Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Тайная комната

– Я устраиваю приём в подземелье, в одном из больших подвалов, – начал Ник. – Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придёшь на праздник. Разумеется, я буду счастлив видеть на приёме и твоих друзей – мастера Уизли и мисс Грэйнджер. Но вы, наверное, предпочтёте школьный банкет по случаю Хэллоуина?

Ник вопросительно посмотрел на Гарри.

– Нет, почему же, – не задумываясь, принял решение Гарри. – Я обязательно приду.

– О, мой дорогой мальчик! – восторженно вскричал Ник. – Гарри Поттер на моём юбилее смерти! – Ник вдруг замялся. – А ты не мог бы сказать сэру Патрику, как бы случайно, какой у меня бывает устрашающий вид?

– Ко… конечно, – не сразу нашёлся Гарри. Почти Безголовый Ник просиял.

Переодевшись наконец в чистую, сухую одежду, Гарри присоединился к друзьям в Общей гостиной.

– Приём по случаю юбилея смерти? – с интересом переспросила Гермиона. – На что хочешь спорим, очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приёме. Наверное, будет потрясающе!

– И придёт же в голову отмечать годовщину собственной смерти! – неодобрительно покачал головой Рон. Он делал домашнее задание по зельеварению, а это всегда действовало на него удручающе. – По-моему, тоска будет смертная…

За окном, по аспидно-чёрным стёклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь доктора Фейерверкуса. В кабинете ухода за волшебными существами Фред «освободил из заточения» ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окружённом кучкой любопытных.

Гарри уже собирался рассказать Рону с Гермионой о Филче и пособии по «Скоромагии», но саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у неё посыпались оранжевые звёзды, раздался лёгкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла. Перси до хрипоты кричал на близнецов, так что Гарри и думать забыл про Филча и про то, что было в лиловом конверте.

В канун Хэллоуина Гарри начал жалеть о поспешно данном обещании пойти на приём к Почти Безголовому Нику. Вся школа предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуина. Большой зал был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв Хагрида – внутри каждой тыквы могло поместиться три человека! Ходили слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов.

– Обещание есть обещание, – непреклонно заявила Гермиона. – Ты дал слово Нику пойти на его юбилей.

Ровно в семь часов вечера Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблёскивали золотые блюда. Друзья победили соблазн и направились к лестнице, спускающейся в подвалы.

Вошли в коридор, который вёл в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой приём Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался ещё мрачнее. Длинные, тонкие, чёрные свечи горели ярко-синим огнём, и в их призрачном свете трое друзей сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось всё холоднее. Гарри поёжился и плотнее закутался в мантию. Вдруг их ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске.

– Это что, музыка? – в ужасе прошептал Рон.

Друзья свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного чёрным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей.

– Добро пожаловать, дорогие друзья, – траурным тоном произнёс Ник. – Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом.

Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил их внутрь.

Глазам их представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в чёрном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике, – изо ртов друзей валил густой пар.

– Прогуляемся по залу? – предложил Гарри, надеясь хоть как-то согреться.

– Смотри осторожнее, не хватало только пройти через кого-нибудь из гостей, – нервно заметил Рон, и все трое, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперёд по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника – весёлого призрака Пуффендуя, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Гарри, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона – призрака подземелья Слизерина. Это был худой, с выпученными глазами старик, укутанный в мантию, по которой серебристо переливались кровавые пятна.

– Пожалуйста! – прошептала Гермиона, замирая на месте. – Разворачивайтесь назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл…

– С кем, с кем? – спросил Гарри, когда они развернулись и пошли в обратном направлении.

– Это привидение из туалета девочек на втором этаже, – ответила Гермиона.

– Привидение из туалета? – переспросил Гарри.

– Да, – кивнула Гермиона. – Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдёшь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать…

– Смотрите, банкетный стол! – перебил её Рон.

У противоположной стены действительно стоял длинный стол, тоже затянутый чёрным бархатом. Троица, успевшая изрядно проголодаться, глотая слюнки, прибавила шагу. Их обоняния коснулся тошнотворный запах, минута, другая – и они увидели само угощение и остановились как вкопанные. На красивых серебряных блюдах вытянулись большие протухшие рыбы, на подносах громоздились обгоревшие дочерна кексы, на большой тарелке покоился начинённый потрохами бараний рубец, кишевший жирными белыми червями, по соседству – огромный кусок сыра, весь в пушистой зелёной плесени. В центре стола – гигантский праздничный пирог в форме могильной плиты, на нём чёрными сахарными буквами выведено:

«Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Умер 31 октября 1492 года».

Гарри, как зачарованный, следил за внушительных размеров призраком. Тот подошёл к столу, нагнулся и двинулся вперёд, проходя сквозь стол с таким расчётом, чтоб на какое-то мгновение в его широко раскрытый рот попал протухший лосось.

– Вы чувствуете вкус пищи, если проходите сквозь неё? – спросил его Гарри.