Роберт Битти - Серафина и расколотое сердце

Ровена ответила не сразу. Но, наконец, она медленно кивнула:

— Если ты не вернешься, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить их. Даю тебе слово.

Серафина испытующе посмотрела на Ровену. Заглянула ей в лицо, в глаза, мысленно повторила движения ведьмы, когда та давала обещание. Как понять, лжет тебе человек или действительно выполнит свое обещание?

— Что происходит? — спросил Брэден. — Что вы пообещали?

— У нас мало времени, кошка, — проговорила Ровена, словно не замечая Брэдена.

Серафина содрогнулась от темного, отчаянного страха, какого не испытывала до сих пор никогда. Меньше всего на свете ей хотелось быть затянутой в складки черного плаща. Но другого выхода у нее не было.

— Я готова, — произнесла Серафина. — Я верю тебе, Ровена. Объясни Брэдену и Вайсе, что мы собираемся делать.

Серафина, Брэден и Вайса следили за работой Ровены.

Ведьма уселась у себя в лачуге, положив плащ на колени. Она приподняла ткань, и складки плаща изогнулись и зашипели, словно это была не одежда, а огромная змея. Ровена достала длинную, тонкую костяную иглу и принялась медленно зашивать прорехи.

— Ткань на внешней стороне плаща соткана из овечьей шерсти, переплетенной с кожей полосатого гремучника, — сказала Ровена. — Чтобы зашить дыры снаружи, я взяла нить из козьей шерсти. Но подкладка плаща, в которую были вложены все основные заклинания, изготовлена из черного атласа, нитки для которого спряли из паутины черных вдов.

Лицо Брэдена скривилось от отвращения.

— Из паутины? Черный плащ сделан из паутины? Но разве из паутины можно сделать шелковую нить?

— Это непросто, — согласилась Ровена, не переставая шить, — но можно, если знать правильные заклинания.

— Заклинания принуждения… — хмуро буркнул Брэден.

— Конечно, принуждения, — чуть обиженно сказала Ровена. — Черные вдовы не стремятся кому-то помочь, уж можете мне поверить, и от их яда тоже мало радости. Но их паутина гораздо крепче, чем нити многих других пауков. Эти твари плетут шесть видов паутинной нити: прочные, на которых висят сами; липкие, которыми ловят добычу; плоские, на которых перелетают по воздуху с места на место… и другие для прочих случаев. Чтобы создать нить для плаща, пришлось сплести воедино все шесть видов. Я использовала заклинание принуждения, чтобы заставить пауков слушаться меня, а потом еще заклинание плетения, чтобы спрясть нить.

— Но мне казалось, что паутина бывает белой или прозрачной, — брезгливо и в то же время заинтересованно сказал Брэден, против воли увлеченный странным и неприятным процессом. Особенно его поражало и задевало то, что плащ был создан с использованием животных.

— Паутина чернеет во время прядения, — пояснила ведьма.

Шел час за часом, Ровена все ворошила изворачивающийся плащ, и Брэден начал терять терпение. Время от времени он начинал ходить туда-сюда перед лачугой, с трудом ступая по сырой земле и подволакивая изуродованную ногу. Вайса смотрел и ждал, выпустив когти и нервно подергивая хвостом, словно готовился в любой момент ринуться в бой.

Серафина тоже не отрывала внимательного взгляда от ведьмы, чтобы не дать перехитрить себя. Она очень старалась быть бдительной, но, к сожалению, не имела представления, когда ждать подвоха.

Ровена притихла. Она медленно раскачивалась вперед-назад, словно зачарованная, и плащ извивался в ее руках. Раскачиваясь, она безостановочно втыкала иглу в разорванную ткань, и бормотала, и шипела, произнося заклинания одно за другим. Раскачивалась и шила — настоящая ведьма, насылающая страшное проклятье. И плащ скользил и вибрировал, наполняясь силой.

Глядя на нее, Серафина дышала быстрее, хотя ей становилось все труднее это делать. Ее все сильнее охватывал страх. В конце концов она оторвала зачарованный взгляд от ведьмы и выглянула в полуразрушенный дверной проем лачуги. Снаружи не было ни Брэдена, ни Вайсы. Они исчезли.

Серафина с тревогой посмотрела лес и обнаружила, что деревья бледнеют у нее на глазах, словно их поглощает тьма, которая темнее самой темной ночи. Все тонуло в черном тумане. Теперь пропали не только друзья, но и весь лес.

Серафина посмотрела себе под ноги и не увидела земли, на которой стояла. Вместо нее была темнота.

Она ничего не чувствовала.

Она ничего не видела.

Все исчезало!

Серафина втянула носом воздух. Она больше не чувствовала запаха болотных растений. Она не слышала насекомых.

Девочка в ужасе обернулась к Ровене. Теперь она видела только ее. Ведьма сидела, низко опустив голову в капюшоне. Ее лицо было скрыто тенью. Черный плащ светился в темноте и извивался у нее на коленях.

Ровена зашила последнюю дыру.

Серафина погрузилась во тьму.

Серафина не могла пошевельнуться. Она ничего не чувствовала и не осязала.

Вокруг нее вращалась глубокая черная тьма. Девочке показалось, что она очутилась в самом центре урагана из сажи. Она слышала только шорох извивающегося плаща. Она чувствовала только запах золы. Весь мир пропал, осталась только Серафина — одна навсегда. Все, что она знала и любила, исчезло, растворилось в бесконечной черноте.

Она пыталась быть смелой. Она пыталась быть храброй. Но ничего не получилось. Ее охватил ужас.

— Ровена! — отчаянно закричала Серафина.

— Не сопротивляйся, — хрипло произнес голос.

Серафина ничего не понимала. Кто с ней говорит? Черный плащ?

Она кричала и билась. Она не перестанет бороться. Она будет рвать, рвать, рвать.

Серафина хотела к маме, и к Брэдену, и к папаше, и ко всем, кого она любила. Она хотела видеть лунный свет, и солнечный, и звездный, и вообще любой свет, какой только существует на свете, в том числе и свет, который излучают души ее друзей, когда они улыбаются. И свет новых идей. Серафина была согласна на любой!

«Перестань сопротивляться и расслабься…» — произнес голос.

Но Серафина хотела слышать шорох ветра в кронах деревьев, и звуки музыки, и ласковые голоса…

«Просто расслабься…»

Но Серафина не прекращала борьбу. Она хотела чувствовать на своей коже прохладу туманной ночи и тепло утреннего солнца.

«Доверься мне, кошка, и просто расслабься…»

«Кошка», — сообразила Серафина. Голос сказал «кошка». С ней говорила Ровена, а не черный плащ! Ведьма пыталась подсказывать ей, направлять ее.

Но ведьма была ее врагом. Она нападали друг на друга, обманывали, наносили страшные раны. Правда ли, что Ровена больше ей не враг, что она перешла на другую сторону?

Тут Серафину посетила новая мысль. Она знала, что, несмотря на предательство и многие жестокие поступки, Ровене всегда нравился Брэден.

«Ты даже не знаешь, что такое дружба! — крикнула тогда Ровена сгоряча. — А я видела, что это такое!»