Юрий Альперович - Чебуреки, или Похождения Линейкина-сына в калошах без зонтика

«Сегодня и ежедневно

АКРОБАТЫ ПОД КУПОЛОМ БРАТЬЯ КАРАМОРЗЕ»

От радости Ромка подпрыгнул. Но забыл нажать рычажки на калошах, и прыжок получился не очень чтобы очень. Ромка вытащил из сумки кусок мела и, бросив сумку на землю, приписал чуть пониже афиши:

И ЛИНЕЙКИН-СЫН

Получилось совсем недурно, хотя и криво.

Ромка еще раз вгляделся в афишу, и она ему понравилась больше прежнего. В школу идти не имело никакого смысла. Со вчерашнего дня он прирожденный акробат под куполом. Это же ясно!

Мимо прогрохотал трамвай номер первый, единственный в городе. На нем было написано: «Калошная фабрика — улица Ермушкиной — Госцирк». Подхватив с земли сумку, Ромка пробежался и догнал трамвай, едва он тронулся с остановки. Из трамвая Линейкин помахал девчонкам, которые торопились в школу. Староста Света Макарова шла впереди, размахивая портфелем, но замерла, когда увидела Ромку в трамвае. Она сделала огромные глаза и строго погрозила Линейкину. Потом Ромка увидел Аленку и приложил палец к губам. Молчи, дескать. И укатил.

Цирк был закрыт. Линейкин обошел его вокруг. Над черным входом висел смрадный запах. Пахло зверями, гнилыми яблоками и еще чем-то. Ромка потоптался и вслед за солидным заспанным дядей в роскошном клетчатом пальто шагнул в дверь.

— Доброе утро. Как спалось? — раскланялся швейцар.

Это относилось явно не к Линейкину.

— А тебе что, мальчик?..

Вот это ему.

— Я… мне Караморзе…

— Прямо. Они с девяти на манеже.

Пропустили! Без всяких.

Косясь по сторонам, Ромка шел по проходу.

— Па-сторонись!..

Едва Ромка успел отскочить, как два парня провезли тележку с бочкой. Впрочем, это была не бочка, а свернутый в рулон ковер.

— Здр-равствуйте! Добр-рый веч-чер! — сказал Ромке кто-то сверху.

Линейкин вобрал голову в плечи и скосил глаза. Держась лапой за решетку и почесывая голову, рядом с ним сидел огромный попугай. Вот дурак, какой же сейчас вечер?

— Р-р-р! — У Ромки все внутри похолодело.

Прямо перед ним открыл огромную пасть тигр. Ромка отшатнулся. Кто его знает, вдруг клетку забыли запереть после вчерашнего представления.

Вот и манеж. Таким Ромка его никогда не видел. Полутемно, холодно, некрасиво. Какая-то странная тишина и ни одного зрителя. Нет, впрочем, сидит один зритель в спортивном костюме с гладко зачесанными назад волосами. Сидит и смотрит куда-то вверх. Ромка тоже стал смотреть, но ничего не увидел. Только звук какой-то странный. Будто самолет далеко гудит.

— Стоп! Стоп! — захлопал вдруг в ладоши единственный зритель. — Не пойдет! Это халтура, а не ноги!

Гуденье прекратилось. Теперь Ромка увидел, что прямо на него спускается ракета. Он прижался к стене. Ракета приземлилась, и из нее вылезли двое. Кто же из них старший брат Караморзе? Старший всегда главный. А где же клоун в шляпе и с чемоданом?

— Свет! Свет давайте!

Луч прожектора осветил кусок манежа. Зритель в спортивном костюме поднялся и шагнул на барьер:

— Как вы ноги держите?! Тянуть надо!

Ромка вспомнил, зачем он пришел. И посмотрел на свои калоши. Может, сразу, без лишних слов подскочить до потолка цирка? Нет, еще рассердятся, скажут, мешаешь. Хоть бы внимание на него обратили! Ромка решился и тоже влез на барьер.

— Отойди, малыш! — сказал ему человек в спортивном костюме и помахал рукой.

Но Ромка не уходил.

— Ты это что? — удивился человек.

— Мне нужен старший брат Караморзе.

— Ну, я… А тебе чего?

Оказывается, зритель в спортивном костюме и был старший брат.

— Я хочу с вами, под куполом…

— Да ну?! Валяй! — и Караморзе засмеялся. — А ты кто?

— Я человек. Линейкин, в общем. И еще я прыгать могу.

— Да ну?! — опять удивился Караморзе. — Слышите, ребята? Он прыгать умеет.

— А что это у тебя под мышкой? — спросил другой брат в черных трусиках. Он был маленького роста, наверное, он-то и переодевался в клоуна.

— Это… — Ромка растерялся. — Сумка…

— В школу, значит, идешь?..

— Иду… Но я, честное слово, летать могу. Не верите? Вот испытайте меня.

— А не боишься?

— Ей-богу, нет!..

— Подними его! — сказал старший Караморзе среднему. — Только держи покрепче.

— Куда поднять? — спросил Линейкин. — Я сам могу.

Братья засмеялись.

— Ну, иди, иди сюда, если не боишься…

Делать нечего, Ромка поплелся к ракете. Огромная, серебряная, она висела над самым манежем. Ромке показали, где взяться руками. Средний брат обмакнул руки в коробочку с тальком и ухватился рядом.

— Мотор! — крикнул старший Караморзе. — Алле́!

Ромка почувствовал, как что-то уплывает из-под ног, и изо всех сил вцепился в поручни. Ракета повернулась носом наружу и стала быстро, описывая круги, подниматься вверх. Круг… другой… третий.

— Как дела? — шепнул Ромке средний брат Караморзе.

Ромка оцепенел. Перед глазами плыли пятна от луча прожектора, голова кружилась, тошнило.

— Что же ты умеешь делать? — спросил опять Караморзе. — Ну-ка, выпрями грудь, ноги оттяни… А то висишь, как мешок с отрубями.

Ромка ничего не слышал, ног у него как будто вообще не было.

— Не надо больше… — мямлил он. — Не надо… Не надо… Пустите!..

И разжал пальцы…

Ракета опустилась. Средний Караморзе держал Ромку за шиворот, а когда отпустил, Ромка упал на опилки. Поднялся он, шатаясь, словно пьяный.

Старший Караморзе положил ему крепкие руки на плечи.

— Ну, так как же, артист? Будешь с нами выступать? Иди-ка ты знаешь куда? В школу… Да, калошу вот не забудь надеть. Пока ты летал, упала…

Ромка схватил с барьера сумку и, не обращая внимания даже на рычание тигров, побрел к выходу. Ноги заплетались.

Холодный осенний воздух защекотал ноздри и быстро привел его в себя. В цирк Линейкин не пойдет больше никогда в жизни. Даже простым зрителем.

Ромка шел по улице и репетировал ответ классной руководительнице Варваре Ванне.

— Почему ты опять опоздал, Линейкин?

— Я спешил в школу, оступился и подвернул ногу. Пришлось идти к врачу…

Хотя нет: чем глупей, тем ближе к правде. Кроме того, нужно учитывать настроение учителя.

— Линейкин, опять ты опаздываешь?!.

— Я… Я не смог решить задачек и так боялся, что вы меня спросите, что сил не хватило войти.

— Где же ты был?

— Все время стоял с той стороны у двери…

Варвара Ванна страшно любит, когда ее боятся.

Ромка успокоился и стал глазеть по сторонам. Калоши, можно сказать, пропадали без дела. Ну, хоть бы случай какой подвернулся!