Кир Булычев - Они уже здесь! [сборник]

Мощин обернулся к детям, что смотрели внимательно ему вслед, и тихо произнес:

— Простите меня, дети. Давайте спасать наш город вместе. К сожалению, я истратил доллары…

— О деньгах ни слова, — сказал Минц. — Нам все известно. Перейдем к делу.

— Нам нужны ваши гарантии, — сказал Руслан. — Во-первых, прибавить зарплату учителям нашей школы.

— И заплатить ее наконец, — добавила девочка.

— Во-вторых, отремонтировать в школе крышу.

— Сделаю, — сказал Мощин.

— И главное — больше никогда не вступать в сделки с грязными типами.

— Но он же из Москвы приехал! — сказал Мощин.

— В Москве тоже в отдельных случаях иногда встречаются не очень хорошие люди, — заметил Минц.

— Забудьте об этой соли, — сказала девочка, — что бы вам ни предлагали.

— Клянусь! — воскликнул Мощин. — Клянусь здоровьем моего внука!

Потом он понизил голос и спросил:

— А копыта мне вы исправите?

— Пока копыта появились на ногах сорока двух процентов жителей нашего города, — сказал Минц.

— А я и не заметил!

— Вы вообще не очень наблюдательный, — сказал Минц. — Так поклянитесь!

В комнату снаружи ворвался глухой шум.

— Что это? — спросил Мощин.

Руслан ответил:

— Как я и предполагал, под землю ушел памятник землепроходцам.

— Да вы с ума сошли! — закричал Мощин. — Вы забыли, что ли, что это — гордость нашего города!

— Спешите, клянитесь, — сказал Руслан. — Иначе с каждой минутой положение будет ухудшаться.

— Клянусь! — сказал Мощин. — Клянусь, клянусь, клянусь!!!

Руслан стал раздавать детям опрыскиватели, сделанные из садовых леек. Досталось по лейке и Мощину с Минцем.

— Пошли по улицам, — сказал Руслан. — Чтобы ни одного квадратного метра без обработки не осталось! Экономьте дезинтегратор!

Лейка была тяжелой. Мощин наклонялся, неся ее. Детям тоже было нелегко, но они не жаловались.

— Как же они все это изобрели? — спросил Мощин у Минца.

— Химическую формулу мы определили вместе, — сказал Минц. — Практическую сторону дела осуществляли кружковцы.

— Может, мне на ноги попрыскать? — спросил Мощин.

— Все в свое время, — ответил Минц. — Выздоровеем.

— И у вас тоже? — Мощин показал дрогнувшим указательным пальцем на сапоги Минца.

— Нет, — ответил тот. — Я вовремя спохватился.

Когда все дети и взрослые вышли на улицу, мальчик Руслан указал, кому в какую сторону идти. Мощину достался фабричный район в слободе, а Минцу — набережная. Так их развела судьба.

Мощин пошел к фабричному району, прыская по дороге из лейки на черную мостовую, но на четверти дороги остановился. Тревога за судьбу семьи взяла свое. «Тут этих юных химиков, — подумал он, — больше чем достаточно. Они весь город погубят. А меня ждет семья».

Обхватив лейку руками, Мощин засеменил к родному дому.

Когда он, скользя и спотыкаясь по пустынным улицам, добежал до родного подъезда, там, за дверью, его поджидала отвратительная девчонка, дочь невоспитанной матери.

— Мы так и знали, — сказала она, — что вы не станете заботиться о городе, а побежите в свою нору.

Рассерженный Мощин замахнулся лейкой, но девочка каким-то китайским приемом положила его в грязь. А сама передала лейку Мощина его внуку, который и поспешил за девочкой спасать население.

Как оплеванный, Мощин побрел к себе и стал ругать жену, что недосмотрела за внуком, а теперь он может погибнуть.

Потом он принялся затыкать все дырки и щели, чтобы не проникли водопроводные змеи.

Тут он устал, и его сморил сон.

Леонид Борисович проснулся на следующее утро.

Светило зимнее скупое солнце и рассыпалось искорками по снежному покрову, который за ночь очистил городские пейзажи.

По улице бегали лыжники и мальчики с санками.

Мощин потряс головой, как бы отгоняя дурной сон.

Заглянула жена и спросила, будет ли он завтракать.

Мощин был зверски голоден.

Кушая яичницу с салом, он спросил жену:

— Римма, как наш Герасик?

— Я его уже в садик отвела, — сказала жена.

— А его копыта?

— Окстись, старый богохульник! — испугалась жена. — Откуда у Герасика копыта?

— Как и у меня. — Мощин вспомнил о состоянии своих ног и поглядел под скатерть. Его ноги, упрятанные в шлепанцы, были обыкновенными человечьими ногами, правда, с мозолями.

И тогда Мощин понял, что все ему приснилось.

Хотя в прихожей стояла лейка с пульверизатором, а на площади он увидел, как экскаватор и подъемный кран вытаскивали наружу гигантский бронзовый памятник землепроходцам, Мощин решил, что это — галлюцинация и безобразие.

В плохом настроении Мощин пришел к себе на службу и поднялся в кабинет. Поздоровался с Валюшей, потрепал ее по щечке, велел согреть чайку.

Начал было перебирать бумаги, но тут Валюша сунула мордочку в дверь и сказала, что пришел господин Неунывных, Глеб Степанович.

Мощин нахмурился, вспоминая, кто это такой.

Вошел ничтожный человек в обрамлении современного дельца.

— Вижу, у вас весь порошочек вышел, — сказал он радостно. — Так у меня с собой новый самосвал. Победим снежный покров к юбилею родного города, а?

— Нет, нет и еще раз нет! — закричал Мощин.

Он все вспомнил. Значит, это не сон. Значит, пришла смерть Великого Гусляра в человеческом образе.

— Уходи, — сказал Мощин.

— Ты что, старик, как бы охренел? — спросил Неунывных. — Ты же контракт с моей фирмой подписал.

— Нельзя. Город гибнет, — сказал Мощин.

— А блин с ним, с городом.

Неунывных вынул из кармана длинный конверт.

— Здесь пятьсот, на крышу твоего особняка.

— Возьмите их обратно! — сказал Мощин.

— У меня в машине, — сказал на это гость, — два крутых лба. Достойные люди. В городе Котласе демократы чертовы попытались помешать цивилизации. Знаешь они где? В больнице!

И Неунывных принялся пронзительно хохотать.

— Вы не представляете, к чему это приводит! — сказал Мощин.

— Представляю, как не представить, — ухмыльнулся гость. — На месте Москвы уже грязевое озеро. Аромат, скажу тебе, класс. Будем создавать грязевой курорт, блин. Японцы приедут.

— Жалко столицу…

— Ты мне лучше скажи, у тебя продукт кончился или какая-то сволочь формулу разгадала?

— Не скажу! — мужественно ответил Мощин.

Неунывных покачал головой и вынул из внутреннего кармана еще один конверт. Положил его на расстоянии вытянутой руки от главы города и произнес:

— Я пока пряником тебя обрабатываю. Смотри, возьмусь за кнут, будешь бедный и больной.

— Но у меня копыта отросли!

— А что, плохо? Я сам на копытах, понимаешь, хожу, рога только утром спилил. И что? Говори имена моих врагов, блин!

— Нет, я не могу взять на себя ответственность за гибель города и государства в целом.