Диана Джонс - Сила Трех

Некоторое время царила отчаянная суматоха. Гарлесянам пришлось оставить недоеденный ужин и найти кров, пищу и лекарства для беженцев. А поскольку Каста визжала, будто дориги преследовали их по всей старой дороге, пришлось загнать внутрь и всех гарлесских овец тоже, а двери поскорее закрыть. Гейр и моргнуть не успел, как оказался рядом с Брадом снаружи — зевая до хруста в ушах, они охраняли Айну и прочих девочек, носившихся при свете Белой Луны и выкрикивавших слова овцам, которые на ночь разошлись едва ли не вдоль всей старой дороги. Однако, к собственному облегчению и удивлению, ни одного дорига они не встретили.

— Ну и хорошо, — сказал Брад. — А то бы я им в лицо захрапел. Как ты думаешь, что стряслось?

Гейру и самому очень бы хотелось это узнать, но пришлось ждать, пока загонят овец, запрут ворота, выставят стражу и разместят всех беженцев. Орбана, Касту и Ондо, разумеется, поселили в доме Геста. Айна, Гейр и Сири глядели, как Орбан, которому промыли и перевязали раны, поглощает пиво кружками и рассказывает, что случилось. Суть его рассказа состояла в том, что дориги выгнали их из Отхолмья. Ближе к вечеру колодцы в Отхолмье начали переполняться. Пока гарлесские охотники мирно возвращались домой, племя Огга пыталось совладать с потопом, который не брали никакие слова. Вода хлестала из колодцев, залила весь курган и продолжала подниматься. К закату Светлого Солнца потоп дошел до крыши, и всем пришлось выйти наружу. А снаружи поджидали дориги.

— Хитрые свиньи! — сказал Орбан. — Как пчел из улья выкурили! Засели на Призрачном Кургане и ждали, когда мы выйдем!

Орбан и Огг собрали всех, кто был способен сражаться, и напали на доригов, а прочие пустились в бегство, прихватив пожитки. Битва не задалась. Огг погиб. Орбану с остатками отряда пришлось спасаться бегством, а дориги их преследовали. Однако за терновник вдоль старой дороги доригам идти не захотелось — Каста, как обычно, все преувеличила, — и они повернули к Отхолмью. Орбан нагнал остальных соплеменников, и они со всех ног помчались в Гарлесье.

— Берегитесь, как бы они и здесь не провернули эту штуку с колодцами, — сказал Орбан, передавая кружку Мири за добавкой пива.

— Не выйдет, — уверенно ответил Гест. — У нас все колодцы защищены. — И он указал на ближайший колодец с круглой каменной крышкой-капюшоном и высеченными по ней письменами, похожими на шипы, — домашней заменой терновника.

— Надеюсь, что так, — мрачно отозвался Орбан.

Гейр переводил взгляд с усталого лица дяди на лицо плачущей матери. Он понимал, что произошло ужасное несчастье, но думал об этом отстраненно, как бывает при больших потрясениях. Война — звучало у него в голове. Но почему-то он этого не чувствовал. Он не мог себе представить ни Отхолмья, превратившегося в подземное озеро, ни больше одного дорига одновременно. Стыдно было так думать и про Огга тоже, но для Гейра Огг был всего-навсего суетливый старый дед, которого Гейр не очень хорошо знал, да, по правде говоря, не слишком-то и любил. Он посмотрел на серьезные лица Айны и Сири и понял, что они чувствуют себя точно так же. Для всех троих самое важное было то, что вот прошло всего два дня, и на тебе — Ондо опять тут, и хотелось бы знать, когда же он уберется восвояси.

Той ночью Ондо опять занял постель Гейра, а Гейру пришлось делить кровать с Сири. Обоим не удалось выспаться всласть. Гейра одолевали мрачные, тревожные мысли. Он слышал, как блеют овцы, которых стало вдвое больше, как перекликаются девушки на сторожевых постах и как храпит Орбан. От такого кто угодно помрачнеет. Но Гейру было не по себе — так не по себе, что он даже объяснить этого не мог. Он забыл, что собирался проверить, не становится ли холоднее от Помыслов Сири, и вместе с прочими гарлесянами страстно ждал новостей.

Ранним утром Гест послал в Отхолмье Банота. Вскоре после полудня Банот вернулся, измученный, с красными глазами. Гейр и Сири протолкались поближе — послушать, что он скажет. Дела оказались невеселы. Банот побывал у самого Отхолмья и увидел, что из него так и хлещет вода и все поля кругом заболотились. Было ясно, что потоп продолжается.

— А потом меня заметили дориги, — рассказывал Банот. — Они набежали с Призрачного Кургана, наверное, разбили там лагерь. Их предводитель — длинный такой и очень серьезного мнения о себе — окликнул меня и спросил, чего мне надо.

— Повезло тебе — могли сначала прибить, а потом уже спрашивать, — заметил Орбан.

Гейра удивило в основном то, что Банот и дориги друг друга поняли.

Банот подмигнул и постучал по арфе.

— Дориги любят музыку, — сказал он. — Предводитель дождался, пока я доиграю, а потом я спросил, что происходит. Сказал, что меня послали на разведку из Гарлесья. Он не стал много болтать, но объяснил мне, что они намерены в будущем поселиться в Отхолмье. Хотят оставить его себе.

— Пусть попробуют! — свирепо ответил Орбан. — А дальше?

— Он ненадолго ушел, а ко мне приставил стражу, — продолжал Банот. — Я засомневался, отпустят ли меня. Но он, наверное, ходил за советом, потому что вернулся и сказал две вещи. Во-первых, они поквитались с нами за битву, которая состоялась в тот год, когда Гест выполнил три задания. Во-вторых, против Геста их царь не выступит. Можно, я пойду посплю? С ног валюсь.

— Что он имел в виду? — возмутился Орбан.

— Не сказал, — ответил Банот, готовый, кажется, уснуть прямо на ногах.

Гест улыбнулся и махнул рукой Тилле — пусть уведет Банота спать. Потом он повернулся к Орбану, продолжая улыбаться.

— Печальная история, — сказал он. — Но не думай, что тебе с твоим племенем некуда податься. Живите у нас, сколько понадобится, и будьте как дома.

Сири еле слышно застонал от досады, а Гейр скрестил пальцы и вознес Светлому Солнцу мольбу, чтобы Орбан отказался. Наверняка где-нибудь есть пустой курган — вот пусть отхолмцы там и селятся.

Но Орбан рассмеялся и хлопнул Геста по плечу.

— Спасибо. Я рассчитывал на то, что ты так и скажешь. Ты славный парень. Будем вместе сражаться с доригами. Вышибем мерзавцев из Отхолмья, а потом и из всех Низин!

Гейр не понимал, как его отец может улыбаться. Он не понимал, как стерпит, что у них теперь будут жить отхолмцы. Ему было очень горько и одновременно тревожно, так же непонятно не по себе, как утром, только еще хуже. Он попытался рассказать о своих чувствах Адаре.

— Что за глупости, Гейр, — удивилась Адара. — Разве Гест мог сказать что-то другое?

Следующие несколько дней выдались трудные. Поскольку непосредственной опасности со стороны доригов вроде бы не было, отхолмцы стали располагаться на новом месте, а гарлесяне все больше и больше раздражались. В кургане стало неудобно и тесно. Нужно было построить новые дома, и строить их, конечно, должны были именно гарлесяне, потому что отхолмцы еще не оправились от потрясения. Овцы перемешались. Отхолмские кузнецы разожгли горны там, где они больше всего мешали кузнецам гарлесским, а отхолмские дамы расставили станки так, что заслоняли свет гарлесским ткачихам. Адара пришла к Касте и указала ей на это.