Диана Джонс - Судьба Конрада

Она подняла взгляд, когда я вошел, и откинула назад прядь темных с проседью волос. На старых фотографиях она очень похожа на Антею, за исключением того, что глаза у нее, как у меня, светло-карие, но сейчас вы ни за что не спутаете ее с Антеей. Она как-то увяла, всегда носит вещицу, которую Антея называет «этот кошмарный костюм цвета горчицы» и забывает причесаться. Мне это нравится. Она всегда неизменна, как собор, и всегда одинаково смотрит на меня поверх очков.

– Обед готов? – спросила она.

– Нет, – ответил я. – Антея его даже не начинала.

– Тогда возвращайся, когда он будет готов, – она склонилась посмотреть на бумагу, заправленную в пишущую машинку.

– Я уйду, когда ты объяснишь мне, что значит «вытягивать вероятности».

– Не надоедай мне с этим, – она прокрутила лист наверх, чтобы прочитать последнюю строчку. – Спроси у своего дяди. Это всего лишь какие-то магические дела. Что ты думаешь насчет такого определения: «затюканные свиноматки». Хорошо, а?

– Великолепно, – ответил я.

Мамины книги полны таких вещей. Я никогда не знаю наверняка, что они означают. В тот раз я подумал, что речь идет о тюках свитых мотков, и ушел, размышляя об остальных ее книгах с такими названиями как «Эксплуатируемые ради мечты» и «Калеки евнухи». У дяди Альфреда в магазине их был целый стол. Одной из моих обязанностей было протирать с них пыль, но он почти никогда не мог их продать, как бы соблазнительно я их ни складывал.

Я многое делал в магазине: распаковывал книги, расставлял их, протирал с них пыль и мыл пол в те дни, когда нервы миссис Поттс не позволяли ей прийти. Нервы миссис Поттс всегда приходили в негодное состояние после того, как она пыталась убраться в мастерской дяди Альфреда. Тогда магазин, да и весь дом, сотрясался от криков:

– Я же говорил тебе, женщина, только пол ! Ты загубила этот эксперимент! И скажи спасибо, что ты еще не золотая рыбка! Тронь это еще раз, и станешь золотой рыбкой!

Но миссис Поттс по меньшей мере раз в месяц не могла сопротивляться искушению сложить всё в аккуратные стопки и стереть меловые отметки на верстаке. После чего дядя Альфред с криком взлетал по лестнице, а на следующий день нервы миссис Поттс не позволяли ей выйти из дома, и мне приходилось мыть пол в магазине. В качестве награды мне позволялось читать любые книги с детских полок, какие захочу.

Говоря до грубости откровенно (это любимая присказка дяди Альфреда), эта награда ничего не значила для меня примерно до того времени, когда я услышал про карму и Судьбу и задумался о том, что значит «вытягивать вероятности». До тех пор я предпочитал заниматься рискованными вещами. Или чаще я стремился пойти к друзьям, которые жили в той части города, где работало телевидение. Чтение было еще более тяжелой работой, чем мытье полов. Но однажды я вдруг открыл для себя книги про Питера Дженкинса. Вы должны их знать: «Питер Дженкинс и худой учитель», «Питер Дженкинс и тайна директора» и все остальные. Они классные. В нашем магазине их целый ряд – штук двадцать, – и я намереваюсь прочитать все.

Ну, я прочитал уже около шести, и все они ссылаются на еще одну под названием «Питер Дженкинс и формула футбола», что звучит весьма многообещающе. Так что именно ее я хотел прочитать следующей.

Я закончил с полом так быстро, как мог. Затем, идя протирать мамины книги, я остановился у детских полок и быстро окинул взглядом блестящий красно-коричневый ряд книг о Питере Дженкинсе в поисках «Питера Дженкинса и формулы футбола». Проблема в том, что все они выглядят одинаково. Я пробежал пальцами по корешкам, думая, что найду книгу где-то седьмой в ряду. Я знал, что видел ее здесь. Но ее не было. Та, что находилась на нужном месте, называлась «Питер Дженкинс и волшебный игрок в гольф». Я пробежал пальцами до самого конца, и ее по-прежнему не было, и «Тайны директора», похоже, не было тоже. Вместо этого стояли три издания одной книги под названием «Питер Дженкинс и скрытый ужас», которую я никогда прежде не видел. Я вынул одну из них и пролистал ее, и она оказалась почти идентичной «Тайне директора», но не совсем – например, летучие мыши-вампиры вместо зомби в шкафу, и всё такое, – и я поставил ее обратно, чувствуя себя озадаченным и глубоко разочарованным.

В итоге я взял одну наугад, прежде чем отправиться протирать мамины книги. И мамины книги тоже отличались – едва заметно. Они выглядели прежними: с большими желтыми буквами «ФРАНКОНИЯ ГРАНТ» на обложке, – но некоторые названия были другими. Толстая книга, которая раньше называлась «Женщины в кризисе» была по-прежнему толстой, но теперь называлась «Аргументы за женский пол», а тонкая в мягкой обложке называлась «Материнское остроумие», вместо «Используем ли мы интуицию?», как я помнил.

Именно тогда я услышал, как дядя Альфред, насвистывая, торопится вниз по лестнице, чтобы открыть магазин.

– Хэй, дядя Альфред! – позвал я. – Ты продал всего «Питера Дженкинса и формулу футбола»?

– Не думаю, – ответил он, врываясь в магазин с обычным обеспокоенным видом.

Он пронесся вдоль детских полок, бормоча насчет того, что теперь надо всё переделывать, и меняя очки. Он вгляделся в ряд с книгами о Питере Дженкинсе. Он наклонился посмотреть на книги внизу и встал на цыпочки посмотреть на верхние полки. Затем он отступил, выглядя таким разозленным, что я подумал, миссис Поттс убралась и здесь.

– Только взгляни на это! – с отвращением произнес он. – Треть их изменилась! Это преступление. Они взялись за крупную деятельность, даже не задумываясь о побочных эффектах! Конрад, выйди на улицу и посмотри, осталась ли улица прежней.

Я подошел к двери магазина, но насколько я мог видеть, ничего… О! Почтовый ящик вниз по дороге стал теперь ярко-синий.

– Видишь ! – сказал дядя, когда я сообщил ему. – Видишь, какие они! Множество деталей теперь будут другими – ценных деталей. Но разве есть им дело? Они думают только о деньгах!

– Кто? – спросил я.

Я не мог понять, как кто бы то ни было может делать деньги, изменяя книги.

Он указал большим пальцем наверх и в бок.

– Они. Эти извращенцы-аристократы в Столлери, говоря до грубости откровенно, Кон. Они делают деньги, вытягивая вероятности. Они смотрят и, если видят, что могут получить б о льшую прибыль от одной из своих компаний при условии, что пара вещей чуть-чуть изменится, тогда они выкручивают, выдергивают и тянут эту пару вещей. И их не волнует, что вместе с ними меняются и другие вещи. О, нет. И на этот раз они зашли слишком далеко. Ненасытные. Бессовестные. Если они продолжат в таком духе, люди заметят и начнут возмущаться, – он снял очки и протер их, на лбу от злости выступили капли пота. – Будут проблемы. По крайней мере, я надеюсь на это.