Анка Штурм - Тайна пропавшего ученика [litres]

Вслед за Пегс Флинн нерешительно пошла к ящику с золотистыми тикающими шагомерами, стоящему на перроне у вагона-столовой.

– Я же ясно сказала «бумеранг» – разве нет? – тихонько спросила она, поглаживая травинки на обочине путей. С каких это пор бумеранги разрабатывают по магическим технологиям?! Флинн бы знала об этом!

Она надела на руку шагомер. Он походил на золотые наручные часы, только вместо времени показывал шаги. Флинн внимательнее взглянула на циферблат: там стояло «вы пробежали 3,5 шага», и единственная стрелка ожидала, когда Флинн побежит дальше. А ниже было написано: «это соответствует дистанции «диван – холодильник».

– Очень мотивирует, – пробормотала Флинн, взглянув в сторону леса, где на опушке уже разминались Гарабина и Стуре Аной.

– А разве не опасно заставлять учеников так запросто гонять по неизвестному лесу? – спросила она Пегс.

Но было не похоже, что её подруга настроена поболтать.

– Дарсоу всегда выбирает места для занятий за неделю, – сказала она. – Все они проверены и безопасны.

Флинн показалось, что Пегс разочарована этим обстоятельством.

Первым из них пришёл в движение Касим.

– Брось кукситься, Хафельман, – утешил он Пегс, труся по лугу к лесу. – Зато у нас есть время поговорить.

– А это просто необходимо, – сказала Флинн: пользуясь представившимся утром без свидетелей, она хотела непременно рассказать Пегс и Касиму о ночном шёпоте созвездий.

– Ты шутишь! – воскликнула Пегс, когда Флинн поведала им обо всём, и поморщилась от колотья в боку.

Синьор Гарда-Фиоре оказался безжалостным фанатиком спорта, гоняя их круг за кругом по обширному участку словенского леса. Если кто-то из павчат в его зоне видимости останавливался, он по шагомеру посылал ему короткий электрический разряд, щиплющий запястье.

– Да у него не все дома! – взвизгнула Флинн, когда во время короткой передышки у обочины железнодорожных путей её впервые пронзил разряд тока.

Едва учитель вместе с поездом скрылись из глаз, Флинн, Пегс и Касим позволили себе расслабиться. Они намотали уже по три круга.

– Он совершенно необыкновенный. – Флинн мысленно всё ещё пребывала в прошлой ночи.

Касим остановился.

– Кто? – спросил он. Флинн казалось, что он специально бежал медленно, чтобы не обгонять Пегс, которая через каждые несколько метров останавливалась поправить заколки в волосах. – Ты прекрасно выглядишь, – раздражённо сказал Касим, когда Пегс остановилась в очередной раз. – Кто? – повторил он, обернувшись к Флинн.

– Звёздный небосвод, – поторопилась ответить Флинн. – Кто же ещё? – Ни Пегс, ни Касиму она не рассказала, что вчера рядом с ней был Фёдор. Это воспоминание, мерцающее как Плеяды, принадлежало только ей. Украдкой улыбнувшись, Флинн добавила в свой список ещё одно слово.

– Родители мне никогда ничего не рассказывали о шепчущих созвездиях, – сказала Пегс, отправляясь на следующий круг. – Это совершенно невозможно. – Ой! – вдруг вырвалось у неё, а потом ещё раз громко: – Ой! – Она остановилась как вкопанная.

Касим со стоном затормозил:

– Вам известно, что павлин, пробежавший больше всего кругов, получает ролинг?!

Флинн удивлённо подняла бровь:

– И ты от него отказываешься?

Касим что-то ответил, но Флинн услышала только набор слов. Он внезапно заговорил на каком-то совершенно незнакомом языке.

– Что с тобой? – в растерянности спросила Флинн. – Что это за язык? – Было похоже на хинди или что-то в этом роде.

– Мы слишком далеко, – оглянувшись, сказала Пегс. – Ну, то есть от поезда. Все понимают друг друга только в поезде и не дальше ста метров от него. У магии тоже есть границы.

Флинн смотрела на неё во все глаза. Впервые ей пришло в голову, что не все павлины и учителя в поезде говорят по-немецки. В конце концов, они ведь родом со всех континентов.

– Но ты же меня понимаешь, – возразила Флинн. – Как это получается?

Пегс казалась ужасно довольной собой.

– « Ну, а если ты разлюбишь вдруг» я могу спеть на немецком, французском и итальянском. Я выросла со знанием трёх языков.

Касим рядом с ними, нервно размахивая руками, показывал на свой шагомер. Очевидно, ему было досадно просто стоять рядом, ничего не понимая.

Флинн взглянула на собственный у себя на запястье. Теперь там стояло: « вы пробежали 2917 шагов» . И дальше: « это соответствует дистанции от Хоэнвульша до Аренсберга» .

– Понятия не имею, кто или что такое Хоэнвульш, – пробормотала Флинн. Но рядом с надписью мелкими цифрами показывалось время: 11:55. « Это соответствует значению «без пяти двенадцать» .

– Бегом! – скомандовала Флинн. Они помчались к Всемирному экспрессу. Остальные павлины давно уже исчезли из поля зрения, и, хотя лес был по-осеннему светлым и золотым, а среди пиний и сосен чудесно пахло мхом и смолой, гулять Флинн больше не хотелось. Она не сомневалась, что и где-то в словенской глуши поезд тронется ровно в двенадцать.

– Так что там с шёпотом созвездий? – через несколько секунд, задыхаясь, спросила Флинн. – Рассказывали тебе родители об этом или нет?

– Напрямую нет, – прохрипела Пегс. Силы явно покинули её. – Но они рассказывали о Стефенсоне. – Она опять остановилась.

Касим покачал головой, бормоча:

– В общем, так: если Пегс ещё раз поправит свои заколки, я сожру все эти дурацкие штуковины. – Пегс смерила его злобным взглядом. – Чёрт меня дери, – прошептал Касим. – Девяносто девять и девять десятых метра, спорим? И мы опять друг друга понимаем.

Пегс оставила его слова без внимания:

– Родители рассказывали мне, что Стефенсон встроил во Всемирный экспресс всякие штуки. В помощь . – Она понизила голос, хотя вокруг слышался только шорох листвы, когда птицы прыгали по нижним веткам. За светлыми деревьями вспыхивал сине-зелёным цветом Всемирный экспресс, словно неправильно подобранные кусочки стекла в мозаике.

– В помощь? – удивилась Флинн. С чего бы Стефенсону ей помогать?

Пегс кивнула и, отдуваясь, оперлась руками о колени.

– В помощь – на случай, если поезду будет грозить опасность. Штуки, которые должны будут предупреждать павлинов. Но я всегда считала, что это только слухи.

– И что же это за штуки? – спросил Касим.

– Ну, – сказала Флинн, – шепчущие созвездия отлично для этого подходят.

Пегс задумчиво смотрела в землю:

– Уверена, в последние годы экспрессу ничего серьёзно не угрожало. Иначе мои родители знали бы о шепчущих звёздах. – Она поправила заколки. – Жду не дождусь, когда смогу написать им, что обнаружила кое-что, о чём они не имеют никакого представления. – Её красные глаза сверкали.

Флинн закатила глаза.

– Только вот что означает это « заперто за стеклом »? – спросила она. Может, это предупреждение имеет какое-то отношение к Йонте? Может, поэтому его услышала именно она?