Елена Булганова - Девочка, которая любит

Тут Шарголай бросил на меня смущенный взгляд: видимо, Жрец успел рассказать ему мою историю.

– У него были ампулы, и он раздал их всем, кто в них нуждался. Но держался надменно и властно, всячески давая понять, что теперь мы всецело зависим от него и должны стать его армией, выполнять любой приказ по мановению руки, иначе снова будем брошены на произвол судьбы. Потом он приходил еще несколько раз, крайне неаккуратно, и каждая задержка повергала нас в ужас. Однажды его не было целую неделю, а потом вместо него появилась девушка, которая назвалась его половинкой.

– Это была я, – ответила Кира на вопросительный взгляд флэмма, который, похоже, порядком запутался. – Я принесла то, что смогла отыскать.

– Но этого было слишком мало, – горько вздохнул Шарголай. – Становилось все хуже, мы уже не могли выходить из домов без опасения быть растерзанными, возможно, своими ближайшими родственниками…

Он бессильно уронил голову. Великий Жрец, весь рассказ просидевший неподвижно, словно бы очнулся.

– Думаю, Шарголай, тебе стоит поспать, ты явно нуждаешься в отдыхе, – произнес он мягко, отбрасывая официальный тон.

– Но моя дочь… – простонал тот.

– Она в безопасности, друг, уверяю тебя. Все мелкие перевертыши заперты в амбаре. Спасибо, что предупредил, ты спас сегодня множество жизней. И отдельное спасибо вот за это.

Он разжал кулак правой руки, до того недвижно лежащей на столе, – в нем оказалась зажата ампула с бурлящей багровой жидкостью. При виде нее флэмм весь подался вперед, глаза его алчно сверкнули, но он тут же взял себя в руки, откинулся на стуле. И сказал тусклым голосом:

– Я нашел ее на дороге, единственную неразбитую. Берег для дочки, но чем ей поможет одна ампула?

– Она всем поможет, – ободрил его Жрец. – Наши ученые мигом разберутся, что тут намешано, и синтезируют этот ваш эликсир. А там, глядишь, догадаются, как полностью исцелить жителей Баланграля.

Шарголай устремил на него полный надежды взгляд и тут же снова утомленно смежил веки. Видно было, что он вот-вот отключится. Иола, вскочив, потянула его за рукав:

– Пойдемте, устроим вас на отдых.

Флэмм на автомате встал и, опираясь на плечо девочки, побрел в маленькую комнату, служащую обычно спальней Энериру.

– Я тоже пойду вздремну где-нибудь, – пробормотала, с трудом поднимаясь на ноги, Кира.

Мы остались вдвоем с Тир-Убрелем, и я тут же спросил:

– Так вы думаете, ученые смогут воссоздать эликсир?

– Полагаю, что да, с имеющимся-то образцом, – заверил меня Великий Жрец. – Волнуешься за свою половинку?

Я не стал этого отрицать, кивнул. А на словах добавил:

– Возможно, на нас эта дрянь не действует, мы ведь не впали в кому, только крепко заснули, но быстро пришли в себя. И все же как знать? Я-то вон сменил тело, так что бояться нечего.

– Да уж, очень предусмотрительно, – хохотнул Жрец. – Скорее всего, действие его на атлантов не распространяется либо порция должна быть повнушительней. Но если что, эликсир будет наготове. – Он похлопал себя по карману. – Ну, увидимся, думаю, вечерком зайду проведать господина Шакракумора.

– А сейчас вы куда?

– Отправлюсь сперва в этот злополучный Баланграль, посмотрю, как идет эвакуация населения, нет ли новых перевертышей. А потом наверх, общаться с нашими светилами наук.

Тир-Убрель исчез за дверью, а я отправился в ту комнату, где провел долгие недели, глядя в потолок и не имея возможности пошевелиться. Теперь там лежал Шакракумор и крепко спал, грудь поднималась ровно, на лицо вернулся румянец. Рядом с постелью на деревянном полу играли Энерир и Чак-Кунак, неведомо как просочившийся в дом. Впрочем, дракончик явно понимал, что шуметь нельзя, ничего не пытался поджечь и даже когтями не стучал. Я немного постоял и, выходя, столкнулся в дверях с Иолой.

Выглядела она нормально, хотя выражение лица было весьма раздраженное.

– Где ты бродишь, давно пора смазывать раны всезаживляйкой, – напустилась на меня.

– Не надо, сами заживут, – отмахнулся я. Шрамы здорово саднило, но мне уже надоело ходить ярко-желтым, словно цыпленок.

– Ничего не сами! Снимай футболку!

– Иол, а ты вообще как себя чувствуешь? – решился все же спросить я. И был награжден за это возмущенным взглядом.

– Отлично, как еще?

– Ну, ты вроде жаловалась, усталость там, озноб? Это не повторялось?

– Я абсолютно здорова! – отчеканила девочка. – Не думаю, чтобы этот дурацкий эликсир на меня как-то повлиял. А если превращусь в монстра, ты первым об этом узнаешь!

– Кто бы сомневался… Ну ладно, скоро ученые сделают новые дозы, и, если что, ты…

– Не собираюсь пить всякую гадость! – отрезала Иола, все больше распаляясь. – Пятнадцать лет зависела от твоих фаз сна, не хватало еще зависеть от какой-то дряни. Все, разговор закончен!

– Ну, и я не нуждаюсь в твоей мази, исчезни! – буркнул я.

Иола глянула изумленно, как будто я вдруг оказался умственно отсталым, потом крутанулась на пятках и была такова. Некоторое время я честно сидел у постели Шакракумора, как прежде он возле меня, и пытался не отключаться. Заживающие раны саднили, это держало в тонусе. Но недолго. Примерно через полчаса я строго велел Энериру будить меня, если его дедушка шевельнется или откроет глаза, растянулся на плетеном коврике и крепко уснул.

А когда проснулся, меня неприятно поразило, что за окном небо уже перешло в вечерний режим (здесь вечерело раньше, чем на поверхности земли). Другим потрясением стало, что постель хозяина была пуста, только малыш Энерир возился на ней с конструктором «Лего» – подарком Иолы.

– Где Шакракумор?! – завопил я.

– Его понесли на берег озера, – ответил Энерир с такой невозмутимостью, как земной мальчик сказал бы «отправили на процедуры».

– А кто?

– Наш сосед, господин Куртыкрыр.

– Ясно…

Неловко было осознавать, что валялся тут бревном, и кто-то сделал мою работу, при этом дважды переступив через меня. Хорошо хоть, этот сосед, судя по имечку, циклоп, ему не сложно. Но зато в голове прояснилось и тело больше не ныло. Я осмотрел себя: всезаживляйка бесследно впиталась, на месте глубоких ран остались лишь розоватые шрамы, которые хоть и зудели, но вполне терпимо.

В гостиной обнаружил Киру, которая с несколько осоловелым со сна видом сидела у стола. Она тут же подхватилась и взяла меня в оборот, поочередно изучив обе мои руки. Я молча вырывался, отметив про себя, что сестра, хоть и стала грубее и бесцеремоннее, все же не прекратила опекать и заботиться обо мне.