Лев Квин - Было — не было

— Гончих Псов, а не собак! Ну, ты и придумал!

Гешка чуть сконфузился.

— Какая разница! Те гавкают, и эти тоже. — Уселся в кресле поудобнее, уверенно взялся за левую рукоятку. — Давай, а то еще опять нагрянут…

Минуту спустя чудесная машина времени, никем из современников не замеченная, снова стартовала с чердака.

Гешка с Ленькой неслись навстречу новым приключениям — теперь уже в будущем.

Можно ли заглянуть в будущее?

Можно! Разумеется, можно!

Все зависит от силы воображения.

Если воображение достаточно сильное, то ровно ничего не составляет раздвинуть завесу, отделяющую нас не только от ближайшего, но и от отдаленного будущего.

Ну, а если воображения нет, тогда…

Тогда не только будущего не увидеть, но и в настоящем многое можно проглядеть. Есть ведь такие люди, которые, уткнувшись взглядом себе под нос, ничего не знают о том, что происходит в мире.

Итак, разожжем поярче костер нашей фантазии — и смело вперед, в будущее, за Гешкой и Ленькой!

Представьте себе обыкновенную жилую комнату в стиле еще не наступившего будущего времени.

Вполне обычное, на всю стену, натро-кремне-боро-и-еще-какое-то-там невидимое окно.

За натро-кремне-боро-и-еще-каким-то-там окном обычная улица того, будущего, времени. Самые обыкновенные, сотни раз описанные фантастами, ленты тротуаров, движущиеся с разными скоростям?!. Кто очень торопится, может встать на крайнюю ленту со стороны домов — эта движется намного быстрее. Кто не сильно спешит, пользуется средней. Ну, а кому торопиться вообще некуда, предпочтет третью дорожку, ближе к проезжей части — она продвигается со скоростью пешехода.

Дома из пластической строительной массы с посадочными площадками для личных вертолетов на крыше тоже ничем не примечательны для привычного глаза обитателей будущего: красные, зеленые, синие, голубые, будто составленные из разноцветных кубиков. Впрочем, в последнее время все больше входят в моду строения в горошек, в крапинку, в мелкий цветочек.

В самой комнате не видно ни стен, ни дверей; ее можно называть комнатой лишь условно. Точнее говоря, стены есть, но не прямые и ровные, как у нас, а из сгущенного воздуха. Только попробуй, не умея, пройти сквозь этот воздух. Живо шишку на лбу набьешь!

В комнате совершенно пусто, человеку не из этого времени просто не понять, на чем тут сидят и сидят ли вообще — ни стула, ни даже обыкновенной кухонной табуретки!

Один-единственный предмет высится посреди пустой комнаты. Форма у него довольно странная: похож на высокий узкий шкаф, еще более сужающийся кверху. Но где-то возле потолка шкаф вновь расширяется и образует нечто вроде головы с несколькими круглыми отверстиями.

Что это такое?

Для чего оно?

И почему оно поставлено посреди комнаты?

Представляете, сколько вопросов возникло сразу у Гешки и Леньки, когда они, попав в комнату прямо со своего чердака, оказались лицом к лицу с этим чудом-юдом будущего времени!

— Шкаф с головой! — усмехнулся Гешка, критически разглядывая непонятное сооружение.

— Может, он живой? — Ленька на всякий случай держался поближе к машине времени. — Может, люди такими стали?

— А где тогда руки, ноги?.. Нет, что-то не верится.

Гешка обошел непонятный шкаф, храбро тронул рукой гладкую полированную поверхность.

— Ха — железо! Самый обыкновенный металлолом.

— Может… — начал Ленька, но дальше ничего сказать не успел.

Металлический шкаф ожил. В отверстиях на голове заходили зеленые огоньки.

— Здравствуйте! — раздался совершенно отчетливый голос.

Ребята дружно шарахнулись в угол комнаты. Ленька вспомнил про марсиан, покорявших землю на своих треножных машинах, и с ужасом ждал, что вот сейчас у шкафа откроется какая-нибудь потаенная дверка и из нее к ним протянутся гофрированные щупальца.

Но ничего страшного не произошло. Шкаф лишь поздоровался снова, подтверждая таким образом, что никаких агрессивных намерений у него нет.

— Здоро́во! — Гешка осмелел настолько, что сделал несколько осторожных шагов по направлению к шкафу. — Ты кто такой?

— Я — пуп, — важно ответил шкаф, запнувшись слегка на первом «п».

— Вот это дает так дает! — воскликнул Гешка. — Чтобы самому себя пупом назвать?!.

Шкаф повторил голосом, полным достоинства:

— Я пуп Земли. Повторяю по буквам. Петр, Петр, Ульяна, Петр. Переносный пульт управления планеты. Сокращенно — ППУП. — Сделал паузу и заговорил снова, так же ровно и спокойно. — Внимание, внимание, чрезвычайное происшествие. В мировой центр мороженого поступил именной заказ на двести пятьдесят порций от десятилетнего мальчика.

ППУП назвал незнакомый город и непривычно длинную фамилию.

Ребят поразило число порций.

— Ого! Ничего себе! — выкрикнул Ленька из угла. — Двести пятьдесят!

— Вот это дает так дает! — поддержал Гешка. — Десять я бы еще съел. С перерывом на обед.

— А может, он спрячет в холодильник и умнет помаленьку? — пришло в голову Леньке.

Почему? Какая нужда?

Этому могло быть только одно объяснение, и Гешка, особый любитель мороженого, сразу забеспокоился:

— У них здесь, наверное, перебои с мороженым.

Шкафообразный ППУП заговорил снова, подмигивая огоньками:

— Жду решения.

— Чьего? — спросил Ленька.

— Моего? — Гешка не сомневался, что ППУП обращается именно к нему.

Но тот сказал:

— Жду решения старшего.

Ленька с торжеством посмотрел на Гешку:

— Я тебя постарше.

Это была чистая правда, и Гешка никак не мог ее оспорить. Лишь проворчал, подавляя обиду:

— Подумаешь, на два месяца.

— Жду решения старшего, — повторил ППУП.

Ленька стал колебаться.

— Не давать… Нет, пожалуй, дать… Нет, не давать!

Что он говорит!

Гешка подскочил к Леньке, зашипел:

— Дать, лопух, дать! А то потом попросим, нам самим не дадут.

— Дать ему, дать! — заторопился Ленька. — Все двести пятьдесят порций отдай!

Гешка добавил:

— Пусть наворачивает на здоровье.

И облизнулся.

Остался ли ППУП доволен таким решением? Это неизвестно. На нем попеременно замигали красные и зеленые огоньки.

— Будет исполнено. — Голос звучал неуверенно. — На случай, если это все-таки вспышка алчности, посылаю автоматическую санитарную команду. О результатах доложу.

— Давай, брат, давай! — Гешка панибратски шлепнул ППУПа по хромированному брюху.

Веселые огоньки на ППУПе погасли и он опять стоял грузный, молчаливый и неподвижный, как самый обыкновенный необыкновенной формы шкаф.