Олег Раин - ЗБ [litres]

А еще через минуту я и впрямь ощутила присутствие чего-то постороннего. Кто-то или что-то наблюдало за мной! Я легко в этом убедилась. Стоило мне застыть на месте, как некто выдавал себя легким шелестом. Я вслушивалась какое-то время и снова продвигалась вперед. Пять – десять шажков – внезапная остановка. Причем замирала я в самый неожиданный момент, чтобы сбить с толку преследователя. Один раз, мне показалось, я даже расслышала дыхание существа. Сердце мое выдало дробь, мысли смешались от детских страхов.

И одновременно стало зябко и стыдно. Ведь не маленькая уже – вон какая вымахала, а очутилась в темноте – и перепугалась! Может, тут кошка бродит? Или крыса…

Фантазия услужливо превратила крысу в пса, а у пса тут же повалила изо рта желтая нездоровая пена. Чёрт! Этак можно и свихнуться! Я торопливо вынула из-за пояса свой штырь. Почему-то сейчас он показался мне легким и безобидным. Если это собака, да еще крупная, – скажем, с теленка, – то такую щепочку-занозу она даже не заметит. Отхватит вместе с рукой и преспокойно дожует остальное. А после рванет к Альбинке и на десерт закусит ею.

Мысли мои совершили кульбит и резко сменили направление. В самом деле, а вдруг это Альбинка? Дамочка-то она злая, мстительная. Тем более что падать с трона всегда неприятно. Что, если и она вооружилась какой-нибудь железякой и отправилась добивать соперницу? Всё ведь к тому и шло. Зачем оставлять в живых подранка? Пристукнуть, тело где-нибудь припрятать, а наверху наплести потом какую-нибудь сказку. Даже если когда-нибудь найдут тело, опять же несложно сочинить историю про несчастный случай. Шла себе, шла – поскользнулась, очнулась – гипс. То есть гипс – в смысле капец и финиш. Безо всяких никулинских бриллиантов.

Я подумала, что версия с Альбинкой мне нравится куда больше нетопырей, мертвецов и зомбиков. Верно, это и придало решимости. На слух определив примерное направление, с фонариком наперевес и с занесенным над головой штырем я ринулась в атаку.

– А-а-а! – Собственный истошный вопль меня оглушил.

И тут же завизжал мой неведомый преследователь. Уже от страха. Свет фонарика выхватил скукоженную на полу фигуру. Человек сидел на корточках, зажмурившись и продолжая визжать.

– Блин!.. Альбинка?

Это действительно была она. Только вместо железки в руках она сжимала все тот же бесполезный смартфон, и плечики ее ходили ходуном. Она плакала и тряслась, точно ее и впрямь собирались бить и рвать на куски.

– Да хватит орать-то! Зачем кралась за мной?

– Я… Я… – Альбинка захлебывалась от слёз.

– Дура ненормальная – вот ты кто! А если бы я тебе сейчас убила?

– Я… Я боялась оставаться одна.

– Ты? Боялась?! – я не верила своим ушам.

– У меня… – она продолжала всхлипывать и заикаться. – У меня боязнь замкнутого пространства. Я не могу… Даже если с кем-то и днем – все равно бывает страшно, а одной…

Она вовсе не придуривалась. Явно говорила правду. Уже и жакет свой слезами промочила. И личико стало сморщенное, как у старушки.

Вместо ярости и раздражения в грудь опять начинали сползаться жалостливые козявки и слизняки. Ну почему всё так по-дурацки? Другим всё фиолетово, по барабану и до лампочки, а я как дура начинаю жалеть. Людей, зверей, деревья с цветочками. Ведь только что готова была обрезком железным ударить – и вот уже сама присаживаюсь рядом, по плечику вздрагивающему поглаживаю.

– Все нормально, успокойся. Ничего страшного тут нет, обычный подвал.

– Да-а-а… – проблеяла Альбинка. – А почему ты тоже кралась?

– Кралась? Да это я твои шаги услышала. Вот и подумала: вдруг это кто-то другой.

– Кто другой-то?

– Ну… я растерялась. Получалось, что и мне приходилось признаваться в своих страхах. Только ведь скажу – хуже будет. Мне-то было просто не по себе, а эта трусиха совсем разнюнится. И получатся у нас тут детские ясли – с рёвом, слюнями и прочими соплями.

Никто нас вечером так и не выпустил. Я раз десять ходила наверх, проверяла: могучая дверь оставалась неприступной. Само собой, и стучать пробовала. Штырем да по железу – совсем даже не скажешь, что тихо, но только это здесь громко, а там, за второй дверью, скорее всего, царила тишина. Разве что ухом прижавшись, что-то расслышишь, только кто же это будет делать! Про девочек наших мне и гадать было лень. Либо забыли, либо решили проучить всерьез. Ладно, хоть не каникулы, впереди всего лишь одно воскресенье! Но сутки все-таки придется куковать. А там… там видно будет.

Конечно, родители шум поднимут, искать примутся, но кто им что скажет? Наоборот, все словно воды в рот наберут.

Кстати, насчет воды – пить-то хотелось все больше. Ну и не только пить, если честно. Мы же не какие-нибудь роботы – нам и кушать надо, и в туалет ходить…

И тут я хлопнула себя по лбу. Если раньше здесь располагалось бомбоубежище, то, по логике, должны были предусматриваться такие вещи, как вода, канализация и склад с продуктами на несколько недель. О продуктах, понятно, можно было забыть – давно уже оприходовали, но вот комнатки сангигиены стоило поискать.

Включив сотовый в режим фонарика, я вновь отправилась на поиски. Альбинка, естественно, поплелась за мной, и в двух словах я изложила ей свои соображения. Нет, ничего прощать я ей не собиралась, но есть такая штука, как реальный взгляд на вещи, и этот взгляд однозначно толковал, что в данный момент мы оказались пассажирками одной лодки. Лодка пока вроде не тонула, но кругом простирался океан, и надо было думать, как выживать. Ну а сообща выживать – оно всегда легче.

– Все бомбоубежища в старину обязательно комплектовались медикаментами и продуктовым неприкосновенным запасом, – рассуждала я вслух. – Как-то их там на категории делили, но это я точно не помню. Знаю только, что стандартные убежища вмещали чуть не до двух сотен человек. Ну и имелись свои специальные системы очистки воды и воздуха.

– Фильтры, – подсказала Альбинка.

– Вроде того. Сейчас этого, разумеется, нет, но не всё же до основания порушено. Должно что-нибудь остаться.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду гальюн, – простецки объяснила я. – По-граждански выражаясь – сортир.

– Ты что, собираешься пить воду оттуда ?

– А ты выбираешь смерть от жажды?

Мы неспешно обошли весь подвал. Лишь один закуток отдаленно напоминал туалетную комнатку, но умывальные раковины здесь лежали на кафельном полу, и все свободное пространство было заставлено плитами ДСП, кабельными бухтами, старыми табуретами, банками-склянками и ученическими столами. Короче, хлам, ожидающий скорого переселения на свалку.

Я, конечно, пошурудила среди всего этого хаоса, но ничего похожего на краны и трубы не нашла.