делал испытание адреналином. Результаты по-прежнему были неутешительны.

Вечером, на закате солнца, доктор Адамс посмо­трел на Эйприл. Она сидела на высоком стуле и беспрестанно надвигала шапочку на выбившийся локон. Движение было ненужное, и делала она его только затем, чтобы не уснуть.

- Идите спать, - не терпящим возражений то­ном сказал доктор Адамс.

- А если?.. - и она глазами показала на мумию, лежащую в ванной.

- Тогда я разбужу вас... впрочем, ничего не получится, а жаль.

- Неужели ничего?

Доктор Адамс как-то нервно задергал плечами.

- Если и была у меня какая-то надежда, то после сегодняшнего... - Он не договорил.

По его глазам Эйприл прочла конец фразы. Она видела сколько сил ушло на проведение этого эксперимента у доктора Адамса. Но где-то внутри нее какое-то чувство подсказывало, что их труды не напрасны. Ей хотелось поскорее встретиться с черепашками. За эти дни они общались лишь по телефону. «Они тоже очень волнуются, но проявляют исключительное терпение, - думала Эйприл. - Вчера Донателло пожаловался на Ми­келанджело, что тот собирается принести к ним в дом детеныша крылатого муравья. Рафаэль активно посещает картинные галереи, наверное, решил заняться живописью. Леонардо возится с Роби, пытаясь модернизировать конструкцию их домашней хозяйки». Мысли были настолько при­ятными, что Эйприл заулыбалась.

Доктор Адамс подошел к письменному столу и, чтобы не задремать, стал рассеянно вертеть вин­тики стоящего рядом микроскопа. «Нет, мне опре­деленно не следовало браться за этот обреченный на неудачу опыт. Если даже папирус профессора Брэдли не мистификация, то все же глупо на­деяться на возможность вызвать искру жизни в му­мии, которая пролежала свыше трех с половиной тысяч лет... Но ведь мумия не подвергалась бальзамированию и, однако же, замечательно сохрани­лась. Если она все время находилась в подземном гроте, в очень сухом воздухе, при постоянной температуре, то разве в ее тканях не могла сохра­ниться жизнь в скрытом состоянии? Ведь я всегда утверждал, что мумификация не что иное, как сухой анабиоз тканей... Ерунда! Нельзя искус­ственно подгонять факты под собственную гипоте­зу, желаемое принимать за действительное».

Доктор Адамс оставил в покое микроскоп и те­перь машинально и бесцельно передвигал различ­ные предметы, стоящие на столе.

Ну, допустим даже, что аналогия между ана­биозом и мумификацией в естественных условиях справедлива... Разве можно сбрасывать со счета фактор времени? Кому-кому, а уж мне-то хорошо известен старый спор о зернах пшеницы из гробни­цы фараонов. Когда это?.. Да... еще в прошлом веке нашли зерна, которые пролежали две тысячи лет, высохли и почернели от времени. Но как толь­ко их намочили, они проросли. Сколько шуму на­делали эти зерна в научном мире! А потом стали утверждать, что ученые были введены в заблужде­ние: арабы якобы продали вместе с зернами, добы­тыми из гробницы зерна современные. Это подтверждалось и более поздними опытами: зерна, взятые из других гробниц, не прорастали, при раз­мачивании они распускались в однородную клей­кую массу...»