Эдуард Веркин - Краткая История Тьмы

— Музыка как музыка…

— А ты можешь ее вспомнить? Ну, хотя бы одну мелодию? Нет. Потому что шум только. Грохот. Бум–бум–бум. Это же не композитор работал, а молотобоец!

Зимин попробовал возразить, но Лара его остановила.

— Девка, которая Лару играет, кряжистая и с глупым лицом, — сказала она. — Она вообще не подходит, ну, разве что рыжая. Да и то не рыжая, а крашеная. Она хной покрашена, Зимин. Она что, дочка режиссера? У нее всегда одно и то же выражение лица — от этого повеситься можно. Если бы в кадре стояло полено, мы бы не заметили разницы.

Лара вытянула ноги. Зимин понял, что ей хочется поругаться как следует, и сел рядом на мокрую скамейку. Потому что предусмотрительно надел с утра кожаные мотоциклетные штаны.

— Так вот, эта девчонка все время смотрит в камеру, — продолжала Лара. — И вообще… Я же говорю, она не похожа.

— На кого? — спросил Зимин.

— На Лару. У Лары… У нее душа, у нее судьба. А у этой девки айфон — вот ее судьба. Он же тупая, это видно.

Зимин молчал, Лара продолжала:

— А Парцифаль? Ну, что это за Парцифаль?

Лара указала большим пальцем за спину, на огромный, вполстены кинотеатра, плакат.

— Это, по–твоему, Парцифаль?!

Зимин оглянулся на кинотеатр. Хотя мог бы и не смотреть, он знал этот плакат наизусть. Потому что точно такой, только меньшего размера, висел на стене в кухне. И в холле. И в туалете — Зимин не удержался.

А что, Парцифаль как Парцифаль, подумал Зимин, стоит, не падает. Наплечники, чешуя, меч — все, между прочим, натуральное, не бутафория, а реальная боевая копия настоящих средневековых доспехов, изготовленная в Чехии на заказ и стоившая весьма и весьма недешево. И орифламма развивается за спиной, и копье, и меч, все как он хотел, красиво, стильно.

— Чем тебе не нравится Парцифаль? — спросил он. — По–моему, вполне себе ничего Парцифаль.

— Вот именно — ничего. Ноль. Пустота. Этот мальчик раньше снимался в сериале про элитный колледж, — сказала Лара. — Он же хипстанутый от бровей до кроссовок, он же никогда на земле не ночевал! На коне не сидел! И — это Парсифаль?! Это красавчик. Красавчик! Пумпампусенька!

Лара повернулась и послала Парцифалю поцелуйчик. Затем достала из сумочки книгу, обернутую газетой, — Лара любила ретро. «Зима», угадал Зимин.

— Это «Зима в небывалой стране», — пояснила Лара и принялась листать. — Вот тут, я запомнила… Вот! Посмотри, если хочешь!

Она сунула книгу Зимину.

— Посмотри, если забыл, а я и так помню! Парцифаль невысокий, толстый и веселый, а это?! Это красавчик. Он не может быть Перцем! Ты что, не видишь? Это же дрянь все, это же туфта!

— Да нормально, — ответил Зимин.

— Нормально?! — ужаснулась Лара. — Ты что, не понимаешь, что вот после этого… — она ткнула большим пальцем через плечо, — никто ни одну твою книжку никогда не экранизирует! Они взяли и сняли невнятное гэ — и теперь все будут думать, что ты написал невнятное гэ…

— Уже насчет «Нисхождения» подъезжали, — возразил Зимин. — Я же тебе говорил, помнишь тот старый рассказ? Про пришельцев?

— Ну, помню. Так я бы на твоем месте права не уступала бы — еще одну дрянь снимут. С тобой теперь ни один приличный режиссер связываться не будет.

— Тьма хорошо получился, — перебил ее Зимин.

— Что?

— Тьма. Дракон. Хорошо, по–моему. То есть совсем не хорошо, отлично просто. Я его так и представлял. А тебе что, не понравилось?

Лара замолчала, потом поднялась на ноги.

— Не понравилось?

— Понравилось. Тьма хорошо получился, это да. Пойдем домой, Зимин? Обои старые обдерем, новые поклеим, а? Я люблю обои клеить, в этом что то есть. Как кожу меняешь.

— А я нет.

— Я тогда сама поклею. И вообще, мне холодно что то.

— Нечего мороженое в дождь есть.

Лара не стала спорить, взяла Зимина под руку, и они пошагали домой по скучным и сырым осенним улицам, стараясь держаться деревьев, под которыми было посуше и лужи не отличались непроходимой глубиной.

От кинотеатра до дома было недалеко, но Ларе вдруг захотелось погулять еще, пусть и под дождем. Она замерзла и стучала зубами, но Зимин знал, что отговаривать ее бесполезно: если Лара решила гулять под дождем, наевшись мороженого, то она будет гулять под дождем, наевшись мороженого. Пусть хоть и ценой ангины.

Первое время они шагали молча, потом Лара стала рассказывать про какой то замок в Калининградской области, в свое время в нем бывал сам Анри Четвертый, а сейчас там запустенье и энтузиасты в палатках. И за четыреста баксов можно снять комнату и жить два месяца при свечах и без электричества. А еще там есть старинный пруд, в котором когда то топили еретиков, связывали крест–накрест — большой палец правой руки к большому пальцу левой ноги — ив воду…

— А на берегу там такие железные столбы, к ним ведьм приковывали. Ну, а потом сжигали, конечно. Здорово, а?! Там привидения, там подвалы. Ты представь — можно всю ночь провести в застенке?!

— Я же хотел рассказы начать, — напомнил Зимин. — Помнишь? В книгу их собрать…

— Начнешь там, — оборвала Лара. — Там тихо, там подземелья, там атмосфера. Витают музы, короче. Помнишь, когда ты «Зиму» сочинял — мы ведь тоже тогда в старой крепости жили.

— Ага… — кивнул Зимин. — Если нет электричества — как я буду работать? Ноутбук некуда подключить, принтер опять же…

— На машинке, — ответила Лара. — Как раньше. Как Рэй Брэдбери. Это же здорово, а? Будешь работать на машинке, стучать по клавишам — знаешь, я уже соскучилась по этому звуку. Ты же раньше все книги так начинал. Возьмем старую машинку. Помнишь, как она причмокивала?

— Ну, помню…

— Вот. Ее возьмем. Настоящая машинка. Со стертыми клавишами, с трескучей кареткой, все как ты любишь…

— И гном в ней для вдохновения…

— Что? — не расслышала Лара.

— Да ничего. Потом просто придется все в компьютер переводить…

— А ты не переводи. Так пошли. Ничего, сами переведут и сами все сделают.

Зимин хмыкнул.

— Не знаю… Может, ты и права. Слушай, так ведь сейчас осень, там, наверное, дожди идут, а крыша в замке протекает — как там вообще с бытом? Сурово небось. В умывальнике лягушка, в буфете крыски?

— Зимин, ты начинаешь раздражать, — перебила Лара. — Ты вообще когда в последний раз отдыхал, а? Ты знаешь, на кого ты сделался похож?!

Лара начала заводиться, и Зимин пожалел, что вступил с ней в спор, надо было соглашаться на Калининград, черт с ним, с замком, бес с ними, с крысками, в конце концов месяц можно и без горячей воды пожить — раньше ведь люди как то жили, и ничего, в космос полетели. А отдохнуть действительно не помешает.

— Ты целыми днями сидишь, уткнувшись в экран! — ругалась Лара. — В экран, в экран, сочиняешь, сочиняешь. Или в кино теперь ходишь! На этот дурацкий фильм! Ты же зациклился на нем. Поедем в Калининград, а? Я знаю одну грязелечебницу, там прекрасные ванны из лечебной глины…