Кирилл Кащеев - Выбор ведьмы

— Все еще думаешь, что я ошиблась, позволив людям остаться в живых? — словно разговаривая с троном, бросила она.

— Разве случилось что-то, что заставило меня изменить мнение? — сухо спросил Грэйл Глаурунг. — Змеи не должны погибать вместо них!

Табити глубокомысленно кивнула, давая понять, что услышала его довод:

— Мне нечего возразить тебе, старший сын. Но я прожила долго, и за все пролетевшие века никто не мог упрекнуть меня в милосердии. Но я убедилась, что сохранять выгодней, чем терять, а мириться безопасней, чем воевать.

— Матушка, так кто ж спорит! — подскочивший Вереселень Рориг подхватил Мать-Владычицу под руку. — Мы как раз и собираемся мириться!

— Поссориться с одними, чтоб помириться с другими? — проворчала Табити. — Мы не избавляемся от врагов, мы их меняем.

— Человечки… — скривился Грэйл Глаурунг.

— Ты ж их так хорошо знаешь… — иронически протянула Табити. — Не бывав в их мире пару тысяч лет. — Она медленно поднялась по ступенькам трона и огляделась. В зале шло некое странное движение, практически незаметное тому, кто не высматривал его специально. Вот какой-то воздушный появился рядом с болтающим с приятелями пестрым змеем-ямм и, явно извиняясь, попросил ползти за ним. Ямм заметно занервничал, но спорить не рискнул и пополз следом. Табити была уверена, что на бал он не вернется. Вот с другой стороны зала другой ямм, малахитовой расцветки, попытался было дернуться, но тут же исчез за массивными фигурами парочки из воздушного и огненного… а когда те отступили, ямм на прежнем месте уже не было. — Всех взяли? — бросила она через плечо Сайрусу Хуракану.

— Я уверен, что теперь мы знаем большинство заговорщиков, — уклончиво ответил тот, провожая взглядом еще одного ямм, вдруг скрывшегося в боковом тоннеле, будто его туда втянули за хвост.

— Муравьиного Гада вы так и не нашли, — немедленно сделала вывод Табити.

— Даже в Пещерах для нас есть закрытые зоны, — поджал губы глава секретной службы. — Например, покои Воды.

— Ну так поговори с Айтварасом Жалтисом! Где он? — Табити снова огляделась.

— Надо полагать там же, где наднепрянская ведьма, — проворчал Сайрус Хуракан.

— О! — невыразительно хмыкнула она. — Понятно… — По ее лицу пробежала, стремительно сменяя друг друга, целая череда выражений: неодобрение, сожаление, сомнение и даже гордость. — Ну хоть он не боится жить как хочет, — вздохнула она. — Хотя это и ненадолго… Что ж, подождем.

— Мы все будем ждать Великого Водного? — неодобрительно процедил Вереселень Рориг.

— Тебе не привыкать, ты больше года ждал, пока он придет и освободит тебя, — отрезала Табити. — Или ты собрался начать танец драконов без него?

Предложение и впрямь было из числа абсолютно хамских, поэтому Огненный даже смутился.

— Надеюсь, Пес, лучший друг земляного дракона, не испортит танец, — задумчиво сказала Табити.

— Конечно же нет! — Грэйл Глаурунг выглядел оскорбленным. — Он не станет… и не посмеет… и не сможет!

— Мне бы твою уверенность. — Табити стиснула пальцы на ручках трона. Она уже знала это чувство — страха перед собственными порождениями. Слишком сильными. Слишком совершенными. В которые было вложено слишком много души. И которые снова могли оказаться сильнее ее, как уже бывало раньше.

— Да где же Айтварас Жалтис? — прошипела она.

— Поискать? — от Сайруса Хуракана дохнуло тревожным сухим ветром, от которого она заледенела еще больше.

— Не нужно. Вот они… явились, — выдохнула Табити, чувствуя злость и облегчение разом.

Братья Великие обернулись — все огни в зале дрогнули вместе с Великим Огненным, потянувшись к медленно открывающейся стене, и пылающий ореол возник вокруг черного прохода.

Они возникли на пороге. Ее сын, истинный Водный, истинный царевич-полоз, изящный и тонкий, что прекрасно скрывало от несведущих драконью силу, а за изменчивыми, прозрачными, как вода, глазами мысли прятались настолько надежно, что… даже ее это иногда пугало. Он переступил порожек секретного хода, и невозмутимое выражение лица не позволяло понять, чувствует ли он устремленные на него со всех сторон взгляды — восхищенные, ненавидящие, испуганные, завистливые… Совсем как гладь драконьих озер в человеческом мире — ни морщинки на поверхности — но кто притаился на дне? Великий Водный протянул руку… из темноты перехода появились тонкие пальчики, скользнувшие в его ладонь, носок туфельки ступил на порог… и под похожее на шорох прибоя перешептывание зала наднепрянская ведьма шагнула на пеструю яшму бального зала.

Девчонка выглядела… отвратительно. Даже хуже, чем в день ее представления Трону! Золотые отблески плясали вокруг ее плеч и буйной гривы черных волос (действительно, платье от босоркань, вот ведь наглость человеческая!). Кажущаяся маленькой рядом с Айтварасом Жалтисом, грациозная, не иначе как сейчас каждый шаг отсчитывает, чтоб не шагать как в джинсах в школу… вот ведь… в-ведьма! Еще и бабку свою переплюнет, а ведь Лизка та еще мерррзавка, так она хоть змеиных царевичей не охмуряла. Табити чувствовала, как под прикрытием длинной юбки нервно подергивается хвост.

— У Водного гребень съехал. С человечкой — на танце драконов! — прошипел Сайрус Хуракан.

— Пойди объяви это всему залу! — кивая на заполонившие пещеру змейско-человеческие пары, зашипела на него Табити.

— Теперь все поверят в слухи о его предательстве ради прекрасных зеленых глаз этой… собачьей дочери, — хмыкнул Вереселень Рориг.

— Которые ты же и распускаешь. Я не против интриг между моими сыновьями, лишь бы не во вред Ирию. Так что спрошу потом именно с тебя.

— С себя бы сперва спрашивала, — тихонько проворчал Великий Огненный, но Табити лишь усмехнулась. Огонь, что с него взять, — легко загорается, долго шипит.

Глядя только друг на друга, будто и не было вокруг ни змеев, ни любопытствующих человеков, ни ведьминых приятелей, парочка медленно шла к трону. У ног девчонки вертелся кот, пестрый и наглый настолько, что не оставалось сомнений — человеческой ведьме плевать на обычаи и правила Ирия. Блондинка (тоже в паутинном платье!) чуть заметным жестом коснулась плеча подруги. Черноволосая ведьма что-то быстро и горячо прошептала, Великий Водный ответил коротко и односложно и нахмурился, но услышать, о чем они говорят, Табити не смогла: сливаясь в легкую, чуть рваную мелодию, в бальном зале тоненько и звонко зацокала капель.

— Пора, — бросила Табити.

В звон тысяч ледяных барабанчиков вкрадчиво влилось чистое и нежное пение ручейка — трам-тара-рам! Шшшш-шир — морской прибой накатил, зашуршал, капель забила чаще, меняя ритм, ручейка стало два, три, десяток, их песенки слились в радостный хор. Контрапунктом грянул удар волны — словно громадный барабан ухнул.