Мила Нокс - Игра в сумерках

У кометы было три хвоста. Макабр. Сегодня – второй тур.

– Весеннее Равноденствие сегодня! Помнишь, мы говорили? В городе праздник, поэтому мэр уехал – он должен произнести торжественную речь на площади!

– Сегодня – Равноденствие?

Теодор с ужасом поглядел на нее.

– Да, и ночь уже близко, Кобзарь скоро будет собирать игроков.

Теодор не знал, что хуже: ослабевшая Лиза, второй тур Макабра или его наступивший день рождения! Он задохнулся. Значит, все, что произошло сегодня, он забудет.

– Тео, не молчи! Нет времени. Скоро полночь, и Волшебный Кобзарь пошлет за нами вихри! – почти вскричала Санда, но осеклась, вспомнив про Попеску.

Теодор покачал головой:

– У меня нет ключа.

– Что? – Санда удивленно уставилась на Тео.

– Что-что! Ключа нет! – рявкнул Теодор. – Когда я помогал тебе в испытании с Ольшаником, разве не помнишь, как говорил: лучше бы искал свой ключ. Так вот, я его так и не нашел. Меня же сразу повязал мэр. Я даже не знал, что столько пролежал здесь без сознания! Я не нашел ключ! До сих пор понятия не имею, кто мой страж. Я искал следы, ловил слухи о чудищах… Я не знаю, где он! Я не нашел ключ!

Теодору хотелось разгромить что-нибудь. Черт, как все запутано! И время уходит! Нужно что-то делать…

Санда покачала головой.

– Теодор… – хрипло спросила Лиза. – Ты – игрок? Игрок Макабра?

Тео вернулся в камеру, стараясь ступать бесшумно.

– Да, Лиза. Я играю в Макабр, чтобы вернуть моих родителей – Лазара и Марию Ливиану. Мама ушла вслед за отцом. А… а почему ты ничего о ней не говоришь? Моей матери не было с вами?

Лиза покачала головой.

– И отец не говорил, что она его нагнала?

– Нет, Тео.

Теодор задумался: что же с ней случилось? Он ничего не понимал, и его охватил страх. Мама… где же она?

– Отца точно похитил вихрь Смерти, он – ставка в игре. Та гроза приключилась не просто так. На холме, где ударила молния и случилось столкновение с Вангели, я обнаружил свою игральную кость.

Теодор достал из кармана кость огня. После первого тура она потеряла силу, и стихия больше не причиняла беспокойства.

Санда нахмурилась.

– Тео, я слышала вчера, что кого-то из пастухов снова чуть не утянуло чудище. Значит, твой страж еще там! Где-то неподалеку от кладбища!

Теодор задумался. Шныряла обнаружила свою кость под землей, потому что там встретила смерть и своего друга. Санда – под водой у Ольшаника, где утонул Раду. Эти места как-то связаны.

– Холмы! – Теодор поднял глаза. – Там, где исчез отец.

– Тео, – слабо прошелестела Лиза, – Лазар…

– Да?

Лиза закашлялась.

– Я слышала, как Вангели ходил туда с Пятеркой несколько раз после того, как Лазар исчез. Они были уверены, что он еще там. Мэру в церкви пожаловался кто-то из чабанов на чертовщину, которая там творится, – какой-то зверь таскает овец, но они видели только его тень… Он думал, Лазар по-прежнему там и в обличье лиса скрывается от преследователей.

Теодор задохнулся. Та самая тень!

Он закрыл глаза, представляя себе тот вечер, когда пошел за Шнырялой к дакийским могильникам. По пути он остановился у холма и увидел тень. Перед его глазами внезапно предстала та самая картинка, которую он так хотел забыть, потому что до ужаса боялся. Он убегает в лес, оглядывается и видит, как с холма сползает тень, наклоняется к следу, словно нюхает, а после становится на четвереньки и следует за ним…

На четвереньки! Эта тень…

Теодор чуть не упал на пол, схватившись в последний момент за ржавую решетку. «Черт возьми, эта тень – и есть мой отец!»

– Тень обретала очертания лиса, так? – спросил Теодор Лизу. – Тень лиса преследовала отары, пугала чабанов, но самого лиса было не видать. Потому никто и не пострадал. Это не лис. Это всего лишь тень. Тень моего отца-перекидыша, который остался на холме, тогда как все остальные тени на местах исчезновений уже пропали. Отец – страж моего ключа! Он все еще там, мой ключ!

Теодор тяжело задышал, не веря в свое счастье. Он знал, где ключ, знал, как его найти!

За окном раздался грохот.

Теодор присел, ожидая пули, но ничего не произошло. Грохот раздался вновь.

– Это фейерверк! – пояснила Санда. – Там же сейчас праздник!

В окошке вспыхивали цветы: красные, зеленые и голубые искры. Шипя и мерцая, цветы осыпались на землю великолепным сияющим дождем. Теодор невольно залюбовался грандиозным зрелищем – даром, что окошко было маленьким.

Затем он прикрыл глаза и сконцентрировался на деле. Ключ еще на месте. До полуночи есть немного времени, он может успеть. Но даже если не успеет, нужно вытащить Лизу, другой возможности не будет. Она может погибнуть, если… пока он не вернется с Макабра. А если Попеску или другой из Пятерки увидит, что пленник сбежал – ей несдобровать, и ее могут устранить, не дожидаясь естественного исхода из-за потери шкуры. Эксперимент… Теодор почувствовал, как злость вскипает в жилах. Он ненавидел Вангели, этого бессердечного садиста, убивающего ни в чем не повинных нежителей. И не важно, что мэр Китилы – его отец! Впрочем, Вангели не догадывался, что Теодор – его сын. И вдобавок считал его нежителем. Теодор подумал: а что, если бы узнал, изменилось бы что-нибудь в этом случае?

Он не мог дать ответа.

Теодор поглядел на Лизу: та выглядела жалко и с трудом дышала, прижав руки к груди. Ей было очень плохо. Он понял, что должен успеть. Он не может сбежать, бросив ее тут…

– Я найду шкуру, – заявил Тео таким тоном, что не вызывало сомнений: он собирается это сделать во что бы то ни стало. – Санда, уходи. Тебе нужно на второй тур. Я постараюсь успеть.

Девочка поглядела на него широко раскрытыми глазами.

– Что? – Теодор разозлился.

– Ничего, – тихо сказала она. – Ты прав.

Санда перевела взгляд на Лизу, упрямо сжала губы, тряхнула головой и решительно сдвинула брови.

– Я пойду с тобой. Мы найдем шкуру. Пара часов еще есть. Мы постараемся успеть, а если что – вихрь все равно найдет меня, где бы я ни была. Помнишь, как он выхватил Алхимика прямо с кошкой из лаборатории?

Санда наклонилась и подняла сеть, сплетенную из белых локонов Раду. Теодор притворил дверь камеры, пояснив:

– На всякий случай, чтобы никто не догадался. Мы найдем шкуру, и я вернусь за тобой, Лиза. Жди меня.

Он коснулся ее плеча и отдернул руку, чувствуя смущение. Лиза посмотрела на него с надеждой.

– Будь осторожен, Те… – она всхлипнула, – Кристиан. Это твое настоящее имя. Такое тебе дала Анна, моя сестра.

У Теодора перехватило дух. Он слышал эти имена. Вангели выкрикивал их в омуте: он думал, что Ольшаник требует имя сына или жены! Теодор вздрогнул. Значит, он, как и друг Санды, попался в лапы иеле – они затанцевали его, окружили и лишили памяти. Поэтому он не помнит ничего, что было с ним до десяти лет! Ведь видевшие хору иеле становятся калеками, которые не могут вспомнить даже своего имени! Поэтому он забывает дни рождения? Это было странно, но Теодор не мог объяснить. Значит, его истинное имя…