Мадлен Л'Энгл - Излом времени

– Ну уж нет, – сказал мистер Мёрри. – Ты не посмеешь тащить туда Мег.

– Я? Не посмею?

– Не посмеешь. Ты мой сын, Чарльз, и боюсь, что тебе придется меня слушаться.

– Но ведь это же не Чарльз! – со слезами вскричала Мег. Ну как же папа не понимает? – Папа, Чарльз совсем не такой! Ты же знаешь, что он не такой!

– Он был совсем младенцем, когда я видел его в последний раз, – мрачно сказал мистер Мёрри.

– Папа, это ОНО говорит через Чарльза. ОНО, а не Чарльз! Он… его околдовали!

– Ну вот, опять детские сказки, – сказал Чарльз.

– Папа, ты знаешь, что такое ОНО? – спросила Мег.

– Да.

– А ты его видел?

– Да, Мег. – Его голос снова звучал бесконечно устало. – Да, видел.

Он обернулся к Чарльзу:

– Ты же знаешь, что она не выдержит.

– Вот именно! – сказал Чарльз.

– Папа, ты же не можешь говорить с ним так, будто это Чарльз! Спроси у Кальвина! Кальвин тебе скажет.

– Идемте, – сказал Чарльз Уоллес. – Нам пора.

Он небрежно вскинул руку и вышел из камеры. Мег с мистером Мёрри ничего не оставалось, как последовать за ним.

Когда они вышли в коридор, Мег поймала отца за рукав:

– Кальвин, это папа!

Кальвин встревоженно бросился к ним. Его веснушки и рыжие волосы выглядели особенно яркими на фоне бледного лица.

– Потом перезнакомитесь, – сказал Чарльз Уоллес. – ОНО не любит, когда его заставляют ждать. – И зашагал по коридору. Его походка с каждым шагом становилась все более дерганой.

Остальные пошли за ним очень быстро, чтобы не отставать.

– Твой папа знает про миссис Что и остальных? – спросил Кальвин у Мег.

– Нет, я ничего не успела объяснить. Все так ужасно!

В груди у Мег камнем лежало отчаяние. Она была так уверена, что стоит ей найти папу, как сразу все станет хорошо! Все образуется. Все проблемы с ее плеч будут сняты. Ей больше не придется ни за что отвечать.

И вот, вопреки всем этим счастливым ожиданиям, на них свалилась гора новых бед.

– Он не понимает, что с Чарльзом! – шепнула она Кальвину, печально глядя в спину отца, шагающего следом за Чарльзом.

– А куда мы идем? – спросил Кальвин.

– К ОНО. Кальвин, я не хочу туда ходить! Я не могу!

Она остановилась, но Чарльз все так же семенил вперед своими дергаными шагами.

– Не можем же мы бросить Чарльза, – сказал Кальвин. – Они бы этого не одобрили.

– Кто «они»?

– Ну, миссис Что и компания.

– Но они же нас предали! Притащили нас сюда, в это ужасное место, и бросили тут!

Кальвин посмотрел на нее с удивлением.

– Нет, ты можешь сложить руки и сдаться, если хочешь, – сказал он. – А я буду держаться с Чарльзом. – И он побежал вперед, чтобы догнать Чарльза Уоллеса и мистера Мёрри.

– Ну я же не в этом смысле!.. – начала Мег и кинулась следом.

Не успела она их догнать, как Чарльз Уоллес остановился и вскинул руку. Они снова сели в лифт, озаренный зловещим желтоватым светом. Мег почувствовала, как у нее внутри все подпрыгнуло, когда лифт рванулся вниз. Они молчали, пока лифт не остановился, молчали, пока шли вслед за Чарльзом Уоллесом по длинным коридорам и когда вышли на улицу. Здание ЦЕНТРА централизованной координации возвышалось у них за спиной, безликое и угловатое.

«Ну сделай же что-нибудь! – молча умоляла Мег папу. – Сделай что-нибудь! Помоги! Спаси нас!»

Они свернули за угол. В конце улицы стояло странное здание в форме купола. По его стенам перебегали фиолетовые огоньки. Серебристая крыша мигала зловещим светом. Свет этот не был ни теплым, ни холодным, но он как будто тянулся им навстречу. Мег была уверена, что именно там ждет их ОНО.

Они пошли по улице, уже медленнее, и когда они приблизились к зданию-куполу, фиолетовые огоньки потянулись к ним, окутали их и всосали в себя – они очутились внутри.

Мег ощутила ритмичную пульсацию. Пульсация была не только вокруг, но и внутри ее тоже – так, будто ритм ее сердца и легких отныне принадлежал не ей, а управлялся некой силой извне. Похожее ощущение она испытывала, когда училась делать искусственное дыхание в герл-скаутах и их вожатая, ужасно сильная, показывала все на Мег, приговаривая: «ВЫХОДИТ плохой воздух, ВХОДИТ хороший!», а ее ручищи давили и отпускали, давили и отпускали…

Мег хватала воздух ртом, пытаясь дышать так, как привыкла, но неумолимый ритм внутри и снаружи пересиливал. Поначалу она не могла ни шелохнуться, ни оглядеться, чтобы посмотреть, что происходит с остальными. Она просто вынуждена была стоять неподвижно, пытаясь как-то приспособиться к искусственному ритму дыхания и сердцебиения. Перед глазами плыла багровая пелена.

Потом в глазах прояснилось, Мег смогла дышать, не разевая рот, точно выброшенная на берег рыбешка, и наконец сумела оглядеться внутри громадного круглого купола. Там совершенно ничего не было, кроме этой пульсации, которая сама по себе казалась чем-то осязаемым, и круглого возвышения точно в центре. И на возвышении лежало… что? Этого Мег понять не могла, однако она знала, что именно оттуда исходит это биение. Она осторожно шагнула вперед. Девочка чувствовала, что бояться ей больше нечего. Чарльз Уоллес больше не Чарльз Уоллес. Папа нашелся, но ничего не исправил. Наоборот, все стало еще хуже, чем когда бы то ни было, а ее обожаемый папочка оказался бледным, худым, бородатым и совершенно не всемогущим. И что бы ни случилось дальше, ничего ужаснее и страшнее этого случиться уже не может…

Или все-таки может?

Медленно продвигаясь вперед, Мег в конце концов сообразила, что же это такое лежит на возвышении.

ОНО оказалось мозгом.

Мозгом, лишенным тела. Мозгом-переростком, ровно настолько больше обычного, чтобы быть абсолютно омерзительным и ужасающим. Живым мозгом. Мозгом, который пульсировал и трепетал, повелевал и распоряжался. Неудивительно, что мозг называли «ОНО». ОНО было самым жутким, самым отталкивающим, что Мег когда-либо видела, куда более тошнотворным, чем все, что она могла вообразить наяву, чем все, что когда-либо мучило ее в самых ужасных кошмарах.

Однако Мег больше нечего было бояться, а значит, и кричать было незачем.

Она посмотрела на Чарльза Уоллеса: мальчик стоял, обернувшись лицом к ОНО, безвольно приоткрыв рот, и его пустые голубые глаза медленно вращались.

Нет, все-таки всегда может стать хуже. От этих вращающихся глаз на пухлом круглом личике Чарльза Мег вся похолодела изнутри и снаружи.

Она отвела взгляд от Чарльза Уоллеса и посмотрела на отца. Отец стоял, по-прежнему в очках миссис Кто – помнит ли он, что на нем эти очки? – и кричал Кальвину:

– Не поддавайся!

– Да я и не поддамся! Помогите Мег! – крикнул в ответ Кальвин.

Внутри купола царила глухая тишина, однако Мег осознала, что единственный способ тут разговаривать – это орать во все горло. Потому что куда ни глянь, куда ни обернись – повсюду был этот ритм, и он контролировал систолу и диастолу ее сердца, сокращение и расширение ее легких, и мало-помалу перед глазами снова поползли багровые клубы, и Мег испугалась, что сейчас потеряет сознание, а если она лишится чувств, то полностью окажется во власти ОНО.