vova-bz - Черепашки-ниндзя против Тренидатов

- Но почему вы не рассказывали нам об этом тогда, когда первый раз поведали историю карти­ны? - удивился Леонардо.

- Тогда я еще не знал некоторых аспектов энергетического воздействия нас на картину и картины на нас, - ответил учитель Сплинтер.

- Как вас понимать, Сплинтер? - спросила Эйприл.

- Я знал, что картина живая, - сказал учитель Сплинтер. - Но даже и не представлял себе, в ка­кой степени. Каждое лишнее слово, неверно произ­несенное, могло вызвать нежелательный эффект.

- Что это значит? - не поняла Эйприл.­ - Разве картина может так тонко реагировать на наш мир?

- Еще как, дорогая мисс О'Нил! - вмешался в разговор профессор. - Но, как я уже говорил вам, она не только реагирует на наш мир, но и сама воздействует на него. Я просил Сплинтера не говорить пока о том, что мы еще не успели прове­рить.

- А теперь можно? - поинтересовался Ра­фаэль.

- Теперь можно, - ответил профессор. - Тем более, что картина, так сказать, ожила не по вине Донателло и Рафаэля, которые просто чисто случайно оказались возле нее в полночь.

- Это было в полночь? - удивился Донателло.

- А в музее? Разве в музее картина заявила о себе не в полночь? - переспросил профессор.

- Да, в полночь, - согласился Рафаэль. - ­Я это точно запомнил, потому что там были часы с боем.

- Вот видите, - развел руками профессор Гра­бен. - Лишние вопросы отпали сами собой.

- Тогда что же случилось? - спросила Эйп­рил. - Почему картина ожила?

- В двух словах этого не объяснишь, - ответил доктор Грабен. - Мир настолько сложен и много­гранен, что понять мои слова сможет человек, который имеет хотя бы отрывочное представление о некоторых частях огромного целого. Простите меня, пожалуйста, я никак не хочу обидеть вас или унизить. Постарайтесь правильно понять. Это вроде как продолжение затронутого вами вопро­са о случайностях и закономерностях. Мир, как целое, просто напичкан всякими энергетическими полями. Они постоянно взаимодействуют между собой, но находятся в бесконечном равновесии.

- Это мне понятно и я с этим полностью согласна, - ответила Эйприл. - Но ведь получает­ся, что равновесие это совсем не бесконечное.

- Вы правильно предполагаете, - согласился профессор со словами Эйприл. - И вот эта косми­ческая энергия является основой всего, в том числе и жизни на Земле. Например, древние индийские йоги называли ее праной. Эта энергия продуци­руется в собственном поле и распространяется вол­нами и частицами. Если немножко огрубить и сказать про конкретный наш случай с тренида­тами, то нам со Сплинтером удалось установить, что между космическим энергополем и энерго­системой, в которой поселились тренидаты, то есть картиной, произошло нарушение равновесия. По­этому существа и пробудились, и стали проникать в чуждое для себя пространство, а здесь превра­щаться в настоящих монстров.

- Но тогда это будет продолжаться не бесконеч­но? - предположила Эйприл.

- Естественно! - ответил профессор. - Как только равновесие установится обратно в прежних параметрах, тренидаты перестанут проникать сюда.

- Нет, - не согласилась Эйприл. - Я имела в виду немножко другое. Этих же существ не столько, что они могут проникать в наш мир до бесконечности?! Пусть их там сто, двести, но когда они все выйдут из своего пространства, все пре­кратится само собой. Или я что-то не совсем правильно понимаю?!

- Ха-ха-ха! - рассмеялся профессор Грабен и посмотрел на Эйприл удивленными глазами, а потом перевел взгляд на Сплинтера и снова взор­вался смехом.

- Простите меня, пожалуйста, - стал извиняться профессор.

- Пожалуйста, - спокойно ответила Эйприл. - Но скажите, разве я не права?

- Эйприл, - сказал профессор. - Простите еще раз, но вы напоминаете мне студента-двоечника, который придумывает всякие небылицы только для того, чтобы плавать на экзамене, но не уто­нуть. Дело в том, что с этими пространствами вот какая штука. Я не могу утверждать однознач­но, но для преодоления пространственного коридо­ра, как вы можете догадываться, нужна некая сила, энергия. В зависимости от величины этой силы или энергии находится количество тренидатов.

- Как это? - не поняла девушка.

- Чем больше сила или любая другая энергия, которая помогает тренидатам преодолеть прост­ранственный коридор, тем больше их проникнет в наше пространство, - объяснил профессор Грабен.

- Все равно ничего не поняла, - отрицательно покачала головой Эйприл.

- Прошлой ночью я и Сплинтер проникли в музей и наблюдали за картиной, - стал объяснять профессор Грабен. - Чтобы нам никто не мешал, мы повесили на стену подделку, а настоящую картину отнесли в мою лабораторию.

- Так вот почему беспорядки в музее прекра­тились? - догадалась Эйприл.

- Ну, конечно! - ответил профессор. - Кроме того, нам стало известно, что за картиной охотится Супермозг. Зачем было рисковать, если Шредер мог бы украсть картину из-под самого носа охраны и никто ничего не заметил бы. Вот у нас и созрел план. Да, значит, о картине.

Профессор Грабен нахмурил брови и стал вспо­минать, на чем остановился.

- Вы говорили о том, что отнесли картину в свою лабораторию, - заметил Леонардо.

- Ах, да, - согласился профессор. - Так вот, отнесли мы картину и стали внимательно ее изучать. Нам удалось заснять момент выхода трени­датов в наше пространство. И что же оказалось?

Профессор снова, как уже много раз за время своего рассказа, многозначительно поднял вверх указательный палец правой руки.

- Оказалось, что вылетает оттуда буквально один, от силы два тренидата в виде шариков-яиц, ­сказал профессор. - Но в проходном коридоре в определенный момент эти шарики получают до­полнительную энергию. Происходит своеобразное деление их. Так из одного яйца при вылете в наше пространство получается пять, десять яиц.

Рафаэль вздрогнул при упоминании о вылете яиц. Он отчетливо вспомнил ночь в музее, когда видел все это собственными глазами.

- Мы не могли понять, почему так происходит, - продолжал тем временем профессор Гра­бен. - Но повторить опыт мы тоже не могли. Ведь картина оживает только раз в сутки. И вот этой ночью мы подготовились более надежно, потому что вооружились миниэлектрической пушкой. За­сняв момент вылета шаров, при повторе мы об­наружили, что под воздействием дополнительной энергии шары делятся.

- Это ужасно, - пробормотал Донателло.­ - Представляете, если Шредер узнает и эту тайну?

- Не знаю, как Шредер, а Супермозг уже знает об этом, - ответил профессор.

- И что теперь будет? - ужаснулся Леонардо.

- Ровным счетом ничего, - успокоил черепа­шек профессор Грабен. - В музее-то картина не настоящая! Пусть себе ворует на здоровье!

- А если он догадается, что картина не настоящая? - предположил Микеланджело.