Борис Карлов - Карлуша на Луне

— Благодарю вас, — пробормотал Кролл, — неплохо.

Оба только что успели заснуть, и теперь зевота едва не выламывала у них челюсти.

— Вот и прекрасно, — сказал Крысс. — Сейчас нам надо обговорить одно срочное дельце. И, в зависимости от результатов этого разговора, вы отправитесь либо на макаронную фабрику в Брехенвиль, либо на все четыре стороны.

После такого странного заявления Мига и Кролл перестали зевать и начали усердно тереть глаза. Подали кофе, и они, обжигаясь, заглотили свои маленькие двойные порции. Крысс многие годы выпускал утреннюю газету, поэтому привык к ночной работе, и голова его была ясной.

— Ещё кофе? — предложил он.

Мига и Кролл энергично закивали и что-то замычали. Крысс распорядился и подбодрил их словами:

— Просыпайтесь, просыпайтесь же, господа! Вас ждут великие дела!

Выпив по второй чашке, мошенники стали смотреть на Крысса более осмысленно и настороженно.

— Итак, — начал тот без особых предисловий, — ближайшей ночью необходимо выкрасть с макаронной фабрики Скупердфильда некую вещицу. Зная вашу нахрапистость и прыть, я и мой хозяин полагаем, что вы легко справитесь с делом. Как, берётесь?

— Пошел ты к черту, — хмуро ответил Мига. — И ты, и твой хозяин. Сначала рассчитайтесь с нами за прошлое; мы что, даром травили для вас этих учёных ослов, Сигму и Мемегу? А между прочим, у меня здесь уже появились кое-какие долги…

— Полегче на поворотах, — предупредил Крысс, сменив тон. — Сейчас позову собаку, она тебе нос откусит. И вообще, по вам уже давно тюрьма плачет.

— Это по вам тюрьма плачет, — тоже сменил тон Мига, слегка перетрусив. — За насильственное удерживание заложников можно схлопотать такой срок, что не хватит денег на адвокатов.

— А разве вас кто-нибудь удерживает? Идите с миром на все четыре стороны, скатертью дорожка. Только я боюсь, что особенно далеко вы не уйдете, потому что за вами очень быстро приедут. Ведь господин Скарабей, Крысс сделал страшную паузу, — пока ещё не знает, что вы предлагали моему хозяину травить его порошком. Я даже не уверен, что, узнав об этом, господин Скарабей будет делать официальное заявление в полицию…

Мига и Кролл испугались по-настоящему и даже потеряли дар речи.

— Да, да! Вы собирались травить его порошком и затем грабить! Так-то, дорогие мои. Весь разговор с вашими гнусными предложениями вот здесь! Крысс поднял над головой коробку с видеокассетой. — Вот здесь все подробности и неопровержимые доказательства вашего гнусного преступления!..

С минуту в воздухе висела звенящая тишина.

— Благодаря исключительной доброте и деликатности моего хозяина, господин Скарабей не знает об этом чудовищном преступлении, которое вы готовили за его спиной. Но как только он узнает, — Крысс снова повысил голос, — разве он не раздавит вас в тот же час, как омерзительных, ядовитых скорпионов, — в тот же час, в ту же минуту, медленно и мучительно?!!

Крысс с силой ударил кулаком по столу.

Мига и Кролл обмякли.

— Вот что, — Крысс опять заговорил спокойно. — Вы сейчас же наденете на себя этот реквизит, — он кивком указал на сваленную на полу кучу тряпья, — и первой же электричкой отправитесь в Брехенвиль. Там вы явитесь на макаронную фабрику Скупердфильда и устроитесь на любую работу в ночную смену. Не будет вакансий, придумайте что-нибудь. А теперь запоминайте главное…

В середине дня на железнодорожную платформу Брехенвиля сошли два ничем не примечательных типа. На первом было коротенькое полупальто грязно-коричневого цвета, на другом — длинный не по размеру клеёнчатый плащ и лыжная шапочка с оторванным помпоном. По их заспанным физиономиям можно было догадаться, что все пять часов езды в электричке они добросовестно проспали.

Разузнав у носильщика, как добраться до макаронной фабрики, они купили себе по свежей булке и, закусывая на ходу, направились вдоль протянувшейся через жиденький лесок узкоколейки в сторону дымящих фабричных труб.

Дойдя по шпалам до железных ворот, они спросили у сидевшего в зелёной будке сторожа, нельзя ли устроиться здесь на какую-нибудь работу. Сторож сказал, что вакансии всегда имеются, потому что платят мало и народ здесь не задерживается.

В конторе Мига и Кролл назвались студентами курсов бухгалтеров и попросили определить их в ночную смену. Начальник смены долго крутил вокруг да около, повторяя, что ночные уборщики в цеху ему, конечно, нужны, да только очень много приходит желающих и не всякому он работу эту доверит…

Тогда Мига напрямую предложил ему половину их ночного заработка, после чего начальник смены в считанные минуты оформил каждого на тридцать фертингов, пятнадцать из которых при утреннем расчёте отходили в его карман.

Ночные уборщики назвались Рохлей и Лопушком, они заступали в полночь и заканчивали работу в восемь часов утра.

Вечер Мига и Кролл скоротали в привокзальном буфете, потягивая яблочную шипучку и закусывая бутербродами. До начала смены была ещё уйма времени, и они старались пить как можно медленнее, специально вооружившись для этого сосательными трубочками, которые предлагались здесь даром.

После того как они выцедили по первой порции, возле них тут же оказалась уборщица с тележкой и забрала стаканы. Сидеть за пустым столом в буфете не принято, поэтому Кролл сходил к стойке и купил ещё по стаканчику.

Пить не хотелось, и они старались тянуть напиток через трубочки как можно медленнее, но ещё медленнее двигались стрелки часов…

Чтобы не привлекать к себе внимания, Мига и Кролл поочерёдно ходили к стойке, покупали яблочную шипучку, а затем молча цедили её за своим столиком.

Буфетчик стал думать, что к нему явились грабители, которые теперь дожидаются закрытия заведения, чтобы потом выхватить пистолеты и забрать выручку. Теперь каждый раз, когда кто-нибудь из этих двоих подходил к стойке, он начинал нервничать и вглядываться в лицо клиента, пытаясь угадать его намерения. Клиенту такое повышенное внимание к себе было явно не по душе: он опускал голову, отводил глаза и делал вид, что утирается носовым платком.

Когда стрелки часов приблизились к одиннадцати, настала пора закрывать буфет, и перетрусивший буфетчик собрался уже было позвать полицейского, подозрительные клиенты вдруг поднялись из-за стола и вышли.

Два десятка стаканов выпитой шипучки давали о себе знать. Мигель и Кролл кое-как брели по тёмной узкоколейке, шипучка то и дело ударяла им в носы, а животы у них раздулись так, что на куцем полупальто Кролла отлетели две пуговицы.