Франциска Гем - Сёстры-вампирши. Подружка – кровь с молоком

– Ах. И наш дом оказался подозрительным? Как же вы пришли к такому выводу?

– Во-первых, внутри стоял оглушительный грохот… Были и другие примечательные вещи. – Дирк ван Комбаст многозначительно глянул на Даку.

– Да уж говорите прямо. У нас нет никаких тайн. – Госпожа Тепез блефовала, ведя рискованную игру. Но с виду казалась очень убедительной. Ей, правда, редко приходилось врать, но, к счастью, она не краснела ни от волнения, ни от вранья, ни от злости. Только ладони у неё при этом становились влажными. Но пока крышка унитаза не выскользнет из рук, этого никто не заметит.

– В таком случае у вас наверняка есть объяснение вашей летающей дочери.

Госпожа Тепез с ничего не выражающей миной посмотрела на близняшек. Дака пожала плечами. Сильвания опустила глаза и пощипывала струны своей виолончели.

– Или… – Дирк ван Комбаст сунул правую руку в белый пластиковый пакет, который всё это время держал в левой руке. – Вот для этого!

– А-а-а! – Госпожа Тепез отступила на шаг назад и выронила крышку унитаза. Прямо у неё под носом покачивалась жирная коричневая крыса. Очень большая. Очень грязная. И совсем дохлая. Шкура её была перепачкана кровью, а на загривке виднелись две большие глубокие раны. От укуса.

Чем выше стояло на небе солнце, тем крепче спал Михай Тепез. Но в этот день он ворочался в своём гробу с боку на бок. Стоило только погрузиться в сон, как перед ним тут же возникало покрасневшее от гнева лицо этого жалкого плейбоя, Казановы и сердцееда. При повороте на другой бок он вспоминал грустные лица дочерей. А когда вампир ложился на спину, его взгляд упирался в свадебное фото, которое он сам же и приклеил на внутреннюю сторону крышки гроба. На фотографии Эльвира стояла рядом с костюмом господина Тепеза. Его голова и кисти рук на снимке отсутствовали.

Разумеется, господин Тепез не являлся на собственную свадьбу без головы и ладоней, и с этого фотоснимка он ничего не вырезал и не ретушировал его. То было совершенно нормальное свадебное фото, каких в Бистрине делалось много. Но поскольку зеркальная фотокамера вампиров не берёт, большинство новобрачных предпочитали заказывать свадебные портреты художникам. (Кроме тех, кто хотел сохранить на память свои свадебные наряды, а не лица.)

Михай Тепез медленно провёл пальцем по лицу Эльвиры на фото. Потом вздохнул. В конце концов откинул крышку гроба и сел в нём. Он стряхнул с брюк несколько крошек родной земли, как вдруг услышал пронзительный крик и тотчас узнал голос своей жены.

Секунду спустя он уже бежал вверх по лестнице, бесшумно и быстро. Господин Тепез почувствовал запах незваного гостя ещё до того, как увидел или услышал его, – по дому тянулась струйка аромата пачулей с женьшенем и вони чеснока, эта струйка начиналась у двери на террасу и вела на верхний этаж.

Приблизительно на половине пути он услышал, как Дирк ван Комбаст говорил:

– Эту крысу я нашёл на вашей террасе, госпожа Тепез.

Михай Тепез уже достиг верхней ступени и увидел, как его смертельно бледная жена таращится на крысу, которую Дирк ван Комбаст покачивает у неё под носом, держа за хвост.

Прежде чем Эльвира смогла что-то ответить, Михай Тепез ринулся к господину ван Комбасту. Он всплеснул руками и вскричал:

– Раттатуя! Наша любимая Раттатуя! Что вы с ней сделали, изверг вы этакий?

Господин ван Комбаст растерянно переводил взгляд с крысы на господина Тепеза:

– Что-что?

– Моя жена и мои дети в шоке! Вы только посмотрите, как они побледнели! Бедная маленькая Раттатуя! Целый день мы её искали, но тщетно – и вот такая встреча!

Дака первая всё поняла. Она бросила на пол барабанные палочки, закрыла лицо ладонями и жалобно завыла:

– Я всегда носила её на плече. Она никому не сделала ничего дурного.

Сильвания достала носовой платок и громко всхлипывала:

– А я выкормила её из бутылочки и пела ей колыбельные песни. Она была солнышком нашей семьи.

Госпожа Тепез тем временем тоже опомнилась от своего шока:

– Такая милая крыска, как Раттатуя, бывает только раз в жизни. Нам её никто не сможет заменить. – Она всхлипывала и делала вид, что хочет погладить дохлую крысу, но всё же в последний момент отдёрнула руку и разразилась слезами. – Что вы с ней сделали? Мучитель животных! Бесчувственный монстр!

Господин ван Комбаст потерял свою улыбку Щелкунчика. Рот его превратился в букву «О». Он растерянно переводил взгляд с одного Тепеза на другого.

– Но я… то есть… этот труп…

При этом слове госпожа Тепез, Сильвания и Дака взвыли в один голос.

Господин Тепез откинул свою гриву назад и вздёрнул подбородок вверх:

– Вы общественно опасный человек! Вы душевнобольной, вы чудовище, вас надо упрятать в сумасшедший дом!

Верхняя губа Дирка ван Комбаста задрожала.

– Сумасшедший дом?

– Вы подлый убийца домашних животных, – продолжал господин Тепез. – Я подам на вас в суд!

– Но… это же не так, я ведь только… крыса… эта милая Раттатуя… я бы никогда в жизни… – Господин ван Комбаст бережно положил крысу на пол на пластиковый пакет. Затем стал оттягивать с горла воротник, чтобы не задохнуться. – Я, э-э… кажется, мой телефон там только что звонил. Я должен, к сожалению, уйти.

Он проскользнул между господином и госпожой Тепез, прорываясь к лестнице.

Михай Тепез посмотрел вслед убегающему соседу и с расстановкой произнёс:

– С вами свяжется мой адвокат!

Дака каталась по полу, от смеха держась за живот.

– Солнышко нашей семьи!

Сильвания крепко держалась за свою виолончель и между приступами смеха повторяла:

– Наша милая маленькая Раттатуя!

Господин Тепез поглаживал свои лакричные усы, которые от смеха закручивались ещё больше.

Госпожа Тепез разглядывала крысу на полу и кривилась. Потом подняла взгляд на мужа:

– Как эта дохлая крыса попала к нам на террасу?

– Эм-м, ну, это я очень легко могу тебе объяснить, – начал господин Тепез.

Но жена его перебила:

– Не надо мне сказок. Я хочу немедленно узнать правду.

– Ах, правду. Ну, тогда… А жаль, у меня в запасе была такая хорошая история. – Михай Тепез споткнулся о серьёзный взгляд жены и быстро продолжил: – А правда проста и неприглядна. Однажды ночью я проголодался. Так бывает. И… эм-м… я был не только голоден, но и самую малость, чуточку ревнив. И я подумал: что поможет от этого лучше, чем посещение твоего очаровательного арендодателя? Было самое время мне его узнать, да и ему пора было со мной познакомиться. Итак, я полетел к этому господину доктору Штайнбрюку. Одним дружеским укусом я хотел сразу же сломать лёд между нами, но наткнулся только на его подголовник. Эльвира, ты это слышишь? Парень носит подголовник! Но это же за рамками приличия! Я был так ошеломлён, что сразу улетел прочь. После этого я был уже не только голоден, но ещё и разъярён. Ну вот, и тогда я, чтобы утешиться, позволил себе крысу. Вампир знает, что делает. Ведь крысы обычно не носят подголовников.