Мила Нокс - Путешествие в полночь

Тео сразу его узнал.

Волосы и кожа будто из белой бумаги, красные глаза. Руки Саиды переплелись с руками альбиноса. Ворона. Нежитель, игравший в Макабр. Парень, который помогал Теодору в первом туре Макабра. Тогда все вернулись, сумев ответить на загадки Смерти. Кроме него одного. Тео помнил, как Кобзарь вытащил список: «Нет, Ворона вычеркнуто».

Саида уже дернула дверь, которая распахнулась под ее живыми руками, и ворвалась в камеру, забыв обо всем. Ее не волновали ни тени, ни рабы Смерти, ни кто-либо еще: слепец позвал ее, торопя, но Саида не расслышала. Она висела на Раду, обнимая белыми руками его шею, и он зарылся в ее каштановые волосы, сжал худое плечо изможденной рукой и провел по спине.

Тео показалось, он сейчас упадет.

Он сморгнул тьму, на мгновение ворвавшуюся в глаза. «Нет, – сказал себе. – Прекрати так думать. Поставь себя на ее место. Поставь. Вот, попробуй… Попробуй понять! Не будь таким эгоистичным, Теодор, это мерзко!» Если бы он потерял друга детства, как в свое время филина, и тот бы вернулся… Тео сделал бы то же самое. Стало чуть легче.

Тео шагнул вперед, и Ворона им улыбнулся.

– Я спал и слышал ваши голоса и думал, что это мне снится… А потом проснулся и увидел, что вы здесь!

Тео пожал Вороне руку, отчаянно стараясь заглушить эгоистичную муть. Часть его души была рада. Даже счастлива, что мечта Саиды исполнилась.

И вдруг Тео обомлел.

Одно желание свершилось! Одно желание победителя Макабра сбылось! Затхлый воздух темницы словно потеплел и осветился. Значит, сбудется и его желание! Так же, как Саиды. Он найдет отца и мать. Теодор возликовал.

Лицо Вороны, лучившееся счастьем, вдруг померкло.

– Как вы здесь очутились? Что вы делаете в тюрьме?

Раду испуганно оглядел друзей. Задержал взгляд на странном человеке в белом, который пялился в пустоту невидящими бельмами. Бровь Вороны поднялась.

– Мы должны уходить, – быстро сказал Путеводитель. – Скорее, я… прошу вас.

– Бежим, Раду! – Саида потянула Раду за собой. – Бежим скорее! Ты свободен, я забираю тебя у Смерти! Ты – мой выигрыш в Макабре!

Она задыхалась от счастья, и от ее слов лицо Вороны прояснилось, на нем появилось изумление, неверие и что-то еще… И вот от этого «еще» внутри Теодора екнуло снова, будто стена, которую он выстроил, рухнула от дуновения ветра. Ворона смутился и запахнул рубашку на груди.

– Да? – спросил он Саиду. – Ты… правда пришла за мной?

– Конечно!

Девушка жадно вглядывалась в родные черты его лица. И Тео видел – это было так мучительно! – что она счастлива.

– Прошу… – выдохнул Путеводитель. – Ох, нет! Поздно!

Из-за поворота выплыли длинные серые руки, и безликая тень подползла к одной из камер, обшарила, обнюхала прутья решетки и всунула голову внутрь.

– Бежим!

Путеводитель, развернувшись, зашлепал прочь босыми ногами.

Четки тряслись в его тонкой руке, и бесчисленные глаза дрожали и звенели, сталкиваясь. Тео вспомнился глаз на курточке Кобзаря. Хрустальное яблоко, радужка – бирюза. Кобзарь коллекционировал воспоминания: от Тео на память осталась кроличья косточка, привязанная к шляпе; от погибшего Раду – прядь волос… Значит, с Путеводителем они тоже встречались? Когда?

В конце коридора обнаружилась ведущая вниз лестница, которую освещал тусклый свет, падающий из небольших окошек. Тео оглянулся. Тень была уже у темницы Раду, обнюхивала камеру. Вдруг раздался долгий протяжный клекот, и издали, будто из-под земли, послышался ответный зов.

– Нет! – Путеводитель даже зубами скрипнул. – Скорее! Сюда!

Он буквально взлетел на подоконник. Санда вскрикнула, но Путеводитель дал знак:

– За мной.

И спрыгнул вниз.

Все подбежали, ожидая увидеть падающую фигуру в развевающейся робе. Но Путеводитель стоял под окном на широком уступе, огибающем башню, вцепившись руками в выпуклые камни стены.

– Сюда!

– Нет, – задохнулась Санда.

Но одна тень скользила к ним от камеры Вороны, другие, завывая, поднимались по лестнице. Окружены!

– Давай, – вдруг решился Раду. – Санда, давай! Я поддержу!

Он прыгнул на подоконник и подал руку Санде. Тео стиснул зубы: Раду взял на себя его обязанности – нет! отнял у него их!

– Давай скорее, малявка. – Шныряла пихнула девушку с подоконника прямо в руки Раду.

Они поползли вправо по стене за Путеводителем, на освободившееся место на уступе прыгнула Шныряла, потом Тео, а последним покинул башню Змеевик. Выступ был слишком широкий, чтобы бояться упасть, но от высоты захватывало дух. Холодный ветер рвал одежду, и все прижались к стене, распластавшись, вцепившись пальцами в камни. Тео подумал, что непременно ухнет вниз. Ухнет же! А пока долетит, успеет попрощаться со всеми поименно…

Путеводитель на ощупь – как, ради всего святого, он же слепой?! – обогнул башню, и – о чудо! – там обнаружилась веревка. Кто и как ее привязал? Выдержит ли она их вес? Теодор понятия не имел. Загадкой было и то, что Путеводитель вообще знал о веревке, черной змеей свисающей до земли как раз в таком месте, где камни сильно выступали из стены, напоминая ступени.

– Не смотрите вниз! – крикнул Путеводитель. – Держитесь крепче!

И они держались. И цеплялись за веревку и камни. И спускались, слушая, как башня изнутри оглашается воплями сотен заключенных душ.

– Не могу, не могу, не могу! – хныкала внизу Саида. – Нет, нет, нет, мы разобьемся! Я не могу!

Девушка плакала, и ветер трепал ее волосы.

– Санда! – крикнул Тео, не выдержав. – Держись.

Снизу на него блеснули красные глаза Раду.

– Держись, Санда, – повторил Ворона.

Он перехватил девушку за талию, одновременно цепляясь за веревку, – зато цепляясь так, что оторвать его жилистую руку было бы невозможно, наверное, вдесятером. Проведя в тюрьме несколько недель и успев здорово отощать, Раду сейчас напоминал белого клеща – такой мертвой хваткой он уцепился за жизнь.

Тео был готов завыть от страха и еще какого-то непонятного щемящего чувства. Причем пугала не высота, он ведь столько лет провел в Карпатах, взбираясь и спускаясь по горам, и каждый месяц сидел на краешке Волчьего уступа и смотрел с высоты птичьего полета. Спускаясь все ниже и ниже мимо стрельчатых зарешеченных окон, из которых доносились крики, мольбы и проклятия на всех языках мира, Тео вдруг подумал, сколько пленников сейчас мечтали бы оказаться на его месте.

Сам по себе пришел ответ: «Все».

Вот и выход.

И вдруг ноги нащупали твердую поверхность.

Это оказалась стена Черного Замка, из которого вырастала башня Ноктумгарда. Теперь, когда беглецы стояли твердо на каменной плоской стене, пусть и на немыслимой высоте, они воспряли духом.

Отсюда Тео видел пещеру как на ладони – вон река вьется лентой перед фасадом Черного Замка, вон там, далеко, виднеется темное пятнышко грота, откуда они выбрались.