Ая Эн - Уровень Фи [litres]

Лиза не могла объяснить Ризу, что часть ее уже ангел. Причем не простой, а тот самый, который забросил Ризенгри на Землю-4. Лиза не могла этого объяснить потому, что этот ангел в ней сидел тихо-тихо. Словно его и вовсе нет.

Риз присел перед сестренкой на корточки и взял ее за руки.

– Послушай, Лиз, – медленно сказал он. – У меня к тебе один очень важный вопрос. А ты на самом деле чувствуешь себя… как бы это сказать… Не совсем собой, что ли… Ангелом, например. Или… Или еще кем-нибудь…

– Ну да! – спокойно ответила Лиза. – Конечно. И это мне очень нравится.

– Послушай, а кем тебе больше всего нравится быть?

– Фи, глупый! – засмеялась Лиза. – Ну конечно, мне больше всего нравится быть Сестрой Героя! А почему ты больше никого не спасаешь?

Риз хотел еще поговорить с сестрой. Но на крышу, в зимний сад под большим стеклянным потолком, поднялась мама, возмущенная долгим отсутствием детей.

– Ну и что вы на крыше торчите? – спросила она. – Спать тут, что ли, собрались?

Пришлось спускаться вниз и откладывать важный разговор на потом. Весь этот вечер Ризи не спускал глаз с сестренки. Теперь у него появилась новая кандидатура на роль Дюшки.

Однако утром произошло еще более интересное событие.

Выходя из дому, Ризенгри столкнулся с соседом Моисеичем. Обычно Моисеич бегал по утрам, причем делал это в любой сезон и при любой погоде. Ризи редко составлял ему компанию. Все-таки мутантам тоже иногда хочется спать, особенно после еженощных похождений. А Моисеич просыпался уж очень рано. И они не пересекались. Сегодня Ризи вышел как всегда. Моисеич в задумчивости сидел на скамеечке перед подъездом.

Общительная Лизка частенько забегала к Моисеичу. И Риз решил, что от соседа можно будет узнать кое-что полезное. Поэтому он присел рядом и спросил:

– Не помешаю?

Вопрос был риторический – земляне-4 полагали, что никто никому не может помешать. Если дело происходит днем, когда ты хронически почти счастлив. Моисеич ничего не ответил, и Риза это насторожило.

– Вам плохо? – спросил Риз.

Моисеич отрицательно покачал головой. Риз подумал, что человека с такими неадекватными реакциями хорошо бы отвести в «Скорую помощь». Но тут он вспомнил, что точно так же все происходило, когда он встретил на улице в самый первый день своего прибытия Миляушу с Вербеной-Кариной. И как он тогда решил, что они ненормальные. И как быстро, всего за полгода, он сам стал таким же! Сидит себе человек на скамейке, мечтает о своем. Ну почему ему должно быть плохо?

– Я побегать вышел, – прервал размышления Риза Моисеич. – Присел шнурок завязать. Побежали вместе или ты торопишься?

– У меня есть время, – кивнул Риз.

Они побежали по привычному маршруту – за город, по тропинке к реке, потом по берегу до косы и обратно. Утро было неприветливое. Бесконечные дожди размыли тропинку, то и дело на пути встречались лужи, которые приходилось обегать по мокрой траве.

– Как у тебя дела на новой работе? – поинтересовался Моисеич.

– Нормально. – Ризи не очень хотел вдаваться в подробности. – Там много работы, я пока разбираюсь только. Жалко, на дом времени мало остается. На родителей, на Лизу. Она на меня обижается немного. Она ж еще маленькая.

– Она маленькая, – снисходительно согласился Моисеич.

Моисеич имел в виду, что маленькие могут обижаться, им позволительно. Но Риз упорно клонил в свою сторону:

– Она маленькая, и я, как ее старший брат, должен уделять ей больше внимания. У нее такие странные игры… Вы ничего странного в Лизке не замечали?

Моисеич засмеялся:

– Риз Шортэндл, милый! Мы все странные! Разве ты не странный? Разве я не странный?

– Вы-то чем странный?

– Ну вот, например, мне кажется, что я могу легко перепрыгнуть через эту лужу.

Лужа была длинная. Хороший легкоатлет, если с разбега, может, ее и одолел бы. Но не Моисеич, это точно.

– А еще мне хочется изменить погоду, свой возраст, одежду…

Моисеич наклонился к самому уху Риза и прошептал:

– Мне вообще с некоторых пор кажется, что вокруг все не так!

– Дюшка, – прошептал Риз.

– Что? – переспросил Моисеич.

– А со мной… Как теб… как вам кажется, со мной все так, как надо?

Моисеич словно стряхнул с себя что-то, внимательно посмотрел на своего спутника и, пряча улыбку под серьезной миной, сказал:

– С тобой все в полном порядке! Можешь не сомневаться!

И они побежали дальше.

Так у Риза появилось три новых реальных претендента на роль Дюшки: Лизка, Агафен и Моисеич. Интуиция подсказывала Ризу, что на сей раз он не ошибается. Один из них – точно Клюшкин. Надо только вычислить, кто именно.

Вторую половину ноября и весь декабрь Ризенгри Шортэндлонг работал с Михаилом Михайловичем. Архив отдела СС был вдвое больше архива «Скорой помощи», однако сидеть с бумагами Ризу не приходилось. Огромные возможности, которые открылись ему при стажировке в СС, Риз использовал на всю катушку. Элину он видел теперь только иногда, в основном в школе. А как же любовь? А очень просто: Ризи увлекся работой, а Эля страдала в одиночестве оттого, что ее любимый – недостойный врун и хитрец, хоть и мутант. Из-за пропусков в школе Эле временно, до Нового года, порекомендовали ночные сны не смотреть.

Впрочем, ребята изредка встречались, и во время их встреч Эле казалось, что все может у них быть, как и раньше.

– Не бери в голову! – говорил Ризи. – У нас с тобой все в порядке. Это все временно, только до Нового года. Потом тебе разрешат смотреть ночные сны и…

– При чем тут сны? – недоумевала Эля, которая по-прежнему ничего не помнила о ночных похождениях и приключениях.

– Я хотел сказать, что я буду работать в СС только до Нового года. И в следующем году мы сможем видеться чаще. Хочешь, я постараюсь устроить так, чтобы меня тоже направили в театр?

Но Элина отрицательно качала головой. В театре ей не нравилось, и затаскивать в эту тягомоть еще и Риза она не хотела. Эля жаловалась на глупые постановки, на то, что играть на сцене скучно. Расспрашивала о том, как продвигаются дела у Дюшки. И действительно ли дурачок Агафен – это Дюшка Клюшкин? Ризи рассказывал ей про Агафена, про Лизку и про Моисеича. Про то, что пока у него с ними ничего не получается. Рассказывал в подробностях о том, как обычно вел себя настоящий Дюшка. И чем каждый из трех кандидатов на него похож, а чем – нет.

– Дюшка был хоть и мягкий, но более… решительный, что ли, – говорил Риз. – Вот, например, однажды он сказал: «Все, Бес, я больше не могу, завтра я убегу!» Это при том, что в нем была куча датчиков и за ним следил целый институт! А из этих трех кто бы мог так сказать? Да никто!

Эля внимательно слушала, кивала.

Иногда во время их встреч Элина начинала плакать – как казалось Ризу, без всяких на то причин.