Роланд Смит - Проверка на прочность

– Вы говорите по-английски? – спросил Аттикус.

– Да, и еще по-французски, по-немецки, по-испански и на всех местных диалектах, – с достоинством ответил художник. Он вышел из-за мольберта и вытер руки о перепачканную красками блузу. – А вы – мальчики с частного самолета, которые разыскивают старинную рукопись.

– Откуда вы…

Художник махнул рукой.

– Весь Тимбукту знает, зачем вы здесь. Насколько я понимаю, рукопись вы не нашли.

– Пока нет, – ответил Дэн. – Ваши картины?

– Да, это мои работы.

– Должно быть, нелегко приходится мастерам кисти в Тимбукту, – предположил Аттикус.

– Единственные, кому здесь живется легко, это мастера кинжала. Я рисую, потому что люблю рисовать. Иногда продам картину-другую, вот только большие полотна не уходят.

– И давно вы здесь? – спросил Дэн.

– Я приехал в Тимбукту девятилетним мальчиком. Отец был персидским дипломатом, начальство его недолюбливало и выслало сюда. Когда мне исполнилось десять, он умер. Мать вышла замуж за местного богача, и мы остались в городе. Кажется, вы знакомы с моим сыном – Башаратом.

– Барт? – в унисон воскликнули Дэн с Аттикусом.

– Это его уличное прозвище. И еще вы знаете моего внука. Его зовут Мышонок.

– Я – Дэн Кэхилл, это Аттикус Розенблюм.

– Меня зовут господин Таджамуль. – Он слегка поклонился. – Знаете, мой сын вас ищет.

– Ну да, мы… – Дэн не хотел признаваться, что они сбежали от Барта. Он указал на изображение ворот Иштар. – Вам приходилось бывать в Берлине?

Господин Таджамуль покачал головой.

– Я не покидал Тимбукту с тех пор, как мне исполнилось десять. Картина написана по фотографиям.

– Хорошие вам попались фото. Я видел стену только вчера, и скажу вам – эта картина ее точная копия, включая компасную розу. Уверяю вас, многие из посетителей музея ее бы и не заметили.

– Вы имеете в виду отметку Колдевея?

– Знаменитого археолога? – спросил Аттикус.

– Когда я был ребенком, он приезжал сюда на раскопки и останавливался у нас. Колдевей помечал этим знаком все свои открытия. На фотографии метку трудно различить, и все же я сразу ее узнал. Мне приходилось видеть ее раньше.

– Где? – спросил Дэн.

– На раскопках! – выпалил Аттикус. – Роберт Колдевей был экспертом по глинобитным сооружениям, как и мой папа!

– Сейчас увидите. – Господин Таджамуль подошел к стопке картин, прислоненных к стене. – Вот она.

Художник достал полотно и показал мальчикам. На холсте был изображен занесенный песком город.

– Видите, это город-крепость. Среди ученых раскопки вызвали массу споров. Колдевей был убежден, что город построили римляне. До этого считалось, что они не проникали так далеко в глубь Африки. Археолог полагал, что поселение при соляной шахте принадлежало Римской империи.

– Римляне – латиняне? – спросил Дэн.

– Видимо, да, – ответил господин Таджамуль. – Ведь римляне говорили на латыни.

Художник провел вымазанным краской пальцем по стене и остановился на компасной розе де Вирга, или отметке Колдевея.

– Там нашли какие-нибудь рукописи? – спросил Дэн. Он едва не подпрыгивал от восторга и нетерпения.

– Мне об этом ничего не известно. Город построили задолго до основания Тимбукту.

– Неужели отметка все еще там?

– Уверен, что да. Колдевей всегда ставил нестираемые отметки. Он знал, насколько разрушительно действие времени. Такая же есть и на колодце в центре города. Колдевей умер до того, как окончил раскопки. Думаю, он понимал, что дальше колодца ему не продвинуться. Он всегда помечал края или границы раскопок. Называл их die Fehlerspielräume .

– Как это переводится? – спросил Дэн.

Аттикус изумленно произнес:

– Это значит «пределы допустимого».

Эми с Джейком просмотрели оставшиеся пять процентов рукописей, которые господин Танус еще не успел перенести на электронные носители. И тут в библиотеку вошел Барт. Один.

– Где мальчики? – спросила Эми.

– Я надеялся, что они с вами, – ответил Барт.

Джейк вскочил с места.

– Вы же должны были за ними присматривать!

Барт пожал плечами.

– Непросто присматривать за теми, кто этого не хочет. Мышонок их отыщет.

Эми взяла рюкзачок и встала.

– Нет, мы сами их найдем. Прямо сейчас.

– Пожалуй, нам пора, – сказал Дэн. – Спасибо, господин Таджамуль.

Художник поклонился и снова вернулся к мольберту.

Далеко мальчики не ушли. Рядом стоял мужчина в белом балахоне и красном тюрбане, которого Дэн видел у лавки мясника. Вот только это был никакой не местный житель. В одной руке Каспер Вайоминг держал Мышонка, в другой – сверкающий ятаган.

– Каспер! – завопил Аттикус.

– Отпусти ребенка! – велел Дэн. Во рту мигом пересохло.

– Здесь чудесный оружейник, – поделился Каспер и надавил на шею Мышонка сильнее. Тот испуганно вскрикнул. – Его клинки остры, как бритвы. Великолепно! Шайенн они тоже понравились. Она ждет внизу, и в руках у нее брат-близнец моего ножичка.

– Мышонок тут ни при чем! – бросил Дэн.

В ответ Каспер надавил сильнее, клинок впился в кожу.

– Давай пищи, мышка, – велел Каспер.

В глазах ребенка застыл ужас.

– Чего ты хочешь? – спросил Дэн.

В висках мальчика бешено стучала кровь, полуденное солнце играло на лезвии ножа, отбрасывая слепящие блики.

– Я кое-что услышал из вашей беседы со стариком. Расскажи, о чем узнал, или я раскрошу этого грызуна на мелкие кусочки!

Дэн безнадежно оглянулся в поисках помощи, но торговцы не обращали на них ни малейшего внимания.

– Чего вы к нам пристали? – спросил Дэн. – Если мы найдем то, что надо Весперу-Один, мы все равно передадим это вам.

– Мы с сестрой сами все найдем! Пора вывести вас из игры, – ухмыльнулся Каспер и посмотрел на испуганного мальчугана. – И всех остальных, кто встанет у нас на пути. Веспер-Один вам не доверяет. Он думает, вы что-то от него скрываете.

Делать было нечего. Дэн решил рассказать Касперу про отметку Колдевея, как вдруг у него появилась идея. Он потянулся к карману.

– Не вздумай! – прорычал Каспер.

– Там телефон, – пояснил Дэн. – Тебе нужна информация или как?

– При чем здесь телефон?

– Я записал нашу беседу, чтобы послать сестре, – сказал Дэн и облизнул пересохшие губы. – И не смог, потому что не было сигнала. Готов?

Каспер кивнул.

Дэн надеялся, что уловка сработает. Если нет, он будет виноват еще в одной смерти – в смерти ребенка! Дэн увеличил громкость до максимума и нажал на иконку. Мелодия рингтона понеслась по второму этажу, потом ее услышали на первом этаже и на улице. Гранд-Марш точно обезумел. Все продавцы выскочили из-за прилавков, достали мобильники и принялись ловить фальшивый сигнал. Вверх по лестнице бросилась толпа народу и смела Каспера. Мышонок вырвался из его цепких рук и кинулся прочь, мимо орущих людей.