Анна Игнатова - Верю — не верю

— А если он говорит: «Просто так хочу посмотреть?» — живо встряла в разговор тетя Люда.

— Ну, значит, никаких условий оговаривать не нужно… — улыбнулась Ива. Она не понимала, в чем загвоздка-то?

— А вот ты говоришь, контролеров у вас нет, все сами проезд оплачивают, — сказала бабушка.

— Ну, да, сами, им же ехать надо, они и платят. А кто не платит, тот берет задание какое-нибудь. На лодочных станциях всегда можно такие бумажки с заданиями взять у распорядителей. Там написано, где, когда и что надо сделать.

— А кто следит за тем, что ты взял бумажку?

— Никто… Можешь сам взять, можешь у распорядителя.

— Класс! — подпрыгнул Володька. — Ух, я бы там покатался на педальной лодке!

— Это очень приятно, — кивнула Ива. — Я очень люблю такие прогулки. Особенно вечером, на закате.

— А вы знаете, — задумчиво сказала бабушка. — А ведь у нас тоже были в автобусах, в трамваях такие кассы для самообслуживания… Сам монетку кидаешь, сам ручку крутишь, берешь билеты сколько тебе надо… И никто рядом не стоит и не смотрит, сколько ты монет бросил и сколько билетов открутил… Ведь было, точно!

— Ой, я помню! — вдруг обрадовалась мама. — Я еще маленькая была! Мне так нравилось крутить эту ручку! Я становилась рядом с кассой и всем говорила: «Вы бросайте монетки, а я вам билет сама выкручу!»

— Представляю, как ты раздражала некоторых пассажиров своим контролем, — засмеялся папа и поцеловал маму в нос.

— Нет, ну что ты, все улыбались! Я же не деньги считала, а билетики крутила… Действительно, было такое! На честное слово расчет был!

— А сейчас, сейчас есть такие кассы? Ты видела? — Леше почему-то это показалось необычайно важным. «Скажи, что есть, мамочка!»

— Нет, Алеша, я давно таких не встречала, — ответила мама и как-то погрустнела.

— Я недавно видела! — спасла положение Елена Николаевна. — Я видела такой аппаратик в трамвае! Старый вагончик, снимать не стали. А у дверей на выходе — такой пластмассовый коричневый карманчик для использованных билетов. Человек проехал сколько надо, вышел, а билетик в этот карманчик бросил.

— А другой тут же вошел и вытащил чужой билетик, если не дурак, — подсказал Василий.

— А вот и нет, не вытаскивали! — разволновалась бабушка. — Свои покупали! Продолжай, голубка, не слушай этих оболтусов, — кивнула она Иве.

Спасение доктора, поставившего неверный диагноз, вызвало у слушателей новые отклики.

— Если бы у нас все доктора, которые болезнь сразу не разглядели, в пропасть прыгали, лечить было бы некому! — решительно сказала тетя Люда. — Правильно, Лёшка, ты ему всё сказал! Молодчина! Сообразил ведь, какие слова подобрать. В такой момент не каждый с мыслями соберется и скажет то, что надо. Ох, представить жутко… Нет, воля ваша, а есть что-то в этих спрыгиваниях… что-то слабовольное! Пусть живет, пусть сам мучается, но других лечит! Ишь, жить они не могут! А жена, а ребенок?.. Нет уж, ты давай живи и о своей ошибке другим рассказывай! А то идут они к обрыву…

— Их совесть ведет, — сказала бабушка.

— Что же это за совесть такая странная? Перед умершей девочкой она есть, а перед живыми — нету? — возмутилась тетя Люда.

— Не совесть их ведет, а обыкновенная боль, — сказал дедушка.

— Да что вы перебиваете! Алеша, давай дальше, — попросила мама.

— Шпарь, Лёха! — сказал Володька.

Рассказ продолжался. Поступление Лёши в школу Нашгорода очень обрадовало взрослых.

— Молодец, умница, — гордилась мама. — Боря, ты только вдумайся: сам, по собственной воле, без всякого принуждения пошел в школу! Ведь его никто не заставлял! Мог бы отговориться незнакомой программой, психологическим состоянием, а он пошел тест сдавать!

— Да, Лёха, удивил… Совсем тебе там крышу снесло, — посочувствовал Володька.

— Алешенька, даже если это и сказка, то такая замечательная! — мама снова обняла сына.

Теперь погрустнела Елена Николаевна.

— В третий класс, говоришь? — задумчиво проговорила она. — А мог бы и вообще во второй пойти после нашей школы… Сейчас учителям дадут в нагрузку блоги вести, дневники электронные заполнять, которые всё равно никто из родителей не смотрит, вообще времени на уроки не останется… А какой смысл в этих дневниках?.. Если ученик рассказывает дома всё как есть, так он и без дневника рассказывает. А если врет и выкручивается, так и здесь выкрутится. Только поколение хакеров воспитаем…

— Елена Николаевна, я вам так благодарен за литературу, — искренне сказал Лёше своей любимой учительнице. — Мне так ваши уроки пригодились! Вы знаете, кем я там был?

— Самым лучшим в мире небылочником! — восторженно провозгласила Ива.

— То есть рассказчиком, — объяснил Лёша. — Я даже Шекспира пересказывал…

— Воображаю, — проворчала Елена Николаевна, однако же покраснела от удовольствия.

— О, мы так плакали, когда Джульетта ударила себя в грудь кинжалом!..

Елена Николаевна тоже всхлипнула и выбрала для Лёши крупное красное яблоко.

— Спасибо, ребятки мои… Лёша, я, кстати, принесла список литературы на седьмой класс, не забудь взять… Вася, Вова, у вас есть список?

— Есть! — по-военному четко ответили мальчишки и в изнеможении откинулись на спинки стульев. Вспомнили размер списка, наверное…

Теперь Лёша приближался к самому страшному месту. Ива помогала ему изо всех сил.

— И вот я наврал, что летать умею… — запинался Лёша. — Думал, повеселюсь для души, раз они всему верят…

— Ну да! — поддакнул Василий, еще не знающий конца истории. — Если они такие доверчивые раззявы… Ой, Ива, я в хорошем смысле… Так чего не пошутить! Летать — это неплохо ты придумал, но, прости, Лёха, вяло как-то… И про театр тоже скучно. Подумаешь — театр! Я бы уж соврал так соврал! Что я трансформер или оборотень, ночью бегаю по улицам и нападаю на одиноких прохожих… Или что я человек-паук, прихожу на помощь тогда, когда нет никаких шансов на спасение! Или…

— Да заткнись ты, Васька, — хмуро сказал Лёша. — Дурак, ты дослушай…

И они с Ивой досказали всё до конца.

В комнате замолчали. Только Галюша напевала какие-то свои одноразовые песенки, которые моментально забывала, и сердито замычала, когда тетя Люда стиснула ее в объятьях слишком сильно.

— М-да… — сказал наконец папа.

— Больше ничего и не скажешь… — согласился дедушка.

Мама прижала руки к груди и смотрела на сына так, словно Лёша опять потерялся…

— Слушай, но как же?.. — заговорил дядя Олег. — Я что-то не понимаю… Они учились в четвертом классе Нашгорода, да?

Лёша кивнул.

— Они уже проходили физику, ты говорил?

Лёша снова кивнул.

— Хорошо учились? — продолжал дядя Олег.

— Довольно хорошо, — сказала Ива, — только отвлекались на уроках часто.