Адита Сигорян - Между Солнцем и Плутоном

— Видишь, — показал он Зное невредимую грудь её убитого мужа, под рассечённой одеждой — Я бы и сам в это не поверил, если б не знал на собственном опыте! На мне не было живого места, после встречи с мисантигной в цветочном лесу. Но всё срослось, зажило, и я возвратился к жизни.

— А ты видел что-нибудь там? — спросила та, с надеждой поглядев в глаза капитана.

— Меня куда-то влекло, будто по большому рукаву шёлковой рубашки, пока не оказался в самом конце, за завесой какого-то холодного голубоватого света. Там я услышал голос, который сказал, что я не сумел исполнить своё жизненное предназначение — уберечь брата от роковой ошибки, не дать ему атаковать Махесан. Эту задачу взял на себя другой человек, помимо своей собственной, потому как мне она оказалась не по силам. А я теперь должен спуститься к корням, обрести там силы для новой жизни, и получить другую задачу, — рассказал тот — Потом я стремительно полетел вниз, где увидел широкое поле битвы. Там мне предстали картины далёкого прошлого, героический бой наших великих предков с огромными жуткими оборотнями. Я оказался посреди этого сражения, видел оружие, которое они применяли в бою с врагом.

— Да, Вы об этом упоминали, вспомнил Пароний — Но как Вам удалось вернуться?

— Кто-то пришёл за мной туда, я не видел его, лишь слышал уже знакомый, тот самый голос, что говорил со мной о моём жизненном предназначении. Потом я почувствовал, как меня подхватили его сильные руки. Он назвался Марухом, и сказал, что моё тело зовёт к себе душу обратно. Предложил проводить меня, потому что я сам не найду дорогу. Тогда один из тех воинов дал мне своё оружие, велел возвращаться и напомнить о нём тем, кто сегодня ведёт этот бой вместо них. Я очнулся, и первое, что увидел, это свежие грозди грутолий на широком листе у изголовья моей постели. Плетты собрали их для меня, а гахры своими иглами ввели в мои раны их живительный сок. Он не только вернул меня к жизни, но и без следа исцелил мои раны.

— Почему же мой муж не возвращается к нам? — не понимала Зноя — Раны на его теле зажили, но оно всё равно мертво. И сердце запускать уже поздно!

— Оно само запустится, верь, — обнадёжил её Слептор — Моё ведь тогда тоже остановилось, и вряд ли гахры или плетты могли бы мне его запустить. Они ведь даже анатомии нашей не знают, и курсов по оказанию первой гелионцам помощи не проходили.

— Отец обязательно вернётся, — заверил маму Пароний — Просто, наверное, он сейчас тоже общается с предками где-то там, в царстве Матери Света.

Царство, о котором Лучер знал только из легенд, предстало ему совсем не таким, как его описали ему алисиды. Снаружи оно нисколько не походило на лес, скорее на какое-то скопление сетей с движущимися нитями, на которых блестели яркие золотистые бусинки и прозрачные лампочки с чем-то светящимся в центре. Внизу, под сетью, Лучер рассмотрел нечто, напоминавшее веретено, оно быстро вращалось, и от него во все стороны тянулись те самые нити. Местами, на них были видны узелки, и истончившиеся участки, опутанные цепочными существами, которые перебирались по ним, то соединяясь друг с другом, то разделяясь.

— Я предупреждала, что ты здесь ничего не поймёшь, — сказала Марух, видя его растерянность — Это не твоя среда. Давай я перенесу тебя к корням, где ты вспомнишь и свои прежние жизни, к ним добавится эта. Ты привнесёшь новый опыт, оставив его там, в кладези корней, а сам — очистишься и наберёшься сил перед тем, как сделать новый виток по вселенскому древу. У тебя прекрасная душа, с богатейшим потенциалом, и ты так силён духом, что способен подняться к самой верхушке, где в семенах ещё теплится жизнь, и у них есть шанс.

— Я здесь, чтобы и у системы Яра был такой шанс! — отказался Лучер — Где он? В каком из этих блестящих шариков?

— Если твоё место действительно всё ещё там, то ты сам его почувствуешь, — улыбнулась девушка — Но, как я и говорила, тебя больше ничто не держит под скорлупой того погибающего мирка.

— Неправда! — возразил ей на это полковник — Его народы уже доказали, что вполне могут жить и без света центральной звезды! Скажи, это ведь, алисиды её погасили?

— Ядра плодов угасают, лишившись энергий, поступающих из внешнего мира сквозь прозрачную скорлупу, — объяснила та — А скорлупа вашего, прозрачной быть перестала, покрывшись золотом, в процессе жизнедеятельности всей этой цепочной колонии. Эта же участь постигла и многие другие плоды, а также ветви, веретенообразный ствол, и часть нитевидной кроны.

Лучер понял, что алисиды не лгали ему: их тонкие блестящие цепи здесь сверкали повсюду.

— Попробуй, найди среди прочих систему Яра, и я сразу тебя верну, — предложила Марух — Значит, ты прав, и действительно там пока нужен. Не спеши, здесь для нас с тобой время не существует, так что, у тебя в запасе целая вечность. Но если ты не почувствуешь свой прежний мир, примешь за него другой, по ошибке, то признаешь мою правоту, и отправишься вместе со мной к корням.

— Хорошо, — согласился Лучер и поглядел на россыпь позолоченных плодов, которыми была усеяна вся эта бескрайняя сеть.

Мурс подбросил Дениса до дома, высадив во дворе, и тот без труда взобрался по дереву к окну своей комнаты.

— Лазаешь ты не хуже меня, — сказал ему снизу анбаст — Ну, до встречи! Спасибо за сувенир!

— А тебе, за экскурсию, — поблагодарил его на прощание мальчик.

Юркнув в окно, он разулся, снял одежду и, не зажигая свет, босиком подкрался к своей кровати. На часах был уже пятый час, но светать ещё даже не начинало. Денис натянул на себя одеяло и почти сразу уснул, впечатлённый всем тем, что видел на Земном шаре. Ему снилась речка с кисельными берегами, звери и птицы в цветущих зарослях, и удивительное дерево на вершине горы, покрытой лозой его свисающих длинных веток. А потом, в его дивном сне, над ним вдруг возник с неба страж Ридван и грозным голосом произнёс: «Ты что, пылесосил ночью? И ковёр выбил, что ли?»

Денис вздрогнул и тут же проснулся, увидав изумлённые лица опекунов. Те стояли у изголовья его кровати, глядя на него сверху. В комнате было светло, яркие лучи восходящего солнца струились сквозь тюль, но в них не сверкала ни одна пылинка, которые обычно всегда роились в воздухе на рассвете. Мальчик понял, чем так удивлены его тётя и дядя. Он и сам удивился не меньше их, когда привстал и осмотрел пол. На ковре посреди его комнаты рисунок сделался вдруг таким ярким, как будто его подкрасили! В углах не было ни соринки, под столом — ни клочков, ни обрезков бумаги, ни стружек от карандаша, ни пятен от клея, ни крошек… Только его школьная сумка почему-то валялась раскрытая на полу, хотя он точно помнил, что застегнул её и оставил на стуле. Отодвинув в сторону одеяло, Денис свесился с кровати и заглянул под неё. Там по-прежнему было полно всевозможного хлама, от старых игрушек, до книг и пропавших носков. И, среди всего этого хаоса, притаился гантелевидный робот-уборщик, подаренный ему вчера на «Амоне». Увидав его, мальчик понял кто проявил инициативу, а тот, будто отозвавшись на его мысли, мигнул ему одним из своих окуляров.