Доминик Валенте - Ива Мосс и украденный вторник [litres]

– Морег?! – воскликнула Ива.

Внутри саквояжа раздался тихий, но явный вскрик.

Сайлас кивнул:

– Да, Морег, моя «любящая» тётушка привезла меня сюда после смерти сестры и оставила ему, – он ткнул пальцем в Верховного Магистра. – Но, само собой, мой отец никому не сказал ни слова, – в голосе его слышалась издёвка.

Верховный Магистр часто заморгал:

– Сайлас, ты должен понять – я беспокоился, что с тобой сделают люди, если узнают…

– О! Я понимаю больше, чем ты думаешь. Вспомни-ка: меня растили в убеждении, что такие, как я, – это порченые, нечистые люди. Когда проснулась моя магия, я сначала пришёл к тебе. Я был взволнован и испуган. Но в то же время я надеялся, что, возможно, тут какая-то ошибка. Я же брат Уола, в конце-то концов. Уж конечно, это значит, что магия не такое зло? А что ты мне ответил, когда я так нуждался в тебе?

Верховный Магистр побледнел и лишь беззвучно, как рыба, открывал и закрывал рот.

– Ты сказал мне, что тебе противно, что я должен избавиться от этой противоестественности в себе. И ты заставлял меня ежедневно молиться Уолу, чтобы тот лишил меня магии. О, как я тебя проклинал, узнав всю правду о том, кто я такой и откуда!

– Я хотел помочь тебе, и только. Я…

– Помочь? Нет, ты хотел наказать меня за содеянное тобой. Тебе ни разу даже в голову не пришло рассказать мне, что моя мать была колдуньей, ты ни разу не задумался о том, как действительно помочь мне. Но я научился полагаться только на себя, и в конечном итоге слепцом оказался ты, отец. – Сайлас сплюнул. – И ещё каким слепцом! Я провёл тебя как ребёнка. Ты что, ни разу не задумался, например, откуда у нас вот это? – он встряхнул наручниками, которые источали в его руках слабый голубой свет.

– Это дар… от Уола, таившийся… в подземелье целые века… – неуверенно промямлил Верховный Магистр.

Сайлас явно потешался:

– Снова мимо. Их сделал я. Ты слишком веришь в ложь, которую нам скармливали. Из-за этого-то мы так слабы . Бегство от правды всегда приводит к слабости. Но мне теперь всё известно, и в том числе – почему много лет назад началась война. Целью было вовсе не изгнание магии из мира, потому что она якобы зло – мы просто хотели забрать её себе, – выдохнул он. – Забрать туда, где ей место. – От его широкой и страшной улыбки Иву пробрала дрожь.

– Нет! – вскричал Магистр. – Это ложь, мы никогда не желали использовать магию, никогда! Только защищать от неё других.

Сайлас пристально посмотрел на него и улыбнулся краешком губ:

– В первый раз ты тоже так сказал. Само постоянство.

– В первый раз?! О чём ты говоришь?

Мозг у Ивы кипел, складывая кусочки пазла в единую картинку:

– Так вот зачем ты использовал заклинание?! Чтобы вычеркнуть воспоминания, да? Воспоминания о том дне, когда ты совершил первую попытку захватить власть?

Сайлас обернулся к ней:

– Да, верно. Догадалась. Та первая попытка закончилась ужасно: мне помешали. Но, стерев день, я получил ещё один шанс. И на этот раз был уверен, что у меня всё получится. – Он крутанулся на пятках и встал лицом к лицу с Верховным Магистром: – Видишь ли, отец, мы с тобой всё это уже обсуждали, но я был подготовлен хуже, чем сейчас. Поэтому всё пошло не так. Это я оказался закован в цепи, когда ты нашёл меня с заклинаниями… – Сайлас щёлкнул пальцами, и один из братьев шагнул вперёд, чтобы застегнуть наручники на запястьях Верховного Магистра.

– Сайлас, нет!

– Я был так осторожен – по крайней мере, мне так казалось… Я постарался, чтобы никто в Волкане не узнал о готовящемся мятеже. Только те братья, которым я доверил бы свою жизнь. И я оказался прав: никто ничего не узнал. Однако я упустил из виду одну ведьму из далёких мест, которая это всё предвидела и боялась последствий – боялась, что с этими заклинаниями я могу стать столь же могущественным, как древние маги Старфелла. Она попыталась предупредить тебя, послав ворона. Сначала ты не поверил. Но потом наткнулся на меня со шкатулкой – и отправил в заключение своего собственного сына! – При этом воспоминании у Сайласа почернели глаза от ненависти. – Ты мне не отец. Взять его! – велел он, и кричащего Верховного Магистра утащили прочь.

– Морег, – выдохнула Ива, когда Сайлас обернулся к ней. – Это она – та ведьма, что догадалась о твоих планах, да?

Сайлас склонил голову набок и почти улыбнулся:

– А ты соображаешь.

Ива и Незаменима переглянулись. Возможно, у них всё ещё есть шанс сбежать и найти Морег. Ива знала, что пока, по крайней мере, важно поддерживать разговор.

– Но как же ты добыл заклинание, забравшее день, если тебя заперли?

– Отцу не хватило жестокости заточить меня в подземелье – всё-таки я его единственный ребёнок. Он запер меня в моей комнате и поставил охрану. Но охранник оказался верным мне и моему делу. Я убедил его помочь с побегом и вернул себе заклинания, чтобы попробовать ещё раз. Однако сначала надо было стереть все воспоминания о первой попытке и заманить сюда Морег, чтобы она не смогла мне снова помешать. Я так и сделал – и на этот раз всё пойдёт, как я задумал. Я не пожалею сил.

Что-то зашуршало на полу – это наконец очнулся Самтаймз. Он сел, и лицо его было белым как простыня.

– И что же ты сделал? – обратился он к Сайласу.

– То, что было необходимо. Мне нужно было остановить не только отца…

Именно в эту минуту двое братьев внесли в камеру Морег Вейн. Тело её было совершенно неподвижно, глаза закрыты.

– НЕТ! – закричала Ива, бросившись к ней. Один из братьев перехватил её по дороге. – Она мертва? – Ива глотала воздух и чувствовала, как внутри у неё всё сжимается от страха и сожаления.

– Увы, нет, – ответил Сайлас. – Хоть я и постарался. Она погрузила себя в какой-то защитный сон – а заслуживает смерти.

– Почему?! Только из-за того, что она сообщила твоему отцу о мятеже и ты нашёл заклинания?! – возмутилась Незаменима.

Он покачал головой:

– Нет, тут всё серьёзней. Это ведь она привезла меня в Волкану. Хотя ей было известно про мои магические способности: как без этого, если я ребёнок её сестры? Но она всё равно оставила меня здесь, наверняка зная лучше других, как относятся братья и мой отец к людям с волшебным даром, зная, что с ним я вырасту убеждённым в собственной порочности. Уже за одно это она должна быть наказана, но больше всего, конечно, за то, что пыталась помешать воплощению моих планов. Я надеялся, что, когда наложу заклятие и украду прошлый вторник, никто, включая великую Морег Вейн, не вспомнит событий этого дня. Но я знал, что в случае Морег это временная мера. Даже если заклинание заставит её забыть прошлое, даже если изменится ткань времени – рано или поздно она увидит будущее и поймёт, что это моих рук дело, – с её-то магическим даром.