Дмитрий Емец - Колесница призраков

– Стоп! – сказал вдруг Федор. – Ты же говорила, что старик запирал его?

– Запирал, я хорошо помню. Странно, может, у него ключ перекосило? – предположила Катя.

Радуясь удаче, девушка открыла шкафчик и стала в нем шарить. Внезапно раздалось предостерегающее шипение, и Катя увидела, как ее руку обвило что-то тонкое и блестящее. «Веревка, что ли?» – подумала девушка. Ничего не понимая, она отдернула руку. Тонкое и блестящее соскользнуло на пол и пропало, укрывшись за батареей.

– Она тебя не укусила? – Дон-Жуан схватил Катю за руку и вгляделся в запястье. Скафандр был цел, лишь в одном месте на нем виднелось маленькое влажное пятнышко.

– Кто укусил? Что это было? – все еще ничего не понимая, Катя вырвала у него руку.

– Это была гюрза, одна из самых ядовитых змей, – тяжело дыша, сказал Дон-Жуан. – Тебе повезло, что она не сумела прокусить скафандр.

Только теперь Катя поняла, какой опасности она только что избежала. Ноги ее вдруг стали ватными, во рту пересохло, и, чтобы не упасть, она ухватилась за плечо Дон-Жуана. «Может, она меня все-таки укусила? Ведь достаточно самой незаметной дырочки», – подумала она, вытирая шторой каплю яда.

Но тотчас другая мысль, не менее страшная, заставила ее кинуться к шкафчику и выхватить у Дон-Жуана фонарик. Катя вдруг поняла, что в шкафчике нет склянок. Да, так и есть. Шкафчик был пуст. На полках видны были даже следы от донышек, но самих склянок не было.

– Так вот почему старик не закрыл его! Он догадывался, что мы придем. Оставил нам на память змею, а сам схватил свои склянки и смотался, – сказал Дон-Жуан.

– Я проверю в других комнатах. Может, он еще не успел сбежать. – Взяв энергейзер на изготовку, Федор метнулся в коридор. Послышался звук распахиваемой двери, что-то загрохотало, а потом раздался крик Федора: «А, чтоб тебя!»

Решив, что в соседней комнате происходит схватка, Дон-Жуан и Катя бросились туда. На полу сидел Федор, а рядом валялся большой кожаный чемодан, о который Федор споткнулся, не разглядев его в темноте.

Дон-Жуан осмотрелся. Оттого, что в комнате совсем не было мебели, она казалась еще больше. Ее углы тонули во мраке. Посреди комнаты стояла громадная старинная кровать с четырьмя резными стойками, на которые, вероятно, когда-то был натянут балдахин.

Разбросанная по полу одежда, обрывки бумаг, раскрытые деревянные шкатулки и книги – все говорило о торопливых сборах. Видимо, старик покинул квартиру уже давно – через полчаса или через час после разговора с Катей. И как только он ухитрился проскочить по площадке незамеченным, ведь ребята были совсем близко, всего лишь через дверь.

Федор тем временем поднялся на ноги.

– Разбрасывают тут всякий хлам! – проворчал он и раздраженно пнул чемодан.

Чемодан от удара перевернулся. Его крышка открылась, и на пол вывалились тугие пачки денег. Здесь были деньги всех времен и народов: рубли, марки, фунты, гульдены, иены. Немало было и денег современных, еще не вышедших из употребления. Дон-Жуан приподнял чемодан. Из-под пачек выкатились тугие матерчатые свертки с золотыми монетами и два килограммовых золотых слитка с оттиснутым на них двуглавым орлом.

– Ну и ну! Я никогда не был таким богачом! – присвистнул Федор.

Он поднял с пола увесистую, в казначейской обертке пачку новеньких пятисотрублевок, распечатал ее и, вытащив из середины одну купюру, посмотрел на свет фонарика.

– Водяные знаки на месте, – сказал он. – А я тут подумал, вдруг это фальшивки? Теперь все ясно. Старика в квартире нет. Он испугался нас и сбежал. Причем сбежал так быстро, что даже бросил деньги.

– Ну, это еще неизвестно, нас ли он испугался, – сказал Дон-Жуан.

– Вот и мне так кажется, – согласилась Катя. – Нас-то как раз он и не боялся. Его испугал кто-то совсем другой.

– Думаешь, наш призрак? – спросил Федор.

Катя кивнула.

– Старик смертельно боялся Аттилу. Это был даже не страх, это был ужас. Я вспоминаю, как он вытолкал меня за дверь и сразу запер ее, словно она могла остановить Аттилу.

Девушка представила, как старик мечется по комнатам, хватая все самое необходимое, как он торопливо складывает в сумку склянки с душами, свои записи и пергаменты и, бросив даже деньги, потому что их ему уже не дотащить, кидается к выходу. Озираясь, он закрывает за собой дверь, зная, что никогда больше не вернется сюда, и торопится по лестнице, подгоняемый ужасом. Старик спешит, а в сумке у него бряцают склянки с плененными душами, которые одни только и составляют для него величайшую ценность.

– И где мы теперь будем его искать? Город огромный, а мы даже не знаем, какое у него сейчас имя, – сказала Катя.

– Даже если бы знали, это бы ничего не изменило. Наверняка у старика много документов с самыми разными именами, – сказал Федор.

– А в квартиру он уже точно не вернется? Здесь же остались его вещи и деньги? – спросил Дон-Жуан.

– Зачем они ему? Уверен, у старика есть еще счета в банках или какие-нибудь секретные запасы. Имея такие деньги, как у него, можно купить все что угодно. Хоть новую квартиру, хоть авиабилет… – сказал Федор.

– Авиабилет! – воскликнул Дон-Жуан. – Вот оно! Вспомните, как сильно старик был напуган. Он скорее всего захочет оказаться подальше от Москвы. Сесть на самолет и улететь в другой город или на другой континент. Значит, искать его надо в аэропорту!

– А вдруг он уже улетел? Тогда мы его не найдем, – усомнился Федор.

– Если его не найдем мы, тогда его найдет другой. И этим другим будет Аттила, – уверенно сказал Дон-Жуан.

Катя вздрогнула. Ее внутренний голос подсказывал, что Дон-Жуан прав.

– Бежим! Чего ты стоишь? – крикнула она, потянув Дон-Жуана за рукав.

– Куда бежим? – не понял тот.

–За колбасинским скутером.

Федор двинулся было за ними, но вспомнил, что на скутере только два места.

– Ну и ладно! Катайтесь на своих скутерах, сколько вам заблагорассудится. Я завтра куплю себе «Мерседес», – обиженно заявил он и, присев на корточки, стал складывать в чемодан выпавшие пачки.

– Разве ты не собираешься передать их государству? – поддразнил его Дон-Жуан.

– Ага, прям сейчас уже бегу и спотыкаюсь! – хмыкнул Федор.

Пятью минутами позже Катя и Дон-Жуан, едва успевшие снять скафандры, неслись на скутере по пустынным ночным улицам Москвы. Дон-Жуан склонился над рулем, выжимая из скутера всю скорость, на которую был способен двигатель, а Катя, чтобы не упасть, крепко держалась за его спину. Она доверяла Дон-Жуану: из всей «великолепной пятерки» он знал Москву лучше других.

Правда, Катя удивилась, когда Дон-Жуан свернул с асфальта и, подскакивая на колдобинах, они понеслись по грунтовой аллее какого-то леса.

– Где мы? – крикнула она ему на ухо.