Келли Барнхилл - Девочка, которая пила лунный свет [litres]

Палец Антейна миновал несколько трещин с раскаленным воздухом, далеко обошел глубокую впадину, исторгавшую из себя острые как бритва обломки камней всякий раз, когда гора вздыхала, и по никому не ведомой тропе миновал утесы, гейзеры и зыбучие грязевые бассейны. Изображенный на карте лес поднимался по склонам огромной, очень пологой горы. Покрывавшие ее глубокие складки и сглаженные выступы спиралью закручивались вокруг центральной вершины, увенчанной кратером. Вокруг кратера раскинулось плато с обширными лугами и небольшим болотом. У болота было изображено узловатое дерево. На дереве стоял знак – полумесяц.

«Она здесь, – было написано на карте. – Она здесь, она здесь, она здесь».

– Откуда это у тебя? – взвизгнул старейшина Гвинно.

– Не важно, – ответил Антейн. – Я уверен, что карта точна. Я готов поставить на это свою жизнь.

Антейн свернул карту и сунул ее обратно в сумку.

– За этим я и пришел к вам, почтенные отцы.

Герланд хватал ртом воздух. «Что, если это правда? Что тогда?»

– Я не понимаю, – сказал он, призвав на помощь весь свой хищный нрав, – не понимаю, зачем мы слушаем всю эту…

Антейн не дал ему договорить.

– Дядя, я понимаю, что предлагаю довольно необычную вещь. И вы, скорее всего, правы. Это очень глупо. Но я прошу не так уж много – всего лишь ваше благословение. Мне не нужны ни инструменты, ни одежда, ни провизия. Моя жена знает, что я задумал, и она меня поддерживает. В День Жертвы старейшины войдут в наш дом, и она покорно отдаст им наше дитя. Все жители Протектората в горе встанут вдоль вашего пути – целое море горя. Вы пойдете к тем страшным деревьям, к Ведьминым служанкам. Положите дитя на мох и скажете себе, что никогда больше глазам вашим не предстанет его лицо. – Антейн почувствовал, что голос его надломился. Он зажмурился и постарался взять себя в руки. – Скорее всего, так оно и будет. Скорее всего, лес поглотит меня навсегда, и мое дитя достанется ведьме.

В комнате было тихо и холодно. Старейшины не решались издать ни звука. Казалось, будто Антейн вырос и стал выше всех. Лицо его светилось изнутри, словно светильник.

– Но может случиться иначе, – снова заговорил он. – Может быть, за деревьями ее буду ждать я. Может быть, это я подниму дитя и вынесу его из круга платанов. Может быть, это я принесу младенца домой целым и невредимым.

– Но… но как? – продребезжал Гвинно, с трудом обретя голос.

– Очень просто, почтенный отец. Я пойду по пути, который изображен на карте. Я найду ведьму. – Глаза Антейна потемнели, став черными, словно два куска угля. – И убью.

Луна проснулась от невыносимой головной боли.

Было темно. Боль исходила из точки посередине лба, и точка эта была не больше песчинки. Но Луне казалось, что в голове у нее взрываются целые вселенные, вспыхивая и угасая, вспыхивая и угасая. Девочка с шумом скатилась с постели и упала на пол. Бабушка спала в подвесной кровати у противоположной стены, дыша так шумно и тяжело, словно нос ей залило болотной жижей.

Луна прижала ладони ко лбу, боясь, что голова вот-вот разлетится на части. Жар – холод, жар – холод. Что это, воображение? Или руки у нее и впрямь начали светиться? И ноги тоже.

– Что со мной? – сдавленным голосом спросила она.

– Кар-р, – должен был каркнуть ворон, устроившийся на насесте у окна. – Луна, – каркнул он вместо этого.

– Все нормально, – шепнула она. Но она знала, что это ложь. Она ощущала свои кости, и все они до единой были сделаны из света. Глаза горели. Кожа стала скользкой и влажной. Луна с трудом встала на ноги и вывалилась за дверь, судорожно глотая ночной воздух.

Растущая луна только-только взобралась на усыпанный звездами небосвод. Бездумно, бестрепетно Луна подняла руку к небу и собрала кончиками пальцев звездный свет, а потом по очереди поднесла пальцы ко рту. Звездный свет скользнул ей в горло. Вроде бы она так уже когда-то делала? Или нет? Она не помнила. Так или иначе, головная боль отступила, и к Луне вернулась способность думать.

– Кар-р, – каркнул ворон.

– Идем, – сказала ему Луна и пошла по тропе.

Девочка вовсе не собиралась идти туда, где в высоких травах дремал стоячий камень. Но именно к нему она и пошла. И встала перед камнем, читая при звездном свете слова, что были на нем высечены.

«Не забывай», – гласила надпись.

– Что не забывать? – вслух спросила Луна, сделала шаг вперед и положила ладонь на камень. Он был теплым, несмотря на ночную прохладу и выпавшую росу. Он гудел и дрожал под рукой девочки. Луна всмотрелась в надпись.

– Что не забывать? – снова спросила она. И камень распахнулся перед ней, будто дверь.

Нет, поняла Луна. Не как дверь. Камень и был дверью. Дверью в воздухе. И дверь эта открылась в каменный коридор, где при свете свечей проступали уходящие во мрак ступени.

– Как… – выдохнула Луна, но ничего больше не смогла сказать.

– Кар-р, – сказал ворон, хотя, похоже, он имел в виду «лучше не ходи туда».

– Тихо ты, – сказала Луна. Она вошла в каменную дверь и стала спускаться вниз.

Лестница привела ее в мастерскую. Пустые столы, много места для работы, кипы и кипы бумаги. Открытые книги. Тетрадь с лежащим поперек страницы пером, глянцево-черная капля чернил свисает с заостренного кончика, словно некто бежал прочь, не успев дописать строку.

– Ау! – крикнула Луна. – Есть тут кто-нибудь?

Ответом была тишина. Тут не было никого. Кроме ворона.

– Кар-р, – сказал ворон. Хотя, похоже, он имел в виду «хочешь кричать – иди на улицу».

Луна присмотрелась к книгам и бумагам. Все они были в каких-то закорючках и кляксах, исписаны непонятными словами и производили впечатление творчества безумца.

– Ну вот зачем человеку писать целую книгу такой чепухи? – вслух спросила девочка.

Ведя рукой по широкому столу и гладким столикам поменьше, Луна обошла комнату по кругу. Пыли нигде не было, отпечатков пальцев – тоже. Воздух был лишен того привкуса, какой появляется в давно заброшенных помещениях, но ни малейшего намека на жизнь в нем тоже не ощущалось.

– Ау! – снова позвала Луна. Голос ее не разнесся по помещению и не был подхвачен эхом. Слова словно бы выпали изо рта и с глухим стуком упали наземь. В стене имелось окно – странно, ведь комната располагалась под землей, так ведь? Лестница вела под землю. Что еще удивительнее, за окном царил полдень. И будто мало того – Луна никак не могла узнать этих мест. Там, где должен был быть кратер, возвышалась вершина. Обычная вершина, только со струйкой дыма, как над чайником, который забыли вовремя снять с огня.

– Кар-р, – снова сказал ворон.

– Что-то тут не так, – прошептала Луна. Волоски на коже рук встали дыбом, а спина вспотела. С одной из стопок спланировал листок бумаги и опустился ей прямо в руки.