Артем Ляхович - Голубой трамвай

Иван Артурович выходит на прогулку

Иван Артурович Андрющенко встал в обыкновенное для себя время: в девять сорок пять.

Утро было, как обычно – серо-шумным за окном и серо-тихим в комнате. Иван Артурович сделал пару неопределенных движений, означавших утреннюю зарядку, почистил зубы, сварил на завтрак пельмени (вредно, но вкусно) и съел их, уткнувшись в ноут. Там были обыкновенные новости – кто-то иностранный признал, что мы огого, кто-то звездный снялся в бикини, кто-то что-то заявил и к чему-то призвал, – обыкновенные анекдоты (про тещу) и обыкновенный чат, где Иван Артурович висел в образе шутливой девчонки Мэй.

Проглотив последний пельмень, Иван Артурович вздохнул: приятное кончилось. Он прочел два бонусных анекдота, снова вздохнул и открыл свои таблицы.

Они тоже были обыкновенные, и их было много – 1.xls, 2.xls, 3.xls и даже 928.docx. Рядом с табличной папкой была другая, Та Самая , но ее Иван Артурович открывать не стал. Он долго смотрел на нее, вздыхая и качая головой, и даже повозил ее курсором туда-сюда по десктопу, но так и не открыл. Вместо этого он сгорбился, наморщил нос и нырнул в черно-белый океан букв и цифр, чтобы проплавать в нем до вечера. Рабочий день начался.

Иногда Иван Артурович вставал из-за ноута, чтобы размять ноги и глянуть в окно. Когда мозги подвисали, он перепрыгивал из 1.xls в 2.xls, а оттуда – в 928.docx, и потом снова в 1.xls. Иногда тренькали смски – «плати лимитно, живи безлимитно!» – и он поджимал губы. Иногда курсор как бы случайно тыкался в анекдоты или в чат, – тогда Иван Артурович горбился и морщил нос по-другому, и это называлось отдыхом. Чем крепче подвисали мозги, тем длинней были такие отдыхи – вначале по пять-семь минут, потом по пятнадцать, а потом и еще больше. Ближе к вечеру они смешивались напополам с таблицами, и получалась отдыхоработа. Или работоотдых.

Таков был его обычный хлеб – делать чужое дело. Кто-то предпочитал платить ему, Ивану Артуровичу, а не просиживать штаны в офисе, а сам Иван Артурович предпочитал не иметь начальства. Это называлось «фрилансер» и было вполне обыкновенно.

Таблицы были еще обыкновенней. Они наполняли его жизнь ровно, как бетон – без зазоров и промежутков.

Или почти без них.

К вечеру Иван Артурович все чаще поглядывал в окно.

Туман густел. Когда зажглись фонари, они сразу стали мерцающими кляксами, а не двоеточиями, как обычно. И фары были бегущими кляксочками – красными, белыми и желтыми, – а не запятыми, как всегда. Соседний дом сделался стаей светляков, смазанных, будто их наляпали акварелью, а другие дома превратились в настоящие созвездия, только квадратные.

Иван Артурович возвращался к ноуту и снова нырял в свои обыкновенные 1.xls, 2.xls и 928.docx, разбавляя их анекдотами и Форумом Любителей Рельсового Транспорта, где бывал под ником VAN. (Так вышло случайно – буква I не пропечаталась, и пришлось ему быть не Иваном, а Вэном.) Он плавал и плавал в табличном океане, выныривая то к очередной теще из анекдота, то к какому-нибудь паровозу или трамваю, и казалось, что плаванье его точь-в-точь такое же, как и в любой другой день, наполненный таблицами, тещами и трамваями.

Но на самом деле было не так. На самом деле он уже ЗНАЛ. Или почти ЗНАЛ.

Поэтому таблицы не хотели делаться, и Иван Артурович все чаще поглядывал в окно. Там были светляки и туман, кутавший их в матовые коконы. И его окно было таким коконом – одним из миллионов светляков Мегаполиса. В каждом из них сидел такой же Иван Артурович, или Павел Денисович, или Марья Сергеевна, или просто Маша, Лёня, Катя, – миллионы безликих клеток, из которых лепился Мегаполис.

…Наконец лифт Excel’я уперся в дно. 1.xls кончился.

Иван Артурович добил последние строчки, ткнул в «сохранить» и откинулся на спинке.

Как всегда, он вспомнил, что забыл пообедать. Как всегда, на этот случай его ждала «Настоящая Домашняя Стряпня» из супермаркета (не очень полезно, хоть и вкусно). Как всегда, в чате и на форуме, куда он переключился с 1.xls, не было ровно ничего интересного.

Все было, как всегда. Кроме главного.

Теперь уже он ЗНАЛ – совершенно точно и безусловно ЗНАЛ, что Сегодня.

Внутри скреблись мурашки, и Иван Артурович дразнил их, раскрывая попеременно 2.xls, 3.xls и 928.docx, хоть и понимал, что уже все. Осталось пообедать (а заодно и поужинать), прилечь для виду (хоть и ясно было, что уже не поспишь) – и… что еще? Одеться, почистить зубы, привести, наконец, в порядок обувь… Впрочем, это не обязательно. В другой раз.

Проглотив Настоящую Домашнюю, Иван Артурович запил ее колой и посмотрел в окно. Коконы набухали влагой. Фонари уже были яичными желтками, а фары слепились в ползущую цветную кашу.

Кивнув, он глянул время (22.17), включил свет (тот как-то странно, тускло горел) и стал одеваться.

Вскоре он шагал по тротуару широким размашистым шагом.

Улица была неузнаваемой. «Кто-то взял и пересадил мой дом на новое место, как яблоню» – думал Иван Артурович и улыбался этой мысли, чтобы она не стеснялась у него в голове.

Пространство исчезло: прохожие выныривали из ниоткуда, машины превратились в блуждающие огни, дома – в звездные россыпи, нависшие над тротуаром. Со временем, наверно, тоже что-то произошло, потому что оно вдруг сгустилось, как кисель, и все стало медленным, даже суета.

Иван Артурович шагал легко, обгоняя тянучку на дороге. Обычный Мегаполис был пресным, как таблица – бесконечные клеточки этажей, наполненные буквами-цифрами, в которые постепенно превращались горожане. Но иногда его накрывало туманом или снегопадом, – и тогда Иван Артурович выходил на свою Прогулку. Правильней было бы назвать ее Странствием, но он не любил громких слов. Иногда Прогулка звала его и без тумана – когда ветер шуршал листвой, или укутывал Мегаполис в тополиный пух, или просто вдувал в него какую-то новую, непривычную ноту. Но главными колдунами были туман и снег. Ночью они превращали Мегаполис в живое созвездие, и тогда Иван Артурович почти верил, что ему удастся бежать.

Правда, это «почти» было барьером, который не перейти. Уже потому, что знаешь о нем.

Во все концы расходились паутины поворотов. Каждая из них была рулеткой, в которую играл Иван Артурович, до последнего не зная (или не желая знать), куда повернет на этот раз. Район свой он изучил до дыр и понимал, что не сможет не узнать дороги (хоть и не сразу, хоть и после удивленного вглядывания в туман). Но надежда не умирала, и всякий раз Иван Артурович выходил на Прогулку, чтобы снова и снова сыграть в эту игру.