Серж Брюссоло - Проклятый цирк

На закате королевский замок уже стал виден на горизонте. В течение всего дня синий пес многократно посылал телепатические призывы Фаззору и Астракосу, но безуспешно.

– Я не только не получаю ответа, – пробурчал он, – но у меня такое ощущение, что там и отвечать-то некому… Я не чувствую никаких человеческих мыслей… вообще никакого присутствия людей.

Дурной знак.

Теперь, когда башни замка уже вырисовывались впереди на фоне закатного неба, Пегги охватило плохое предчувствие.

– Решающее сражение уже состоялось, – прошептала она. – Все кончено.

– Мне тоже так кажется, – откликнулась ее сестра. – Слоны уже покинули это место и теперь направляются к границам Анкарты. Завтра они ее пересекут и опустошат нашу страну так же, как только что опустошили Никовод.

Наконец повозки остановились у подъемного моста. Над крепостью стояла пугающая тишина. Когда Пегги ступила на землю, под ее подошвами что-то захрустело – десятки крохотных предметов, почему-то не попавших в слоновьи хоботы: доспехи, щиты, шлемы… Она содрогнулась, представив себе, как дабу окружают замок, просовывая хоботы в окна и бойницы. Им не понадобилось много времени, чтобы всосать в себя всех его уцелевших обитателей.

Астракос и Фаззор, по всей видимости, не избежали общей участи: теперь они вместе со своими солдатами приходят в себя в брюхе какого-нибудь слона. Скоро им тоже придется научиться петь гимны в честь своего толстокожего хозяина.

– Что стоять на пороге, – встряхнулась Зига. – Пойдемте внутрь, там все равно больше ни души. Ни один стражник нас не остановит.

Акробаты вместе с богами-животными вошли во внутренний двор замка. Королевская резиденция была абсолютна пуста. Дабу не пощадили ни единого человека. Большая часть обстановки и драпировка тоже были всосаны слоновьим торнадо, так что комнаты и залы выглядели удручающе голыми.

Бродячие артисты собрали по закоулкам замка что смогли, чтобы устроить себе более или менее сносный ночлег.

Пегги, Мария-Женевьева и синий пес обследовали королевские апартаменты, но не обнаружили никаких следов ни Астракоса, ни Фаззора. Трон, сундуки, парадные одеяния тоже исчезли.

– Сейчас, наверно, – мрачно хмыкнул пес, – все это великолепие безмерно радует какого-нибудь Верховного Распределителя!

– Значит, действительно мы пропали… – простонала Пегги Сью. – Астракос говорил, что только король может приказать вихрю покинуть урну.

– В моих жилах течет королевская кровь, – вмешалась Мария-Женевьева. – Как, впрочем, и в твоих. По закону я должна была бы занять престол Анкарты, раз наши родители больше не в состоянии править страной [21]. Ведь я старшая дочь. Тибо де Шато-Юрлан всего лишь узурпатор, он не в счет.

– Хочешь попробовать открыть урну сама? – прошептала Пегги.

– Да, почему бы нет?

– Но если ты ошиблась в своих расчетах, вихрь отомстит. Он воспримет как оскорбление, что им пытаются командовать не великие правители, а обычные люди, и разнесет нас на мелкие кусочки.

– Но я же только что объяснила тебе, что по закону сейчас я должна править Анкартой!

– Верно, но ты ведь не была коронована официально. Не знаю, насколько вихрь готов принять твою логику.

– Что ж, придется рискнуть.

Пегги внимательно взглянула на сестру. Мария-Женевьева сильно побледнела, но выглядела решительной.

– Дайте немного времени на размышление, – взмолился синий пес. – Давайте поднимемся на крепостную стену и посмотрим, где сейчас слоны.

Вслед за синим псом девочки поднялись на дозорный пункт. Местность вокруг замка была пуста и безлюдна. Повсюду стояла гнетущая тишина. Можно было прислушиваться до звона в ушах – ниоткуда не доносилось ни пения, ни звука кузнечного молота, ни разговоров. Королевство Никовод целиком превратилось в страну-призрак с необитаемыми городами и селами.

Опираясь на каменные зубцы, девочки вглядывались в направлении границы. Вдали, в последних красноватых отблесках заката, они различили массивные горбы исполинского стада, которое устраивалось на ночлег.

– Им осталось всего километров десять до границы, – прикинула Мария-Женевьева. – Они перейдут ее на рассвете и начнут бесчинствовать на нашей земле так же, как они это делали здесь.

– Пошли отдохнем, – решила Пегги. – А завтра утром решим, что нам делать.

Вечер прошел невесело. Артисты, рассевшиеся вокруг огромного камина в тронном зале, выглядели совершенно измученными. Сгустившаяся темнота придавала замку мрачный, зловещий вид, так что никто не удивился бы, если бы из стены вдруг выступило какое-нибудь привидение и отправилось бродить по пустынным коридорам.

Мария-Женевьева извлекла из кармана миниатюрную урночку и бережно поставила ее на пол. Сейчас сосуд был размером от силы с лесной орех.

– Придется увеличивать ее во дворе, – заметил Гипнозус. – Здесь слишком тесно.

Инопланетные звери собрались вокруг него, улегшись плотно, бок к боку. Время от времени под их полусомкнутыми веками пробегала красная вспышка.

– Они отдыхают, – пояснила горилла. – Нам понадобятся все наши силы, чтобы увеличить урну.

Повернувшись к Марии-Женевьеве, она добавила:

– Надеюсь, ты знаешь что делаешь… Если ты ошибаешься на свой счет, вихрь уничтожит нас – тебя, твою сестру, меня и моих товарищей. Он не станет разбираться. Люди или древние боги – все мы превратимся в пыль. Готов поклясться, что, прежде чем умчаться в небо и затеряться в просторах галактики, он разнесет до основания и весь замок. Волшебные вихри ненавидят, когда их держат в плену. А этот, должно быть, держали запертым в сосуде целые столетия, и его гнев успел вырасти и окрепнуть.

– Я сделаю то, что должна сделать, – сухо отозвалась Мария-Женевьева.

Пегги Сью задремала только часа за два до рассвета. Синий пес разбудил ее, лизнув в лицо.

– Подъем! – скомандовал он. – Твоя сестра уже поднялась на вершину донжона, чтобы проследить за слонами.

Пегги поднялась, сонно зевая. Стряхнув остатки сна, она торопливо, перепрыгивая ступеньки, поднялась на башню по истертой каменной лестнице. Мария-Женевьева стояла, уперев локти в зубцы верхней площадки, и всматривалась в даль.

– Видишь! – сказала она, указывая в небо. – Даззаки. Прибыли поглядеть на свою новую планету. Должно быть, уже присматривают себе дома. Завтра они наденут нашу одежду, будут пить из наших стаканов и есть с наших тарелок! Я просто не могу этого вынести, такая злость меня разбирает!

Пегги взглянула вверх. Среди облаков сновали странные летательные аппараты – прямоугольные, очень плоские, они ничуть не походили на то, как обычно рисуют себе космические корабли.