Борис Цыганков - Дима!

ДИМА видел эту настороженность. Чтобы лучше разбираться в чувствах людей, понимать их желания и намерения, он уже давно собирал видеотеку, где выражение лиц на фотопортретах людей сопоставлял с их поведением и настроением в минуту съемки. Поскольку он делал фотографию скрытой в его корпусе камерой и люди не знали о съемке, они вели себя естественно, не притворяясь. Ему удавалось запечатлеть, как высоко взлетают брови, и как они сходятся у переносицы, как выпячиваются губы, то вместе, а то одна нижняя, как они сжимаются, как опускаются или лезут к ушам уголки рта, как широко открываются или щурятся глаза, морщится лоб, человек краснеет или бледнеет, и десятки других изменений человеческих лиц.

Кроме того, люди не всегда искренни, они могут говорить одно, а думать другое, скрывать свои подлинные мысли, но гримасы, которые он наблюдал и фиксировал, возникают непроизвольно, независимо от воли человека, и опытный наблюдатель может легко их расшифровать. И ДИМА пытался определить, и не только по словам людей, которым не всегда можно доверять, но и по этой, чрезвычайно богатой человеческой мимике — радуется человек или печалится, врет или выкладывает чистую правду, смущается или наглеет, скучает ли с ним его собеседник или с интересом слушает, испытывает ли он чувство страха или готов к решительным действиям.

Были в его видеотеке и такие фотопортреты, по которым он установил как выглядит злость и даже ненависть. Эти портреты он сделал, когда однажды ему пришлось повстречаться с преступниками.

Например, для описания человека, охваченного ненавистью, он отметил такие признаки — рот перекошен, зубы оскалены, глаза выпучены, кулаки стиснуты. Не говорит, а кричит и брызжет слюной. Если такой человек чувствует себя сильнее противника, то может его ударить, отломать или даже отвинтить у него что-нибудь жизненно важное.

Сейчас по слегка прищуренным глазам Галины Ивановны, взгляду исподлобья и сжатым губам он определил, что Галина Ивановна вовсе не собирается его колотить или что-нибудь у него отвинчивать. И, похоже, пока не собирается потребовать от папы отправить робота в лабораторию на очередную доработку.

Но по этим признакам он понял, что Сашимашина мама, которую он очень уважал и побаивался, по-прежнему не доверяет ему полностью. Подобные признаки недоверия он уже отмечал, когда сотрудничал со своим главным критиком профессором Добрышкиным, который, правда, давно сменил гнев на милость, часто похваливал ДИМУ, и очень любил рассказывать, как под его руководством робот, не вылезая из ящика, взял с первой попытки второй приз на турнире в Таиланде.

Но придя к выводу, что он так и не заслужил полного доверия со стороны Галины Ивановны, ДИМА не обиделся, ведь роботу не дано чувство обиды. У робота эти наблюдения сопоставляются в логической программе и он быстро, а благодаря фантастическому быстродействию почти мгновенно, определяет, что в его действиях могло вызвать такое недоверие.

Сейчас он понял только, как и было предусмотрено его программой, что должен предпринять что-то такое, что хотя бы частично изменит ее отношение к мыслящему и действующему аппарату. И для начала, недолго думая, но многое решив, ДИМА отправился на кухню, чтобы испечь три сорта пирогов по рецепту, который ему сообщила бабушка-северянка Авдотья Семеновна — с грибами, с рыбой и с брусникой. И главное, без всяких искусственных добавок!

И снова ДИМА оказался в вынужденном отпуске…

Но это обстоятельство его не огорчало. Он сейчас мало действовал, зато мог больше мыслить. Когда семья уходила в школу и на работу, ДИМА располагался на так называемом «папином» диване и предавался серьезным размышлениям. Николай Михайлович говорил, что на этом диване особенно хорошо думается, и особенно тогда, добавлял он, когда рядом с тобой по дивану не прыгают и не дерутся диванными подушками твои любимые дети. Именно на «папином» диване папе пришли в голову главные идеи создания универсального робота ДИМЫ.

ДИМА всерьез поверил в чудодейственные свойства дивана, да и как он мог не верить, не доверять Николаю Михайловичу! Сколько раз он стоял перед ним как ребенок перед врачом-педиатром, доверчиво откинув на груди крышку монитора, отвечал ему на разные каверзные вопросы, а папа, укрепив клавиатуру на его поясе, работал над улучшением и дополнением программ ДИМЫ.

Проводив домочадцев ДИМА устраивался на диване полулежа, подперев голову манипулятором, как это делал его создатель, и ждал, когда из дивана к нему придут новые идеи. В квартире было тихо, только попугай изредка потихоньку подбадривал его словами «хороший робот аппарат». Но диван помалкивал, и только скрипел и кряхтел, когда ДИМА переменял позу.

Задача, которую поставил перед собой ДИМА, была более чем серьезной и совершенно секретной. И рассекретить ее он не собирался, пока сам не найдет решение. Он очень рассчитывал на помощь дивана, похлопывал его по округлой спинке и уговаривал вполголоса, так чтобы не услышал попугай. Но диван молчал. Однажды ДИМА решил, что должен сначала ознакомиться с его устройством, а уж потом ждать от него новых идей. Кроме того, по-видимому папа знал пароль для доступа к удивительным свойствам дивана, и ДИМА мог бы его разгадать…

ДИМА снял с дивана покрывало, скрывающее довольно потертую обивку, потом долго и аккуратно эту обивку снимал и наконец добрался до внутренностей дивана. Увиденное так потрясло ДИМУ, что он отключился! В диване не было ни электрических кабелей или проводов, ни компьютерного блока, ни хотя бы магнитофона, который напевал бы песенки, располагающие к творчеству. Он увидел только примитивный деревянный каркас и стальные пружины… Последняя его мысль перед отключением была о том, что люди остаются для него существами слишком загадочными, если способны извлекать идеи из обитой тканью деревяшки…

В этом состоянии полной отключки, перед выпотрошенным диваном его и увидели вернувшиеся домочадцы. ДИМА, понимая какую он сотворил глупость, тем не менее сознался, почему он раскурочил диван, и эта история всех рассмешила, но только не папу.

— Я понимаю ДИМУ. — сказал он задумчиво, — Действительно, это великая тайна, как и почему приходят людям гениальные идеи. Ведь на самом деле Ньютон открыл закон всемирного тяготения не потому, что согласно легенде, ему на голову упало яблоко, когда он полеживал в своем саду под яблоней… А как появляются изобретатели и изобретения? Тоже загадка. Ведь все-все, чем мы пользуемся, когда-то не существовало и все это надо было изобрести. В том числе и этот диван… Возможно, какой-то подмастерье в средневековом городе наблюдал, как ерзают его дети на жестких скамейках, делая уроки. Или как неудобно сидеть на них его престарелым родителям. И наверняка очень захотел сделать для них доброе дело, изобрести мягкие, удобные, пружинящие сиденья… Наверно, изобретатели — это просто хорошие люди, которые во все времена думали, как сделать жизнь более удобной и радостной.