Рик Риордан - Меч Лета

Время для небольшого признания. До сих нор я целовался всего единственный раз с Джеки Молотов в седьмом классе за рядом скамей в школьной аудитории для тайцев. Слабовато, конечно, для человека шестнадцати лет, но, знаете, после мне было как-то не до того. Сами знаете, жизнь на улице и все такое прочее. Прости меня, Джеки, но я и вспомнил о тебе только во время процесса этого удивительного искусственного дыхания.

Меня всего скрючило и начало выворачивать наизнанку. Очень мило со стороны реки, что она оказалась рядом со мной, иначе бы вышло неаккуратненько. Ощущал я себя совершенно разбитым. Ноги словно сломали в нескольких местах, а потом наспех склеили скотчем. Во рту стоял вкус травы и старых медных монет.

—О, да ты жив, - проблеял козел скорее не радостно, а разочарованно.

Я с тихим стоном принял сидячее положение. Козел оказался с большими рогами и густой свалявшейся шерстью, в которой запутались веточки, листья и всякая другая фигня.

Вопросы, вопросы, вопросы... Что это за такой искусственно дыхательный говорящий козел? Почему у него такой странный запах со рта? Неужели он и впрямь ест монетки? Но в первую очередь я спросил о другом:

—Где мои друзья?

—Эльф и девушка? Ой, да они мертвы,- весело проблеял мой рогатый реаниматор.

—Нет! Нет!

Мне стало холодно, пусто и жутко.

Козел указал острием рогов чуть в сторону. Там, на каменном пляже, лежали в застывших позах Хартстоун и Сэм.

Подобравшись к ним на ещё не твёрдых ногах, я приложил руки к шеям обоих. Пульс прощупывался. У меня потемнело в глазах, но уже не от горя, а от нахлынувшего облегчения.

—Они живы, - слабым голосом сообщил я козлу.

— Ох,- выдохнул он в ответ. - Несколькими часами больше, несколькими меньше, потом все равно умрут.

—Да что с тобой не так? - раздражал меня его пессимизм.

— Всё,- проблеял меланхолично козел. - Весёлая жизнь - это одна сплошная...

— Неважно, - мешала мне сконцентрироваться его болтовня. - Просто немножечко помолчи, а? —Конечно, зачем тебе знать о моих проблемах. Никто не поинтересуется, если я стану плакать или ещё что-нибудь, не обращай внимания.

Продолжая держать пальцы на шеях друзей, я старался влить и их артерии как можно больше тепла. Сэм отреагировала на моё лечение почти сразу. Веки её затрепетали, глаза открылись, она вздохнула, повернулась на бок, и её стало тошнить, что показалось мне добрым знаком. На глазах возвращалась к жизни.

Харт, увы, пребывал в состоянии куда худшем. И я ощущал сквозь кончики пальцев, что дело гораздо серьёзнее охлаждения и воды, которой он наглотался полные лёгкие. Где-то в недрах самой его сущности сгустился плотный комок темных эмоций, подавлявший желание жить. Эту беспросветную черноту я мог сравнить только с собственным состоянием в момент гибели мамы. Поэтому вдруг невольно и вспомнил, как руки мои соскользнули с пожарной лестницы, а надо мной взорвались окна нашей квартиры.

Но горе Хартстоуна было даже сильнее этого. Не знаю уж, что там он пережил, но шедшая из него чернота готова была меня поглотить. Я усилием воли заставил себя подумать о чем-то счастливом, и перед мысленным моим позором почти наяву возник один из самых радостных дней. Мы с мамой собираем дикую чернику на Хэнкок-Хилл. Воздух столь чист, что нам внесён вдали Куинси-Бей, блестящий на горизонте. Я ухватился за эту картину и направил поток тепла в грудь Харта.

Глаза его наконец распахнулись.

С минуту он на меня потрясённо таращился, а затем, ткнув мне легонько пальцем в лицо, показал знак спета.

—Что ты имеешь в виду? - растерялся я.

Сэм застонала и, опираясь на руку, немного приподнялась.

—Магнус... почему ты сияешь?

Я поглядел себе на руки. Можно было подумать, меня окунул в свет Фолькванга. Тёплая маслянистая аура на глазах бледнела, но я чувствовал, как она покалывала мне кожу.

—Похоже, когда приходится много лечить, я начинаю светиться, - не находил другого объяснения я. —Красиво, конечно, - улыбнулась уголком рта Сэм. - Но всё-таки постарайся не вспыхнуть. Что с Хартом?

Он с моей помощью уже сумел сесть.

—Как себя ощущаешь, дружище?

Сложив колечком большой и указательный пальцы, он сделал вид, будто подкидывает воображаемый круг. Знак, что он себя ощущает ужасно.

Это не удивило меня. Скорей было странно, что он не кричит от боли, стоявшей комом в его душе. В процессе лечения мне отчётливо передались его мысли. Они прямиком текли в мою голову, точно таким же образом, как слова меча Джека, когда я впервые понял, что он со мной говорит.

— Харт, когда я тебя лечил, то ...

Он решительным жестом отверг продолжение:

—Позже. А пока просто спасибо тебе...брат.

Я молча кивнул. Продолжать расспросы было бессмысленно.

—Ты должен лучше заботиться о своём эльфе, - подковыляв к нам поближе, назидательно проблеял козел.- Ему требуется полноценный солнечный свет, а не эта Йотунхеймская тусклость. В реках же эльфы, что бы ты знал, не тонут.

—Козел говорит? - напрягся Хартстоун.

—Ну да. Говорит,- оставалось лишь подтвердить мне.

— Я умею читать язык жестов, - горделиво проблеял козел.- Кстати, позвольте представиться.

Меня зовут Тангниостр*, что означает Скрипящий Зубами, потому что... Ну, и общем, это у меня происходит на нервной почве. Полным именем меня никто не называет. Так что зовите меня просто Отис.

Сэм с усилием встала на ноги. Хиджаб её сполз с головы и болтался на шее.

— Что же тебя привело сюда. Отис, как это место ни называлось бы? - полюбопытствовала она. Отис вздохнул.

—Я потерялся, что характерно. Пребывал в процессе весьма тщетных поисков обратной дороги в лагерь, но вместо этого обнаружил здесь вас. Полагаю, вы теперь меня убьёте и съедите на обед?

Я поглядел на Сэм.

—Ты собиралась убить козла?

— Нет, а ты?

Я, покачав головой, перевёл взгляд на Отиса.

—Мы совершенно не собираемся убивать тебя.

— Но, если вам надо, не возражаю, - к большому нашему удивлению сказал он.- Хозяин постоянно меня убивает.

—Да неужели?-даже не удивился я.

—Именно так,- продолжал козел. - Я, видите ли, говорящая еда на четырёх копытах. Мой психоаналитик усматривает в таком положении основную первопричину того, что мой жизненный -тонус понижен. Но сам я больше склоняюсь к мнению, что корень проблемы зарыт в моих детских годах.

—Извини, а кто твой хозяин?

— Тор е-с-т-е-с-т-в-е-н-н-о, - по буквам показал Харт.

—Правильно, Тор, - подтвердил Отис, - только его фамилия не Естественно. Вы, случайно, его, но пути сюда не встречали?

—Нет.

Я подумал о своём сне. В носу у меня до сих пор не выветрился запах миндаля, а в ушах звучало предупреждение Локи: «Боги даже не трудятся делать вид, что добро ставят выше зла. Асов подобные мелочи не касаются. Для них кто сильней, тот и прав. Помни об этом, когда повстречаешь Тора». Джуниор посоветовал нам найти Тора. Река принесла нас каким-то образом прямиком туда, где он должен быть. Вот только я теперь не был уверен, что мне хочется здесь находиться.