Бенуа Грело - Лунные тайны [litres]

Гигант рухнул на колени, а потом растянулся во весь рост в пыли арены.

На трибунах воцарилась тишина.

И в следующую секунду раздались крики приветствия маленькой воительнице, ставшей героиней арены. Только правитель Сириус был в ярости из-за поражения своего ставленника.

Стиснув зубы, он вскочил со своего кресла.

– Тихо! – заорал он. – Тихо!

Понадобилось несколько секунд, чтобы толпа угомонилась.

Правитель поднял руку над головой. Зрители, зная заведённые порядки, сделали то же. Настал момент решить судьбу проигравшего. До сих пор колосс побеждал во многих поединках. Большинство зрителей подняли большой палец в знак его помилования. Только немногие требовали смерти, опустив палец…

В любом случае окончательное решение должен был принять правитель. Он быстро оглядел публику, но уже принял решение: он не готов смириться с этим поражением, которое воспринял как личное оскорбление. И Сириус опустил палец.

Тарралея, стоя перед лицом гиганта, слышала крики толпы, которая теперь требовала смерти гладиатора. Какая жестокость! Публика готова принести в жертву того, кого только что считала героем.

Сам колосс, уже пришедший в себя, был настолько потрясён, что не пытался избежать назначенной ему участи.

Уткнувшись лицом в землю, он ждал последнего удара.

Тарралея на миг застыла под взглядом правителя, который настойчиво делал ей знаки исполнить его приказание.

У юной воительницы выбора не было: она должна прикончить противника, иначе гнев правителя падёт на неё.

Шум толпы заставил её повернуть голову.

Словно зачарованная, она приблизилась к шее гиганта. Подняла трезубец на уровень его плеч. Последний раз взглянула на правителя. И со всей силы вонзила трезубец…

…в землю в нескольких сантиметрах от колосса!

От удара оружие сломалось, и в наступившей тишине эхо его треска звучало ещё несколько секунд.

Взгляды изумлённых зрителей обратились к правителю.

Вытаращив глаза, Сириус указал на дверь, через которую входили участники поединков.

– Ведите остальных! – крикнул он. – И моих лучших гладиаторов!

Эко и Штонга привели на арену. Вернее, привели Эко, а беднягу Штонга, все ещё окаменевшего, солдат принёс на руках и поставил, как огромную статую. Тарралея подбежала к ним.

– Возьми себе что-нибудь, – сказала она Эко, указывая на стеллаж, где были выставлены разные виды оружия.

– А что делать со Штонгом? – спросил Эко, схватив копьё.

Юная воительница взглянула на Штонга и с радостью заметила, что тот начал моргать.

– Придётся начинать без него. Хотя помощь великана была бы кстати!

С противоположной стороны арены под крики толпы появились четверо внушительных гладиаторов.

Тарралея, привычная к поединкам, сразу же придумала план.

– Нападать на всех разом будет сложновато, – пробормотала она, – лучше атаковать их одного за другим. Смотри внимательно, наверняка у них есть слабые места, которые мы и используем…

Эко слушал подругу, восхищаясь её спокойствием и самообладанием.

Первый противник, которого из-за чешуйчатой кожи прозвали «Ящер», был одет в длинную кольчугу, на его шлеме развевались красные перья. Он был вооружён коротким мечом и сетью, которой опутывал противников. В плечах он был чуть ли не два метра. Ноги и руки его закрывали деревянные щитки. Время от времени раздвоенный, как у змеи, язык мелькал из-за решётки его шлема.

Боец, называвший себя «Циклоп», выделялся тем, что у него был только один глаз. Он был обнажён до пояса, что позволяло рассмотреть его сероватую кожу, и вооружён только кривым обоюдоострым кинжалом. Он был ещё выше и сильнее Ящера.

Жираф был ростом почти пять метров, имел пять пар рук и в каждой держал по топору. Его шлем закрывал шею и плечи.

Четвёртый был ростом в три метра, круглый как шар, и носил прозвище Черепаха. Он весь был покрыт толстым панцирем с большим горбом на спине.

Не дожидаясь, пока противники, раскланивающиеся перед публикой, захватят инициативу, Тарралея обратилась к тому, кто был в шкуре ящера.

– Эй, ты, суповой набор! – закричала она, тыкая в него пальцем. – А можешь ещё что-нибудь, кроме как крутиться, как балерина? Например, сражаться?

Оскорблённый гладиатор сжал рукоятку меча и бросился на юную воительницу. Эко сунул ему под ноги копье, и Ящер, споткнувшись, покатился по земле.

Он лежал ничком. Быстрее! Тарралея схватила его сеть, и не успел он и глазом моргнуть, как она замотала его как колбасу.

Обездвиженный гладиатор ещё попытался подёргаться, но вынужден был признать, что его одолели…

Зрители были в восторге. Изобретательность фитосов им понравилась, и они выражали своё одобрение, громко топая по деревянным трибунам.

А вот правитель злился, тем больше, чем громче публика поддерживала фитосов.

– Чего вы ждёте?! – в гневе крикнул он трём оставшимся гладиаторам. – Пока вас всех сделают посмешищем? Предупреждаю: поражения я не потерплю!

Перепуганные Черепаха и Циклоп не размышляя бросились вперёд – и столкнулись.

Тарралея подхватила пригорошню песка и отправила прямо в лицо Циклопу.

– О-ой! – взвыл тот, стоя на четвереньках и моргая своим единственным глазом. – Как жжётся-то!

В нескольких метрах от него гладиатор Черепаха валялся на горбу и пытался перевернуться, дёргая руками и ногами.

Глядя на это безобразие, правитель рухнул в кресло.

Эко и Тарралея, довольные собой, дали пять друг другу.

– Один-два-три – ноль! – воскликнула юная воительница.

– Да что же за недотёпы такие? – зарычал правитель, стукнув кулаком по подлокотнику. – Эй, Жираф! Предупреждаю: если и тебя победят – крокодилам скормлю!

Жираф сглотнул слюну и прокашлялся.

– Я не подведу, господин, – заверил он, поворачиваясь к фитосам.

Гладиатор, стуча топорами, ринулся вперёд. Он был действительно огромный.

– Ну, – спросил он, – что теперь делать будете?

– Применим Штонга, – ответил с улыбкой Эко.

– Кого? – засмеялся Жираф, не замечая, что публика затаила дыхание.

– Штонг! – взревел их превратившийся в великана друг и обрушил кулак на голову гладиатора.

Жираф рухнул на арену, раскинув в стороны свои пять пар рук.

Штонг вернулся к своему обычному размеру.

– Посылочка, – обратился он к правителю. – Вам куда доставить?

Развеселившаяся публика зааплодировала.

– Лучники! – взревел Сириус, брызгая слюной. Он был вне себя от ярости. – Готовьсь!

При этих словах десяток солдат, стоявших вокруг арены, натянули тетиву.

– Вот так-то вы приветствуете победителей? – бросила Тарралея, и воцарилась тишина. – А как же честь правителя?

– Лучники, по моей команде…