Франциска Гем - Сёстры-вампирши. Подружка – кровь с молоком

Дочери господина Тепеза были в среднем шаркающем возрасте. Они сбегáли по лестнице в умеренном темпе. Господин Тепез тотчас заметил их в толпе других школьников. Одеты они были не так ярко, жестикулировали не так активно и говорили не так громко, а ещё… они просто выглядели по-другому.

Дака со своей причёской под морского ежа и стрекозиными солнечными очками могла бы сойти за рок-звезду из чёрно-белого музыкального журнала за 1978 год. Сильвания в своей шляпе и аккуратно скроенной юбке хорошо вписалась бы в старинный английский роман (в котором речь шла бы, разумеется, о страсти, о любви, предательстве и чести). Господин Тепез был очень доволен, что его дочери выделяются из толпы. В конце концов, они ведь и были не такими, как все остальные ученики этой школы. И спокойно могли это показать.

Между Сильванией и Дакой шагала светловолосая девочка. Она была одета в обычные майку и джинсы, но светилась словно ангел – так показалось Михаю Тепезу. Может, причина была в её светлых волосах или сияющих глазах. Левая её рука от запястья до плеча была разрисована. Неужто это настоящая татуировка? И вдруг девочка подняла руку и помахала в его сторону. Господин Тепез вопросительно показал на себя. Потом оглянулся. И заметил, что белокурая девочка смотрела на синюю «ауди», припаркованную как раз позади него.

– Папа! – крикнула девочка.

– Папа? – воскликнули разом Сильвания и Дака, выпучив глаза на отца и сбегая с последних ступеней лестницы.

Но Михай Тепез уже не видел и не слышал своих дочерей. Его глаза и уши были прикованы к водителю синей «ауди». Тот одним прыжком выскочил из своей машины и ринулся на господина Тепеза.

– ВЫ!!! – кричал мужчина, побагровев лицом. Глаза его за маленькими круглыми очками полыхали и, казалось, изрыгали пламя. Он вытянул указательный палец, направив его, словно дуло пистолета, на Михая Тепеза. – То были вы! Я вас узнал!

Господин Тепез подтянул уголки воротника своей чёрной накидки, разгладил усы и живописно откинул назад смоляную гриву:

– Пардон?

– Не прикидывайтесь! Вы меня не проведёте. Это вы проникли ночью в мою квартиру и попытались меня уку… уку… – Мужчина задыхался. – Укусить!

Господин Тепез поднял брови вверх:

– Да что вы говорите!

Дака и Сильвания сокрушённо переводили взгляд со своего папы на папу Хелене и обратно.

Хелене с любопытством оглядывала господина Тепеза.

Господин доктор Штайнбрюк пригладил свои реденькие блондинисто-седые волосы, уже отступавшие с темени. Багровый лоб горел, как колпак Красной Шапочки. Папа Хелене лихорадочно озирался по сторонам, показывая на господина Тепеза и крича:

– Этот негодяй крайне опасен! Он сумасшедший, буйнопомешанный, его надо упечь в сумасшедший дом!

Господин доктор Штайнбрюк собирался внести ещё много других предложений, куда следовало бы поместить Михая Тепеза в самом лучшем случае, но дочь потянула его за руку.

– Поехали, папа, – сказала она.

Господин доктор Штайнбрюк трижды сглотнул, потом нехотя кивнул. Он послушал дочь. Это было весьма разумно. Открывая дверцу своей синей «ауди», он ещё раз впился взглядом в господина Тепеза и с расстановкой произнёс:

– С вами свяжется мой адвокат.

Потом он сел за руль. Хелене усаживалась на пассажирское сиденье. Она ненадолго замерла и с ничего не выражающей миной посмотрела на Сильванию и Даку.

В этот момент Сильвания заметила, как что-то блеснуло у кармана джинсов Хелене. Это очень походило на застёжку цепочки. Тонкая золотая застёжка цепочки. Такая же застёжка, какая была у потерянной цепочки Сильвании.

Секунду спустя Хелене захлопнула пассажирскую дверцу, и синяя «ауди» умчалась прочь по Рингельнац-штрассе. Близняшки раскрыв рты смотрели вслед машине. Глаза господина Тепеза сузились до щёлочек. Однако вокруг его рта играла тонкая улыбка.

К большому каштану у школьной лестницы прислонилась тщедушная фигурка, наблюдавшая за происходящей сценой бдительными глазами цвета охры. Людо Шварцер не сводил взгляда с близняшек и их отца, пока они не уехали от школы на тарахтящей «дачии».

Дака сидела на пассажирском сиденье, задрав ноги на приборную панель и теребя свои волосы.

– Крётц джёбью зухой мурья! [10] Да чтобы тебе прахом осыпаться! – процедила она. (Это очень плохое вампирское ругательство. Настолько плохое, что его и перевести нельзя.)

Господин Тепез растерянно взглянул на неё, на мгновение отвлёкшись от дороги.

– Что?

Сильвания, сидевшая на заднем сиденье, обвила руками спинку пассажирского кресла Даки и посмотрела на отца осуждающим взглядом.

– Фумпс, фумпс и ещё раз фумпс! – прошипела она сквозь зубы.

Господин Тепез недоумевающе наморщил лоб:

– Что такое?

Дака простонала:

– Да вот тот мужчина в синей машине. Ты хоть знаешь, кто это был?

– Знаю. Напыщенный, никуда не годный, лицемерный зазнайка, – ответил господин Тепез.

– Это был папа Хелене Штайнбрюк, – объяснила своему отцу Сильвания с заднего сиденья.

Господин Тепез поднял вверх свои лакричные усы.

– Ах-ах! Да будь он хоть папа китайского императора… – Господин Тепез перебил сам себя: – А кто такая Хелене Штайнбрюк?

– Хелене Штайнбрюк – самая красивая, самая умная, крутейшая, интереснейшая и приятнейшая девочка во всей нашей школе, и она чуть было не стала нашей подругой, – протараторила Дака.

– Ну, значит, вам повезло, нет? – Господин Тепез улыбнулся своим дочерям, но быстро сжал губы, наткнувшись на суровые лица близняшек.

– Ты что, укусил Штайнбрюка? Да или нет? – спросила Сильвания.

Господин Тепез какое-то время тупо смотрел на дорогу. Потом пробормотал:

– Я был бы рад его укусить. Но этот гнилокровный олух спит с подголовником. Подголовник! Вы только представьте себе!

– Почему? – спросила Дака.

– Я тоже задавался этим вопросом. – Господин Тепез кивал себе, ведя машину.

– Нет, я имела в виду, почему ты хотел его укусить?

– Потому что этот полуоблысевший мачо есть подлый соблазнитель женщин! – воскликнул Михай Тепез и при этом стукнул по рулю так, что сработал звуковой сигнал.

Сильвания вздрогнула. Этот испуг разбудил в ней одно воспоминание.

– Дака, – сказала она, ущипнув сестру за плечо. – А ты знаешь, как выглядит господин Штайнбрюк без очков?

Дака напрягла лоб:

– Лучше, чем в очках?

– Нет, он выглядит как Петер. Ну, помнишь, тот милый арендодатель маминого магазина крышек для унитаза.

Дака стукнула себя по лбу:

– Петер – это доктор Штайнбрюк, папа Хелене и мамин арендодатель – всё в одном лице!

– Этот так называемый милый арендодатель, – начал господин Тепез, – по своей основной профессии зубной врач. А мы ведь все знаем: зубные врачи не могут быть хорошими людьми. – Господин Тепез поддёрнул вверх лакричные усы и обнажил свои безукоризненно острые клыки, длинные, как зубочистки. Один венгерский зубной врач хотел поставить Михаю Тепезу в юности исправляющую пластинку на зубы, а один австрийский врач хотел даже вырвать у него клык. С тех пор с уст вампира не сошло ни одного доброго слова в адрес стоматологов. – Тот магазин, который он сдал Эльвире, находится как раз под его врачебным кабинетом. Прямо под кабинетом. Вплотную. Часами иметь такое под боком. Это ли не наглость?