Муни Витчер - Нина и сила Абсинтиума

Тем не менее его лицо по-прежнему было омрачено досадой на Нину, чьи отношения с Ливио казались ему предательством их любви, а такой вызов мальчик не был готов выдержать. Будто прочитав его мысли, Нина протянула ему руку и улыбнулась, словно говоря, что нет ничего, чего нельзя было бы преодолеть.

— Пожалуйста, помоги мне взобраться на спину Гуги. Нам пора возвращаться в Венецию. Красное сердце Этэрэи ждет цифру 6. Это испытание мы выдержали!

— А ты? — Ческо погладил Тибериозо по шее. — Ты полетишь без нас?

Конь громко фыркнул, засиял глазами и грациозно поднялся в воздух. Повисев немного, помахивая хвостом, он вдруг исчез, оставив после себя эхо радостного ржания.

— Мудрый Тибериозо собирается прибыть в Венецию раньше нас. Эдоардо Дель Гуроне ждет не дождется его, чтобы узнать, все ли с нами в порядке. Мне тоже не терпится обнять Рокси. Интересно, выздоровела ли она окончательно? — проговорила Нина, подходя к Гуги и ожидая, что Ческо поможет ей подняться на спину птицы.

Мальчик взял её на руки и положил на мягкие перья. Затем одним прыжком уселся рядом.

— Рокси наверняка уже поправилась. Не может быть, чтобы Суспенсия Оживляющая, придуманная Тадино Де Джорджисом, не помогла ей. Но есть кое-кто, кому уже ничто не поможет.

— Ты это о ком? — спросила удивленно Нина.

— О Карконе, — усмехнулся Ческо.

— Хотелось бы надеятся, что он на самом деле умер. Утонул в том самом Таинственном Море, в котором собирался утопить нас. Море предало его!

Едва Нина произнесла слово «предало», лицо Ческо вновь помрачнело. Нащупав в кармане найденное им кольцо, он подумал, что будет лучше, если он выбросит его прочь, к ногам Афины Парфенос, где и подобрал его. Но, тяжело вздохнув, не решился сделать этого и, еще больше помрачнев, застыл, не произнеся ни слова.

Так в молчании начался их полет в обратном направлении. Птица Шестой Луны медленно взлетела, пронырнув между маленькими облачками, весело бежавшими по афинскому небу. Золотистая пыль шлейфом тянулась следом. Песня Гуги становилась все выше, и, когда достигла самом высокой ноты, магическая птица набрала предельную скорость и бросилась в вихревую воронку, которая вела к серебряной ванне Секретузии. Их путь проходил среди необычайных красот, но ничто не грело сердца юных алхимиков: ни яркие вспышки, ни игры разноцветных лучей, ни головокружительные ароматы, ни ласковые порывы теплого ветра.

Гармония Золотого Числа возвращалась Вселенной. Недоставало только цифры 8, чтобы окончательно остановить разрушительную деятельность Двери Каоса. И всё же чувство, которое совсем недавно соединяло двух ребят, казалось, оставило их навсегда.

Ческо, сидя верхом на спине Гуги, мрачно следил за тем, как ослепительные лучи света то и дело пронзали стенки вращающейся воронки.

Нина, закрыв глаза, страдала от боли в ране, несмотря на то что лежала на мягких перьях птицы. Но еще больше она страдала от мысли, что навсегда потеряла доверие Ческо. Девочка подставила лицо ласковому ветру, моля о том, чтобы дед Миша помог ей еще раз. Воспоминания мелькали перед её внутренним взором: обещания друг другу никогда не расставаться, совместно пережитые трудности во время схваток с Карконом и его сообщниками… Слезы потекли по её щекам. Дело восстановления Золотого Числа ставилось под угрозу. Всхлипывая, она прошептала:

— Если собрать воедино все цифры числа 1,618, то восстановится вся красота и гармония Вселенной. Ради этого я готова согласится на что угодно.

Шум и вспышки, сопровождающие их полет в винтовом туннеле, внезапно исчезли, а вместе с ними исчезла и Гуги, вернувшаяся на Шестую Луну. На этом её задание закончилось.

Нина и Ческо продолжали свой полет, вращаясь как волчки, пока не очутились в серебряной ванне, теперь уже без раскаленного воска. Они вернулись в Секретузию. Мягкий свет Артемизии Албореа, по-прежнему парившей над ваннами, отражался в стенах комнаты, источающих ароматные запахи воска.

Ческо поднял очки, упавшие рядом со стенкой третьей, последней, ванны, в которой бурно кипел золотой воск. Стон Нины заставил его броситься к ней на помощь.

— Потерпи, прошу! Я понимаю, что полет в воронке оказался для тебя очень болезненным, но Гуги не могла доставить нас прямо в Секретузию.

— Не беспокойся за меня. Скоро мы окажемся на вилле, где мне опять намажут рану Синим Кремом. Он мне поможет быстро восстановиться, — ответила девочка, вытирая слезы.

Мальчик помог ей дойти до алтаря, где лежала шкатулка, в которой мерцало Красное Сердце Этэрэи. Нина надела Пальмодито и положила Артемизию в Кумисту. Дрожа от слабости, из последний сил она левой рукой подняла Талдом, тогда как в правой держала Числомаг с цифрой 6.

Как и в случае с двумя цифрами 1, клюв жезла открылся, и из него потянулся серебристый дым, который окутал полоску с золотой цифрой. Нина выпустила её из руки, и дым понес цифру прямо к шкатулке. Вспышки тысяч мельчайших звездочек осветили Секретузию. Красное Сердце ритмично запульсировало, поглотив третью цифру Золотого Числа. Внутри новой Демиургии две звезды, наложенные одна на другую, и круг стали видны еще отчетливее.

— Двери Каоса потеряла еще часть своей силы! Сейчас Демиургия засияет еще ярче и будет биться энергичнее, пульсируя жизнью и гармонией. Этэрэя будет счастлива. Надеюсь, мы тоже, — сказала Нина, поворачиваюсь к Ческо.

— Не сомневаюсь, что она будет счастлива. Отыскать цифру 6 действительно оказалось очень трудно и опасно, — ответил тот холодно, направляясь к выходу.

Нина пошла следом. Обойдя теперь уже пустую серебряную ванну, они прошли по плите, лежащей на месте первой, бронзовой ванны. Когда ребята подошли к выходу, обнаружили перед ним кучку пепла, оставшегося от двери Секретузии после вторжения в неё Ливио.

— Из-за выходки Ливио Секретузия осталась беззащитной, — сказала печально Нина.

— Чтобы быть рядом с тобой, Ливио превратил в пепел вход в это тайное место! Ради тебя он был готов разрушить все что угодно! Даже чувства других людей! — с презрением бросил Ческо.

— Хватит! — взорвалась Нина. — Я не намерена больше выносить твои отвратительные намеки! Ливио был моим врагом. Проклятым карконианцем! И если ты думаешь, что, продолжая говорить о нем в таком тоне, делаешь мне больно, то ошибаешься! Ревность и злопамятность не способствуют никаких отношениям, тем более дружбе. Возьми обратно свою записку… мне нет смысла хранить её у себя! — И, достав из кармана послание Ческо, она протянула его ему.

Мальчик опешил.

— Не возьму! Когда я ее писал, я испытывал искреннюю любовь к тебе. Даже сейчас мои чувства к тебе не изменились. Изменилась ты!

Нина с негодованием оттолкнула его с дороги. Держась за заплесневевшие стены, она, селе переставляя ноги, поплелась по подземному коридору, распугивая пауков и крыс, снующих по палу, изъеденному непроходящей сыростью.