vova-bz - Черепашки-ниндзя против Тренидатов

- Но все, что сказала Эйприл - чистая прав­да! - настаивал Донателло.

- Не знаю, - сомневался лейтенант. - Но что тут правда, а что нет позвольте мне судить самому. Так, ладно, мне пора. А что за просьба у вас была ко мне?

В это время в дверь постучали.

- Войдите, - сказал лейтенант.

Дверь распахнулась, и на пороге появился старый знакомый черепашек, охранник Ник Кортези.

- Лейтенант, - начал он, но потом заметил черепашек и Эйприл. - О, старые знакомые?!

- Вы знакомы? - удивился лейтенант.

- О, лейтенант, - начал Кортези. - Это легендарные ребята. Вы, наверное, еще в школу бегали, когда эти ребята спасли меня и моего напарника, а также жизнь вашему отцу, и помогли задержать особо опасных преступников, которые пытались ограбить банк. И тогда тоже они были с мисс Эйприл О'Нил. Здравствуйте, мисс. Вы меня помните?

- Конечно, Ник, - улыбнулась Эйприл и поздо­ровалась с охранником за руку.

- Говорите, Ник, геройские ребята? - внима­тельно посмотрел на черепашек лейтенант.

- О, они все достойны знака «Отличный поли­цейский», - восторженно отозвался Ник Кортези.

- И что у вас за просьба, ребята? - поинтере­совался лейтенант.

- Вы должны позволить нам понаблюдать за картиной, - сказал Донателло.

- Ого-о, - протяжно произнес лейтенант.­ - Даже так!

- Да, - настойчиво повторил Донателло.

- И за чем вам это? - спросил лейтенант.

- Вы же не верите в нечистую силу, - тихонько ответил Рафаэль. - Вот мы вам и поможем разузнать, кто это был на самом деле.

- И каким это образом? - передразнил его лей­тенант, произнеся свои слова тоже полушепотом.

- А вот вы разрешите, тогда и увидите, - ­хитро прищурился Донателло.

- Ну что, Ник, разрешим этим следопытам понаблюдать за картиной? - спросил лейтенант.

Вместо ответа Ник Кортези только рассмеялся, что говорило о его согласии с лейтенантом.

- Ладно, наблюдайте, - согласился лейтенант, а потом повернулся к Нику. - Они уже приехали?

- Да, - коротко ответил тот.

- Ник вас проводит, - бросил на ходу лейтенант. - Спасибо за помощь, мисс О'Нил.

- Рада была помочь, лейтенант, - ответила Эйприл.

- Ник, - наклонился и шепнул на ухо охраннику Донателло. - Ты уже второй раз нам помогаешь. Спасибо тебе.

- Да что вы, ребята, - ответил тот. - Я думаю, что вы сделали бы то же самое.

- Эйприл, - обратились черепашки к девуш­ке. - Мы остаемся. Не забывай навещать нас.

- Я тоже что-то придумала, - подмигнула черепашкам Эйприл. - Я привезу вам вечером кинокамеру, мы установим ее напротив картины. Вы сможете заснять на пленку все, что угодно.

- Заранее огромное спасибо, Эйприл, - побла­годарил Леонардо.

- А теперь я спешу, - сказала девушка, посмо­трев на часы. - Пока, ребята.

- Пока Эйприл, - ответили черепашки.

И они направились с Ником Кортези, а Эйприл побежала к машине.

Черепашки поднялись на второй этаж и пошли к тому месту, где висела картина в тот день, когда ее пытались похитить Шредер и его помощники Хряк и Гнюс. Они подошли ближе и заметили, что картина несколько потускнела, но при Нике никто ничего не сказал. Черепашки молчали не потому, что не доверяли старому охраннику, а по­тому, что считали лишним посвящать его в свои проблемы. Да Ник, наверное, и сам понял, что черепашки стесняются при нем говорить.

- Ладно, ребята, - сказал он. - Оставайтесь здесь, а мне нужно по службе. Если что, разыщите. Пока, встретимся немного позже.

И он ушел, оставив черепашек одних.

- Вы заметили? - тихо сказал Рафаэль, стре­ляя глазами вокруг.

- Что она потемнела? - спросил Донателло.

- Значит, ты тоже это заметил, - обрадовался Рафаэль.

- А что, если это просто при ярком свете такой эффект? - спросил Леонардо. - Мы же видели ее в темноте.

- Не думаю, - не согласился Рафаэль. - Здесь что-то не то. Обязательно нужно будет сказать об этом учителю Сплинтеру.

До конца дня черепашки просидели в музее, несколько в стороне от картины, чтобы не мешать сновавшим полицейским.

В шесть часов вечера все работы в музее пре­кратились, и охрана закрыла помещения. Черепа­шек лейтенант препоручил Нику Кортези и преду­предил, чтобы они вели себя хорошо, потому что он и так превысил свои полномочия.

А в половине восьмого приехала Эйприл, привез­ла черепашкам еще горячую пиццу и кинокамеру. Она рассказала Микеланджело, как следует ей пользоваться, и помогла установить на штативе напротив картины, пообещала позвонить и уехала. Черепашки снова остались одни. К ним пару раз подходил Ник Кортези, но разговор не вязался, и Ник уходил. А черепашки оставались и тоже молчали, потому что не знали, как себя нужно вести, когда следишь не за преступниками, а за простой картиной.

Было около одиннадцати, когда Донателло, Леонардо и Микеланджело начали зевать.

- Ладно, ребята, - сказал Донателло. - Картина как картина. Согласитесь, что она так отпечаталась в мозгах, что теперь будет сниться нам каждую ночь до конца дней.

- Ну ты скажешь, - не согласился Микеланджело.

- А что, - сказал Донателло. - Лично я запомнил ее до самой мельчайшей точечки.

Только Рафаэль молчал и продолжал внимательно смотреть на картину.

- Рафаэль, - попытался отвлечь его Донателло. - Ты что, захотел испортить себе глаза?

- Нет, - подсказал Микеланджело. - Просто у него возникло желание проделать в ней дырки взглядом.

- А мне не до шуток, - серьезно ответил Рафаэль. - Вы что, уже забыли, что сказал учи­тель Сплинтер?

- Мы не забыли, - ответил Леонардо. - Но хо­телось бы и отдохнуть, набраться сил. Куда она денется до утра? Тем более, ты слышал, что сказал Ник? Охрана музея удвоена. И это только внутри. А снаружи?

- Но нас учитель Сплинтер просил не охрану считать, а следить за картиной, - настаивал Рафаэль.

- Вот и последи, - пробормотал сквозь сон Донателло. - А потом мы тебя сменим.

Микеланджело уже тоже тихо сопел рядом с Донателло. У Леонардо также слипались глаза. И только Рафаэль оставался непреклонным и не поддавался сну, хотя всю прошлую ночь не сомк­нул глаз, находясь под пристальным наблюдением тренидатов. Он продолжал внимательно смотреть на картину и старался не сводить с нее глаз.

- Ладно, сони, дрыхните, - пробормотал он.­ - Скоро я вас разбужу.

А тем временем стрелки часов уже приближа­лись к полуночи. Музей был окутан такой тишиной, что было слышно, как свищет ветер за толстыми бетонными стенами.

- Динь-дон, динь-дон, - пробили полночь му­зейные часы.

Рафаэль от неожиданного звука даже вздрогнул и невольно посмотрел в ту сторону, откуда он доно­сился. А когда снова повернулся к картине, то не узнал ее. Картина равномерно и быстро начала темнеть. От неожиданности Рафаэль даже рот от­крыл. Он не стал тревожить сон друзей только потому, что подумал, будто это галлюцинация от усталости. Он стал протирать лапами глаза, а когда опять посмотрел на картину...