Алексей Гедеонов - Случайному гостю

— Они целый вечер как два чукчи, — доверительно сообщил Витя сестре и та раздражённо сдунула с лица прядь волос.

Кто-то за дверью позвонил ещё раз — нетерпеливо и… очень характерно — два длинных и один короткий. Бабушка недоверчиво кашлянула и кивнула подбородком в сторону двери. Я дотронулся обеими ладонями до хлипкой преграды. Внизу хрипло мяукнула Вакса.

Вдох… выдох — узнать, кто стоит за дверью, так и не удалось. Все окутывал тёмный, подозрительно знакомый туман. Звонок, два длинный и один короткий, протренькал ещё раз.

— Мама!!! — раздалось из-за двери. — Ты что там, умерла?!

Я повернул ручку и дверь открылась, мы все высыпали на галерейку.

На ней разливался зыбкий свет из окон нашей и соседских кухонь. Мне стало жарко и неприятно. Я попятился и наступил кому-то на ногу. На балконе, обдуваемые ветрами декабря, стояли два охотника — с копьями, в шапках с маленьким рогами и огромных масках; один из них — потолще, пошуршал доспехами, снял с лица зловещую маску и удивительно знакомым голосом сказал:

— Что это вы все сюда поналазили? — и стукнул о перила сложенными в чехол лыжами.

— Страхи на вру́бли [123] Огородное пугало. Здесь в смысле: вот пугало-то. !!! — несколько хрипло сказала ошарашенная бабушка. — Вечер добрый, Зонечка. Так можно и поймать переляк, — обратилась она ко мне и кашлянула в кулачок.

— Христос рождается! — из глубин пледа протянула Неля, и все мы нестройным хором сказали: «Славим Его!»

— Я вижу там звезду! — крикнул Витя. — Скорее кушать!

— Так наф и не приглашят войти? — сказал второй «охотник», снимая перчатки и рогатую шапочку. У меня отлегло от сердца, такой надменный шепелявый голосок не мог принадлежать Ночи Дымов. Так говорила моя сестра Яна.

Незаметно я перебросил пакет с заплесневевшими тапками через перила — во двор.

— Про́шу, про́шу, — расшаркалась бабушка. — Гость благословьонный!!!

И мы гурьбой вошли в переднюю, тётя Зоня в темноте пнула Ваксу.

— Неужели, мама, это обязательно, — прорычала она. — Животное в доме?!

— Хлева у меня нет, — царственно обронила бабушка и ринулась в кухню, к пеналу.

Легенда: Моцарты жили бедно и ели что попало.

В салат можно впихать всё, что есть в холодильнике.

Салат укладывается слоями:

1 слой. Яйца, тёртые на крупной тёрке.

2 слой. Репчатый лук — мелко порезанный.

3 слой. Промазать майонезом.

4 слой. Вареная морковь — мелко порезать.

5 слой. Свежая капуста — мелко порезать.

6 слой. Промазать майонезом.

7 слой. Посыпать зернами граната

Язык (говяжий), неполная банка зелёного консервированного горошка, 400 гр спаржевой фасоли, 3 ст. л. майонеза, 3 ст. л. сливок, укроп, соль.

Спаржу потушить и нарезать кусочками. Язык отварить в подсоленной воде и нарезать кубиками. Все перемешать, добавить горошек и залить соусом, приготовленным из растертого со сливками и укропом майонеза.

Подавали ее в тарталетках.

Иногда в качестве инструмента для гадания используют котёл, выкрашенный изнутри чёрным. Котёл заполняют водой и бросают в него серебряную монету, символизирующую Луну в ночном небе.

Остается загадкой, где увидел звезду мой брат, было ли то, что он увидел, звездой, и какой? Небо было чёрным, мглистым — словно тот самый котёл, и предвещало снегопад на Рождество и обложные метели до самого Сильвестра. Я захлопнул дверь.

Бабушка на пороге кухни вдруг обернулась, будто её толкнули в спину и рявкнула:

— Лесик!!! Подойди сюда… прентко!

Тётя Зоня выронила сапог и чуть не упала. Витя споткнулся на ровном месте. Тётя Женя опасливо присела на низенькую, оббитую гвоздями скамеечку и обхватила колени руками. Храбрая Вакса отважно укрылась в ванной.

Я посеменил к бабушке, нутром чуя скорую и беспощадную расправу. Возможно, дыбу.

— Стань обок и повторяй, — прошипела мне прямо в ухо бабушка, — и руками, руками води — как я. Скончим этот кудель-мудель.

Она откинула назад прядь волос и с силой поддёрнула рукава блузы, я услышал треск ниток.

— In nomine… — начала бабушка, я послушно приступил вторым голосом и дальше… дальше это оказалась не молитвой.

До сих пор не решаюсь повторить тот набор звуков.

Возможно, это была латынь, какой ее запомнили варвары — сарматская или венедская. Может, кирпичи в кладовке или ель в дальней комнате и были рады слышать слова типа: «префация», «иллатия», «изурире» или «анимус» — я нет. Дар, применённый бабушкой, был сильнее меня, сильнее ветра за окнами и сильнее присутствующих.

— Ибо это великая тайна воплощенного слова. Да будет так… — завершила бабушка.

— Так… — эхом повторил я. Голова у меня закружилась. По коридору прокатилась волна тёплого воздуха, запахло свежестью и полевыми цветами. И мне показалось, всего на мгновение; будто я слышу треньканье шарманки из бабушкиной комнаты. Галлюцинация.

Появилась Вакса, воплощая собою невинность и добродушие. Кошка расхлябанным шагом пересекла переднюю и потерлась об мою штанину. При этом она попробовала мурлыкать. Я озадаченно почесал её за ухом — хищник упал на спину и кокетливо подёргал лапками.

Второй меня сразила тётя Женя.

— Надо бы, — сказала она, мечтательно рассматривая дверь, — нарезать лимонов. Пойду поищу, я спрятала банку с ними в шафу.

Неля с Витей, шушукаясь, удалились вслед тётке. До меня долетело их хихиканье. Походка кузины была несколько развинченной, она всё ещё куталась в плед, то и дело наступая на его края.

Тётя Зоня рывком расстегнула лыжный комбинезон и, вывернувшись из него подобно линяющей кобре, решительно заявила:

— Я слыхала, есть вода? Иду в душ первая! Грязной за стол не сяду.

Туманными, зелёными с тёмным ободком, глазами она скользнула по нам с бабушкой и менее решительно сказала:

— Мы, мама, должны поговорить, — она слегка потерла лоб и сквозь ладонь продолжила. — Эта телеграмма…

— Моя ты фурия, — нежно сказала бабушка. — Иди, смой неспокуй.

Тётя Зоня выдохнула, потрогала туго затянутый хвост рыжих кудрей и пошагала в ванную, к подолу ее чёрного свитера прицепилась жёлтая ниточка. Недлинная.

— Шатен? — с сомнением спросила бабушка и отогнала от двери оглушительно мурлыкающую кошку.

— Блондин, — сказал я. — Аксель… этот.