Келли Барнхилл - Девочка, которая пила лунный свет [litres]

Давно пора.

Глерк встал на ноги, оперся на нижнюю пару рук, выгнул спину, чтобы размяться. Он любил свое болотце – крепко любил, – ему нравилась тихая мирная жизнь на краю кратера. Он не сожалел о своем выборе. Но и остальной мир он любил тоже. Чтобы жить рядом с Сян, Глерк отдал часть себя, но какую именно – уже не помнил. Знал лишь, что это было нечто драгоценное, дарующее жизнь, огромное. Топь. Мир. Все живущие в этом мире. Он и позабыл, как сильно их любил. Он сделал шаг, и сердце в груди стукнуло в такт.

– Идем, Фириан, – позвал он и протянул верхнюю левую руку. Дракончик сел ему на ладонь. – Мы отправляемся в путешествие.

– В настоящее путешествие? – переспросил Фириан. – Далеко-далеко?

– Ненастоящих путешествий не бывает, малыш. Да, мы пойдем далеко-далеко. Путешествовать так путешествовать.

– Но… – начал Фириан, вспорхнул с ладони и с жужжанием облетел голову кошмара. – Вдруг мы заблудимся?

– Я никогда не заблужусь, – сказал Глерк. Он говорил чистую правду. Давным-давно, много сотен лет назад он обошел мир столько раз, что и не сосчитать. Вдоль и поперек, и вокруг, и со всех сторон. Стихи. Топь. Жгучая жажда. Сейчас, правда, он уже почти ничего этого не помнил – что ж, такова цена долгой жизни.

– Но… – снова начал Фириан, снова облетев голову Глерка, – вдруг меня все будут бояться? Я же ого-го какой. Вдруг они от меня убегут?

Глерк закатил глаза.

– Да, мой юный друг, ты действительно… гм-м… ого-го, однако я полагаю, что сумею успокоить людей и объяснить им, кто ты такой. Тебе ведь известно, что я великолепно умею объяснять.

Фириан сел на спину Глерка.

– Да, – негромко согласился он, – ты объясняешь лучше всех.

И он всем тельцем прижался к обширной влажной спине болотного кошмара и распахнул крылья, словно намереваясь его обнять.

– Ну-ну, – проворчал Глерк, и Фириан снова взлетел и завис над головой друга. – Смотри, – добавил кошмар. – Это след Луны.

И древний болотный кошмар, а с ним маленький-премаленький дракон пошли по следам в лес.

С каждым новым отпечатком Глерк убеждался в том, что заключенная в девочке магия все сильнее истекает в окружающий мир. Сначала магия просто тянулась по земле, затем засияла, стала скапливаться в следах и переполнять их, вытекая наружу. Если так пойдет и дальше, очень скоро магия потечет как вода, как ручей, как река, как океан. Сколько пройдет времени, прежде чем она затопит весь мир?

Сколько?

Это ведь не просто вулкан, сама знаешь. Ему много тысяч лет, а сотворила его ведьма.

Какая ведьма? Ох, не знаю. Но уж точно не наша. Наша, конечно, старая, но все-таки не настолько. Сколько ей лет? Да откуда же мне знать? Этого никто не знает. Ее вообще никто не видел. Говорят, с виду она когда девчонка, когда старуха, а когда – женщина в расцвете лет. Уж как получится.

А в вулкане живут драконы. Или раньше жили. Когда-то драконы обитали по всей земле, но их уж лет сто никто не видел, а то и поболе.

Не знаю я, что с ними стало. Может, достались ведьме. Может, она их съела. Она ведь всегда хочет есть, ну, ведьма-то. Так что смотри, лежи в кроватке тихонько до самого утра.

Вулкан, о котором я тебе рассказываю, не раз просыпался, и чем дальше, тем больше, злее, беспощаднее становился. Когда-то он был не выше муравейника. Потом подрос и стал размером с дом. Сейчас он уже больше леса. А потом еще подрастет и накроет собой весь мир. Вот увидишь.

Когда вулкан просыпался в последний раз, его разбудила ведьма. Не веришь? А ведь это так же верно, как то, что ты здесь передо мной. В те дни лес не убивал людей. Не было ни ям с горячей грязью, ни щелей с ядовитым дымом. И огонь под землей не горел. Отсюда и до леса тянулись деревни. В одних собирали грибы. В других торговали медом. В иных делали из глины красивые фигурки и обжигали в огне. От деревни к деревне бежали тропки и дорожки. Они расходились, сходились и покрывали собой весь лес, будто паутина.

Но ведьма… Она ненавидит радость. Она всех ненавидит. И она привела к подножию горы своих драконов.

– Дышите огнем! – закричала она. И драконы пыхнули огнем в самое сердце вулкана. – Дышите огнем! – снова приказала она.

И драконы испугались. Драконы – запомни это – существа злые и жестокие, лживые и двуличные. Но даже самый лживый дракон стократ лучше коварной ведьмы.

– Не надо! – закричали драконы. – Пожалуйста, не заставляй нас! Ты погубишь весь мир!

– Какое мне дело до мира! – рассмеялась ведьма. – Что я от него видала хорошего? Нет уж, велено – пусть горит.

Драконы ничего не могли поделать. Они дышали огнем до тех пор, пока от них не остались лишь зола, угли и дым. От их огня вулкан проснулся, ударил огнем в небо и уничтожил все леса, фермы и луга вокруг. Высохла даже Топь.

Все вокруг погибло бы, если бы не храбрый маленький волшебник. Он вошел в вулкан и… ну, не знаю, что он там сделал, но вулкан снова заснул, и мир был спасен. А волшебник, бедняга, так и погиб. Жаль, конечно, что он не убил ведьму, но тут уж ничего не попишешь. Спасибо и на том, что он нас всех спас.

Но вулкан не умер, а только уснул. Волшебник прекратил извержение, но весь огонь остался под землей. Он изливает свою ярость в озера, в грязевые ямы, в щели с ядовитым дымом. Он отравляет болото. От него становится ядовитой вода. Из-за него наши дети голодают, старики дряхлеют, а урожаи так часто гибнут. Из-за него мы не можем даже покинуть это место – не стоит и пытаться.

Ну да что уж там. Однажды вулкан проснется вновь. И тогда нашим невзгодам настанет конец.

Луна выступила в путь совсем недавно, но ей уже было очень-очень одиноко и очень-очень страшно. У нее была карта, она держала свой маршрут в голове, но все равно вскоре сбилась с дороги.

Всякая тень казалась ей волком.

Деревья скрипели и скрежетали на ветру. Ветви их, словно острые когти, царапали небо. Тонкими голосами пищали летучие мыши, и совы отвечали им глухим уханьем.

Под ногами перекатывались камушки, дрожала, дрожала, дрожала от напряжения гора. Земля становилась горячей, остывала, раскалялась опять.

В темноте Луна оступилась, упала в грязь и вымазалась с головы до ног.

Она порезала ладонь, подвернула щиколотку, стукнулась головой о нависший над землей сук и обожгла ногу, когда преодолевала кипящий ручей. Она была почти уверена, что в волосах у нее засохла кровь.

– Кар-р, – сказал ворон. – Говорил я тебе – не ходи.

– Помолчи, – отмахнулась Луна. – Ты хуже Фириана.

– Кар-р, – отозвался ворон, однако то, что он имел в виду, в приличном обществе повторять не стоило бы.