Варвара Еналь - Пустыня Всадников

Подплывший Жак фыркнул и сунул кусок мыла со словами:

— На вот, грязнуля. И сымай майку, никто на тебя не смотрит. Что мы, грудь девочек не видали, что ли?

Мэши потянулась, чтобы треснуть его по макушке, но не достала. Поскользнулась, и течение тут же подхватило ее и понесло. Рядом оказался белозубый Люк, мотнул мокрой головой и спросил:

— Ну как водичка? Здорово, правда?

И Мэши не могла с ним не согласиться.

Она вернулась к водопаду, присела в воде, стянула майку и как следует намылилась. После простирнула майку и трусы этим же мылом, снова напялила их на себя и принялась выбираться.

А братья все еще плескались, то заплывая подальше, то возвращаясь против течения. Мэши устроилась на берегу, обхватила колени руками и подняла лицо к небу. Молчаливый верный Буймиш сиял ласково и нежно, будто улыбался и реке, и всему этому тихому, забытому острову. Стрекотали в лесу какие-то жуки, покрикивали мелкие ящерки — и все. И больше не было других живых существ, кроме Мэши, Жака и Люка. Только они трое где-то посреди большого океанского пролива. Затерянные во всем этом мире. На Настоящей Земле, которую Всадники сейчас вовсе не боялись.

Почему они ее не боятся? Почему так легко бродят по лесу, купаются в реке, разводят костер? И Гиганты не пожрали их за наглость.

Может, потому, что Настоящая Мать действительно существует и действительно слышит их молитвы? И потому не трогает? Сейчас Мэши вдруг показалось, что так оно и есть. Всего на одно мгновение, под тихий речной шум, пришла на ум мысль, что планета Эльши и есть Настоящая Мать для них всех. Она родила их, она кормит и поит людей. И ей не нравится, когда ее дети воюют. Потому она и прогневалась на род людской во время Железной войны.

Мэши тряхнула мокрыми кудрями и грустно улыбнулась. Если это так, то она бы попросила сейчас, чтобы отец ее остался жив. И чтобы живыми остались братья Люка. И чтобы Люк больше никого не убивал…

Никого не убивал…

Мэши решительно поднялась, влезла в штаны и накинула на себя куртку.

Люк будет убивать. И сегодня он убивал. Потому что он Всадник. И если Настоящая Мать есть, то она очень несправедлива. Не надо было отдавать Всадникам Живой металл. Не надо было давать в руки опасных роботов, которые стали страшным оружием.

Мэши решительно зашагала вглубь леса. Не хочет она смотреть, как весело плещутся Всадники, и не хочет любоваться голыми задницами, когда Люк и Жак выберутся из реки.

Лесная чаща не выпускала Мэши. Кружили над головой деревья, полностью закрывая ласковый Буймиш, хлестали по лицу ветки, цеплялись за одежду сучья. Спотыкаясь и хмурясь, Мэши ломилась напрямую, не отыскивая дорожек и тропинок, не всматриваясь в землю, не обходя заросшие кустарником участки. Ей почему-то было грустно и тревожно, и все казалось бессмысленным. Враждебные деревья вставали на ее пути, и думалось, что все, не выбраться из леса. Не отпустит ее остров, не даст свободы.

Ободрав руку об очередной шершавый ствол, Мэши остановилась и всхлипнула. Слезы уже закипали на глазах, горячие, болючие. Тяжелый день выдался у нее, слишком тяжелый…

— Папочка, где же ты… — еле слышно прошептала она и вдруг почувствовала, что за ней кто-то крадется.

Тихо, осторожно, еле слышно. Пробирается за спиной.

Ужас охватил настолько, что здравые мысли вылетели из головы мигом. Мэши закричала и кинулась вперед. И этот кто-то побежал за ней. Он был крупным и двигался быстро. А Мэши еле продиралась через какие-то кусты и сучья.

— Мэй! — раздался за спиной знакомый голос с хрипотцой. — Мэй, какая зараза тебя укусила? Стой же!

И плечо схватила теплая рука Люка.

Вздрогнув, Мэши остановилась, оглянулась и выдохнула с облегчением. Убрала налипшие на лицо мокрые волосы, пробормотала совсем тихо:

— Кажется, я… потерялась тут…

— Конечно. Чего это ты решила добираться сама? Вот же всегда с девчонками полно хлопот. Пойдем, Енси совсем в другой стороне… вышла бы небось на другой склон горы — ищи тебя полночи.

Люк ворчал не сердито, а так, скорее для порядка. Топал вперед и не выпускал Машиной руки. Несколько шагов — и деревья послушно пропустили к узкой, еле заметной тропке. По ней уже пробирался Жак, стучал какой-то палкой по стволам и выкрикивал непонятную песню:

Он оглянулся на Люка и Мэши и совершенно спокойно заметил:

— А я вас опередил. И где вы лазаете в такой темнотище? Совсем подурели, шо ли…

Люк пояснил:

— Мы воду в этих местах берем. В Камлюках воды нет совсем, только привозная. Потому я летаю каждый день сюда за водой. И Жак со мной. Купаемся тут, иногда сестер с собой берем. Отличный остров, наши в Камлюках про него не знают. Они воду берут гораздо ближе, на Мисайской гряде. Это островки рядом с нашим берегом, они побольше, пошире. И на них полно ящеров. Водятся, заразы. А тут — нет. Тихо и спокойно. Потому и в лесу нечего опасаться даже ночью.

— Привозите воду аж отсюда? В чем же вы ее возите? — удивилась Мэши.

— В специальных емкостях. С такими удобными ручками по бокам. Загрузил пять штук в седло и полетел.

— Очень неудобно. А моетесь как?

— Я моюсь всегда здесь. И братья тоже. Каждый день летаем ведь. А ма и сестры моются той водой, что я привожу.

— Ужас! Поливают на себя, да?

— Что тут ужасного? Вода нагревается за день, и вечером она достаточно теплая, чтобы искупаться.

— А в холодные месяцы? Или у вас не бывает холодных месяцев?

— Бывает. Но это недолго. Греем на печи, и все моемся. Здесь в это время идут дожди и тоже становится холодно.

— Это неудобно.

— Конечно. Потому, скажу тебе по секрету, — и Люк наклонился к Мэши, к самой щеке, — мы и тащим у вас энергики. Камни эти ваши. Вот ими еще хорошо греть дома и воду. У нас есть такие установки.

— Воры вы все, — резко ответила ему Мэши.

— Ага, — тут же согласился Люк.

И что ему отвечать? Не станешь же психовать и вырывать ладонь, когда полностью зависишь от него? Он накормил, он искупал, он ведет к месту ночлега. И нагло смеется, рассказывая, как ловко он ворует у Городских. Вот же нахал!

Мэши вздохнула, забрала все-таки руку и решительно зашагала вперед, за Жаком.

Енси как ни в чем не бывало лежал у догорающего огня и по-прежнему баловался собственным языком. Люк наклонился и принялся подбирать сухие ветви. Жак ему помогал. Видимо, запасались топливом на всю ночь. Мэши прошла мимо них. Не хотелось ни говорить, ни смотреть на поганцев.

Прислонившись к все еще теплому боку дракона, Мэши рассеянно провела пальцами по чешуе. Летать на таком здорово, что ни говори. Управлять таким здорово. Но не воевать. Война — это гибель для людей. Это зло. Отец прав: уж лучше пойти на компромиссы и поделиться или договориться, чем воевать. Только Всадники этого, скорее всего, не понимают.