Мишель Харрисон - Щепотка магии [litres]

А потом они наконец пришли. Под ногами у них захрустела галька, а впереди послышался плеск воды и показались несколько черных провалов, похожих на разинутые рты.

– Вот и они, – тихо сказала Бетти. – Три Вдовы.

Флисс с подозрением глядела на темные пещеры.

– Более пессимистичное название придумать не могли?

Чарли дернула Бетти за рукав.

– Что значит «пимисистичное»?

– Мрачноватое, – ответила Бетти. Пещеры и правда выглядели неприветливо, но при виде них ее охватил восторженный трепет.

Колтон, ступая по шуршащей гальке, направился к пещерам. Сестры молча последовали за ним. Их волосы трепал соленый ветер. Тут и там на берегу валялись обломки дерева и осколки посуды. Рассказы о кораблекрушениях всегда завораживали Бетти, но теперь она почувствовала, какой была дурочкой. Рассыпанные здесь обломки были самыми настоящими – возможно, следами чьего-то чужого приключения, которое кончилось очень плохо.

Хрустя галькой, они миновали первые две пещеры. В их черных зевах ничего не было видно. Колтон подошел ко входу в последнюю пещеру и исчез внутри. Сестры, пригнувшись, последовали за ним, подальше от ветра. В темноте послышался шорох, затем чиркнула спичка и зажегся золотистый огонек свечи.

Перед ними вырисовывался силуэт Колтона. Пещера за ним уходила вдаль. Бетти всмотрелась в темноту и разглядела в ней очертания множества различных предметов: там были деревянные ящики, бутылки, мешковина навалом и, самое главное, маленькая лодка с двумя веслами. Колтон направился к ней и освободил ее от налипших водорослей. Он обошел лодку кругом, провел руками по деревянным бортам и приподнял свечу, чтобы получше все рассмотреть.

– Она и правда здесь. – Он потер рукой подбородок; в его голосе звучало облегчение. – И готова к плаванию. Хорошо.

– А ты что, сомневался? – спросила Бетти, обескураженная. Слишком многим они рискнули, чтобы добраться до этой лодки.

По лицу у Колтона пробежала тень. Вместо ответа он пошел рыться в ящиках и вскоре кинул Чарли какой-то сверток.

– На, держи.

Чарли развернула бумагу – внутри лежало что-то сушеное. Она принюхалась, как щенок, откусила кусочек и неуверенно пожевала. Потом кивнула и сунула все оставшееся себе в карман.

Бетти взглянула на вход в пещеру. Далеко ли от них сейчас тюремщики? И где Джаррод?

– Ну хватит, мы не на пикник пришли, – сказала она. – Мы привели тебя к лодке. Так что давай, выкладывай: как нам снять проклятие?

Колтон замер спиной к ним. Он медленно выпрямился, развернулся и прерывисто вздохнул.

И Бетти, услышав этот вздох, все поняла.

– Простите, – тихо сказал он. – Я… я вам солгал. Я не знаю, как его снять.

Бетти почувствовала, что теряет равновесие, и ухватилась за каменный уступ. Невдалеке волны бились о берег, и казалось, что это их надежды разбиваются о скалы. Своды пещеры сомкнулись над ней, прижимая ее к земле. Все, на что она уповала, пошло прахом. Мечты рассыпались вдребезги – во второй раз за считаные дни. Она подвергла опасности жизнь сестер, она помогла двум преступникам сбежать из тюрьмы – и все ради чего? Ее просто использовали, и теперь она сама стала преступницей.

– Ты что, вообще ничего не знаешь? – спросила она. Она почувствовала себя легкой и пустой – казалось, хватило бы самой ничтожной волны, чтобы сбить ее с ног. Да, она сомневалась в Колтоне – но очень, очень хотела ему верить. Они зашли в тупик, и теперь надо было начинать все сначала, искать новый путь. Бетти не знала, хватит ли у нее сил и сможет ли она усмирить ярость, клокочущую внутри. Она отпустила уступ, сжала кулаки и, пошатнувшись, шагнула к Колтону. Неудивительно, что бабушка так и не решилась устроить ему побег. Ее наверняка подмывало так поступить, и все-таки он не смог заговорить ей зубы. Бабушка была мудрее ее, намного мудрее.

– Простите, – повторил он и поднял руки, словно пытаясь этим жестом их успокоить. Это разъярило Бетти еще сильнее.

– Даже не смей просить прощения! – закричала она. – Ты представляешь, что мы для тебя сделали? Чем мы рисковали? – Злость и разочарование душили ее. – И ради чего? Мы по-прежнему заперты на Вороньем Камне! Мы помогли тебе – и, оказывается, всё зря!

Рядом с ней встала мертвенно-бледная Флисс.

– Так все это ложь? – спросила она ледяным, совершенно ей не свойственным голосом. За злостью в нем слышались боль и досада. – Как тебе не стыдно! Ни чести у тебя, ни совести!

Колтон опустил голову, беззвучно шевеля губами.

– Что ты сказал? – требовательно спросила Бетти.

– Я сказал, что всё было не зря. – Он наконец осмелился взглянуть ей в глаза. – Я знаю, чем вы рисковали, вытаскивая меня, и очень хотел бы вас отблагодарить. Честное слово.

– Честное? – фыркнула Бетти. – Да что ты знаешь о честности? Ты лживый, подлый…

– Лживый подлец! – вставила Чарли.

– Вы там были и все видели! – закричал Колтон. Он смотрел на них диким, отчаянным взглядом. – Вы думаете, что застрять на Вороньем Камне – это тяжело? А представьте, каково это – день за днем сидеть в крошечной вонючей камере! Ловить блох, питаться объедками! Попробуйте – и узнаете, что такое несвобода! – Он горько покачал головой. – Два года жизни я потерял в этой… в этой сточной канаве. А знаете, что хуже всего? Я вообще не должен был там оказаться.

– И ты теперь ждешь, что мы поверим в твою невиновность? – ошеломленно спросила Флисс. – Ты же соврал про все остальное!

– Если я один раз солгал, это не значит, что я всегда лгу. – Колтон шагнул к Флисс. – А ты что, ни разу в жизни не врала? – Он дернулся, будто пытаясь стряхнуть с себя отчаяние. – Я поступил неправильно, и мне правда жаль, что я не могу вам помочь, что бы вы обо мне ни думали…

– Ничего хорошего, не сомневайся, – перебила Бетти, ощущая, как знакомое чувство предательства вонзает в нее когти. Как она могла ему доверять?

– …но я солгал, потому что не мог иначе. Я увидел шанс и уцепился за него. Думаю, любая из вас поступила бы точно так же. – Он слабо, устало улыбнулся. – Ты говоришь, у меня нет ни чести, ни совести. Но я дал себе слово убраться как можно дальше из этого места и никогда больше не приближаться к Вороньему Камню, и это слово я сдержу. Мы все делаем то, что должны, принцесса. В этом мире чести места нет – уж по крайней мере, когда доходит до спасения собственной шкуры.

– Для тебя, может, так оно и есть, – тихо сказала Флисс. – Но я в это не верю. Не хочу верить.

Глаза Колтона сверкали в темноте.

– Может быть, однажды ты начнешь думать иначе.

– А может, иначе начнешь думать ты, – ответила Флисс.

В пещеру проник ветер; он холодил лодыжки и пронырливым хорьком забирался в рукава,

– Знаете, я не рассказал еще кое-что про башню, – добавил Колтон. Он выглядел глубоко несчастным. – Единственное, что мне известно…