Вероника Рот - Избранная

Они заканчивают выбирать команды, и Эрик ухмыляется Четыре.

— Твоя команда может сойти второй, — предлагает Эрик.

— Обойдусь без одолжений, — отвечает Четыре и чуть улыбается. — Ты же знаешь, я выиграю и без них.

— Нет, я знаю, что ты проиграешь, когда бы ни сошел. — Эрик на мгновение прикусывает одно из колечек в губе. — Что ж, забирай свою хилую команду и слезай первым.

Мы встаем. Ал печально глядит на меня, и я улыбаюсь в ответ, хотелось бы верить, что ободрительно. Раз уж кому-то из нашей четверки пришлось оказаться в одной команде с Эриком, Питером и Молли, хорошо, что это именно он. Обычно они оставляют его в покое.

Поезд готовится к спуску. Я полна решимости приземлиться на ноги.

Перед самым прыжком кто-то толкает меня в плечо, и я едва не вываливаюсь из вагона. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это — Молли, Дрю или Питер. Какая разница? Прежде чем они повторяют попытку, я прыгаю. На этот раз я готова к импульсу, который придает поезд, и пробегаю несколько шагов, чтобы рассеять его, но удерживаюсь на ногах. Меня окатывает жаркая волна удовольствия, и я улыбаюсь. Это скромное достижение, но оно позволяет мне чувствовать себя лихачкой.

Неофитка-лихачка касается плеча Четыре и спрашивает:

— Когда ваша команда выиграла, куда вы спрятали флаг?

— Если я тебе скажу, это будет неспортивно, Марлин, — холодно отвечает он.

— Да ладно, Четыре, — ноет она.

Она кокетливо улыбается ему. Он смахивает ее руку с плеча, и почему-то мои губы расплываются в улыбке.

— Военно-морской пирс! — кричит ей неофит-лихач.

Высокий, с коричневой кожей и темными глазами.

Красивый.

— Мой брат был в команде победителей. Они спрятали флаг в карусели.

— Ну так идем туда, — предлагает Уилл.

Никто не возражает, и мы идем на восток, к болоту, которое когда-то давно было озером. В детстве я пыталась вообразить, как оно выглядело прежде, без ограды, вделанной в грязь для защиты города. Но очень трудно представить столько воды в одном месте.

— Кажется, мы рядом со штаб-квартирой Эрудиции? — Кристина толкает Уилла плечом.

— Да. Она к югу отсюда, — отвечает он.

Уилл оборачивается, и на мгновение его лицо становится тоскливым. Затем это проходит.

Я меньше чем в миле от своего брата. Прошла неделя с тех пор, как мы в последний раз были так близко. Я чуть трясу головой, чтобы выкинуть из нее эту мысль. Нельзя думать о брате сегодня, когда я должна сосредоточиться на том, чтобы преодолеть первую ступень. Мне вообще нельзя пока о нем думать.

Мы переходим через мост. Мосты нужны до сих пор, поскольку грязь между ними слишком мокрая, чтобы по ней ходить. Интересно, сколько лет минуло с тех пор, как высохла река?

За мостом город меняется. За нашими спинами большинство зданий использовались, а если и нет, не выглядели заброшенными. Впереди расстилается море крошащегося бетона и разбитого стекла. Тишина в этой части города стоит жуткая, словно в ночном кошмаре. Трудно разглядеть, куда я иду, поскольку перевалило за полночь и все городские огни погасли.

Марлин достает фонарик и светит на улицу перед нами.

— Боишься темноты, Мар? — поддразнивает ее темноглазый неофит-лихач.

— Хочешь наступить на битое стекло, Юрайя, — ради бога, — отрезает она, но все равно выключает фонарик.

Я уже поняла, что часть кредо лихачей — усложнять себе жизнь, чтобы быть независимыми. Нет ничего особенно мужественного в том, чтобы бродить по темным улицам без фонарика, но мы не должны нуждаться в помощи, даже помощи света. Мы должны справляться с чем угодно.

Мне это нравится. Ведь может наступить день, когда не будет фонарика, не будет пистолета, не будет руководителя. И я хочу быть готовой к нему.

Здания заканчиваются перед самым болотом. Полоска земли вдается в болото, и из него вырастает гигантское белое колесо с десятками красных кабинок, висящих через равные промежутки. Чертово колесо.

— Ты только подумай! Люди катались на этой штуке. Развлечения ради. — Уилл качает головой.

— Наверное, они были лихачами, — говорю я.

— Да, но никудышными лихачами. — Кристина смеется. — На чертовом колесе лихачей не должно быть кабинок. Держись покрепче, и попутного ветра!

Мы идем по краю пирса. Все здания по левую руку пусты, их вывески сорваны, окна закрыты, но это опрятная пустота. Люди уходили по доброй воле, без спешки. Об иных районах города этого не скажешь.

— Спорим, ты не прыгнешь в болото. — Кристина подначивает Уилла.

— Только после тебя.

Мы подходим к карусели. Некоторые лошадки поцарапаны и потрепаны непогодой, хвосты отломаны, седла потрескались. Четыре достает флаг из кармана.

— Через десять минут вторая команда выберет место, — говорит он. — Советую потратить это время на разработку стратегии. Может, мы и не эрудиты, но интеллектуальная подготовка — один из аспектов вашего обучения. Возможно, самый важный аспект.

Он прав. Что толку в натренированном теле, если в голове — полная каша?

Уилл берет флаг у Четыре.

— Часть людей должна остаться здесь и охранять флаг, часть — отправиться на разведку и найти укрытие другой команды, — предлагает Уилл.

— Да ну? Ты уверен? — Марлин забирает флаг у Уилла. — Тебя назначили командовать, переходник?

— Нет, — признает Уилл. — Но кто-то же должен.

— Возможно, нам стоит разработать оборонительную стратегию. Дождаться их и уничтожить, — предлагает Кристина.

— Так поступают только слабаки, — возражает Юрайя. — Я предлагаю уйти всем, спрятав флаг как следует, чтобы его не нашли.

Все говорят одновременно, голоса становятся громче с каждой секундой. Кристина защищает план Уилла; неофиты-лихачи голосуют за нападение; все спорят, кто должен принять решение. Четыре садится на край карусели, прислонившись к копыту пластмассовой лошади. Он поднимает глаза к небу, где нет звезд и только круглая луна проглядывает сквозь тонкий слой облаков. Мышцы его рук расслаблены, ладонь лежит на затылке. Он выглядит почти умиротворенным, несмотря на пистолет на плече.

Я на мгновение закрываю глаза. Почему он так легко меня отвлекает? Я должна сосредоточиться.

Что бы я сказала, если бы могла перекричать этот птичий базар? Мы не можем действовать, пока не узнаем, где команда соперников. Они могут быть где угодно в радиусе двух миль, разве что пустое болото можно вычеркнуть. Лучший способ найти их — не спорить о том, как это сделать или сколько разведчиков послать.

Лучший способ найти их — забраться как можно выше.

Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что за мной не наблюдают. Никто на меня не смотрит, так что я иду к чертову колесу легкими, неслышными шагами, прижимая маркер к спине, чтобы не гремел.

Когда я смотрю на чертово колесо с земли, у меня сжимается горло. Оно выше, чем я думала, такое высокое, что кабинок на самом верху почти не видно. Радует одно — солидная конструкция колеса. Если я заберусь наверх, оно не обрушится под моим весом.