Дорофея Ларичева - Искры и тени

В другой раз Женя отмахнулся бы, повернулся на другой бок досматривать сны. Но в последнее время вокруг него творилось столько странного, что молодой человек сел на кровати, взъерошил коротко стриженные волосы и потянулся за телефоном. Без десяти три. Пора будить Гошу.

Через двадцать минут заспанные ребята собрались во дворе. Сонная Ленка норовила пристроиться на плече у Лешки, Таня дрожала до зубной чечетки, но сторонилась Руслана, Гоша вовсе обрядился в зимнюю куртку и перчатки. Позади него ежился в слишком тесном для него пальто Злат. Сегодня он ночевал у Гоши и тоже оказался втянут в общие заботы.

– Девчонки в лаборатории? – уточнил Женя, поглядывая по сторонам.

Нике позвонили сразу, она обещала подъехать с минуты на минуту.

– Двое должны быть. Где наша путешественница, даже не представляю. – Руслан не скрывал, что переживает за Дору.

– Мы, конечно, команда, – Леша не торопился на подвиги, – но соваться к вооруженным людям и нелюдям я не стану.

– Эй, – Ира подняла голову. – Ника. Посторонитесь!

«Сшлип, сшлип», – возвестил о своем прибытии шлюп, в народе прозванный «шлепалкой». Синие и алые бортовые огни мигали при посадке, дискообразный корпус был подсвечен перекрещивающимися в воздухе лучами.

Свободного пространства во дворе даже для частной «шлепалки» было мало. Заскрежетал металл, покосились и опрокинулись сминаемые детские качели.

Ника выбралась первой. За ее спиной обозначились еще две фигуры, одна из которых, казалось, принадлежала великану и была слишком хорошо знакома многим из ребят. Физику с первого раза сдавали единицы.

– Кто принял сигнал? – На приветствие у Вероники времени не нашлось.

– Ну я, – неожиданно смутился Женя.

– Роксана была одна?

– Не понял, сонный был, – признался парень. – Но Ксана точно была. И ей очень плохо.

– Глупостей не делать, сидеть дома, быть всегда на связи. В лабораториях стоят глушилки, поэтому сигналы сотовой связи не проходят. В городе дежурят верные мне люди, – затараторила Ника. – Будут еще сеансы связи, звонить по этому номеру, – она сунула в Лешкину руку листок. – Я подняла всех, кто может помочь, лечу туда. Злат, – она выхватила из толпы бывшую химеру, – айда в «шлепалку», пригодишься.

Тот колебался. Но Таня взяла его за руку и подвела к Нике.

– Помоги им, пожалуйста, – попросила она.

Злат всмотрелся в ее лицо и послушно скрылся в люке шлюпа.

– Дорка привет не присылала, где ее с Лансом носит?

Все промолчали. Что произошло с этой парочкой, после прощания в пиццерии никто не знал.

– Все, держите за нас кулаки, мы полетели. – Ильина скрылась в зеве шлюпа и закрыла за собой люк.

«Шлепалка» вертикально набрала высоту и скрылась за домами.

– Я что, зря просыпался? – зевнул Андрей. – Где моя боевая конница, ударная танковая дивизия и флот дронов? Я воевать собирался.

– Вот с подушкой и повоюешь, – проворчал Леша. Он тоже ждал большего, но слишком хорошо понимал, сколь слаб перед химерами.

В то же самое время Маша соскочила с коробок и бросилась к двери. Пусть ей плохо после «сеанса связи», приближение Ланса она опознала. Невозможно представить, как он выбрался. Но хотелось верить, что идет он сюда не под давлением химер. Нет, он не один. Его ведут? Машка прижалась ухом к холодному пластику.

Роксана на контакт не шла, словно крик о помощи окончательно обесточил ее, сделал безжизненной куклой. Блокнот упал на пол, ручка укатилась. «Слабость – это проигрыш», – убеждала себя Машка, хотя самой очень хотелось сесть рядом и плакать, плакать.

– Девочки?

Оказывается, безмолвие, накопившееся в комнате, давило на плечи, сжимало горло, высасывало волю к жизни. А чужой голос нарушил его, разбил на мириады осколков, подал слабую надежду.

Это Эл. Он помогал Джезерит, пусть и по просьбе Роберта. Он участвовал во всем этом… Но Машка себя пересилила. Она не одна. На ней Роксана, сейчас абсолютно беспомощная.

– Мы здесь, – выдавила из себя Иванова.

– Отойдите, я прожгу замок, – предупредил ее шаман.

Запахло горелой пластмассой. На белой двери образовалась уродливая дыра. Удар, и дверь распахнулась.

– Скорее, пока они не спохватились. – Ланс успел первым, сориентировался, подхватил Верховицыну на руки и тяжело пошел по коридору.

Машка не отставала. Знает ли он? Знает, они же чувствуют друг друга. Тогда почему не кричит, не бежит мстить? Наглухо закрыт и собран, еще более тверд внутри, чем Роксана, и одновременно весь прямой и ломкий, точно засох ший стебель.

Эл опередил их, нырнул за поворот. Там кто-то вскрикнул, упал. Проходя мимо, Машка отвернулась от лежащего в крови человека. Или не человека. Эл шатался, но шел. Ему тоже досталось.

Они выбрались из здания в обжигающую безнадежностью ночь, оставив за собой четверых убитых или раненых. Синие отсветы плясали по стенам, машинам, лицам, будто те перенеслись в волшебное подводное царство, но Машка знала: все более чем реально.

Эл не выбирал, ткнул багеткой в замок ближайшей машины на стоянке, усадил ребят, сам забрался за руль. И тут Маша не выдержала:

– Там же Дора! Как вы можете!

Собственный голос резанул слух лезвием.

– Она в багажнике, – сухо произнес шаман. – То, что от нее осталось.

– Как осталось? Что с ней? – Машка не могла смириться. Да разве такое можно принять?

– Она осталась там, в своем мире, – вместо него ответил Ланс. – Если смогла зацепиться за тело, выжила. Тогда ее реально вернуть. Если нет…

Он замолчал, впал в оцепенение, точно муха под зиму. Не удалось сбежать, спрятаться за щитами. Противно, мстительно заверещал телефон. Рука Ланса потянулась за аппаратом.

– Ника… Ника, подожди, отзывай людей, мы вырвались. Все расскажу при встрече.

Машка сцепила в замок руки. «Она уже уходила туда! Уходила и вернулась! Все наладится. Обязательно! Роберт что-нибудь придумает», – убеждала она себя. Но пустота внутри не проходила. А мерзкий внутренний голосок вторил: «Если Роберта теперь выпустят».

На полпути в город их подобрала «шлепалка». Злая Ника объявила, что, по словам Злата, от лаборатории за беглецами выехали две машины, потребовала у Машки подробного рассказа о случившемся и сосредоточилась на управлении. Бронислав принялся было расспрашивать об оборудовании, применяемом Мазуриным. Но Эл устало рыкнул на него, заправил край седой бороды в карман и склонился над Дорой – безжизненной и пустой.

Машка рассказывала торопливо, захлебываясь собственными словами. Рассказывала, прикрыв глаза, чтобы не видеть неживого двойника. Странно, все слова втиснулись в пять минут. За ними обрушилась тишина. А под шлюпом черно-желтым полотном из фонарей развернулся Барск.

– Ксана, Марина заставила тебя что-то выпить? – спросил девушку Эл. – Жидкость была прозрачной? Серой? Оранжевой? Коричневой?