Камилла Бенко - Дитя звезд [litres]

Клэр вдруг осела на колени, ловя воздух ртом, как если бы вид зубца сдавливал её шею. Всего несколько минут назад свитер, который она одолжила у старшей сестры Лирики, был ей велик, но теперь он стал ей мал – вот уже из рукавов торчат запястья. Но хотя свитер и уменьшался в размерах, он не трещал по швам. Он вцепился в Клэр и сдавливать её грудь. Тёмные пятна поплыли у неё перед глазами, она будто снова шла ко дну.

– Элейна… Элейна! – Голос Лирики донёсся до неё словно издалека.

Её схватили за подмышки и протащили по ковру, слабо обжёгшему её ноги. И вдруг она снова смогла дышать! Свитер вокруг неё стал свободнее, и рукава опустились на место. Она лежала на спине, позволяя своей грудной клетке вздыматься и опускаться. Тем временем её окружили лица. Они с любопытством смотрели на неё сверху вниз. Среди них было одно очень рассерженное лицо с растрёпанными светлыми волосами.

– Как смеешь ты прерывать репетицию? – воскликнул постановщик. – Как только тебе пришло в голову зайти внутрь удушающего кольца? С этого момента тебе запрещено участвовать в коронации! Нет, тебе запрещено вообще появляться в Историуме!

– Сэр, – робко обратилась к нему Лирика, – вообще-то, она не знает…

Постановщик резко повернулся к ней:

– Что ты имеешь в виду?

Но прежде чем Лирика смогла ответить, ещё один из танцоров (мальчик с длинным подбородком и ещё более длинным носом) ахнул:

– О, это та девочка, у которой паутчица забрала мысли? Которую нашли выброшенной на берег?

– Вообще-то, насколько я слышала, речь шла о бухте, – вставила другая танцовщица. Её волосы были забраны в высокий хвост из косичек и жгутиков у неё на макушке. Он подпрыгивал и раскачивался, словно вопросительный знак.

– Лирика была там! – воскликнул мальчик. – Это Лирика её нашла – мой младший брат сказал, что слышал, как мама Лирики кричала на неё этим утром.

Клэр удивилась, но она знала, что в этом не было ничего удивительного. В городе профессиональных рассказчиков новость о девочке, потерявшей память, конечно должна была распространиться быстро. А значит, вскоре о ней узнают Мира Бахрома и королева.

– Довольно! – осёк их постановщик. – Ты, – он указал на Лирику. – Объясни.

Лирика вышла вперёд и выпалила их легенду одним духом. Клэр при этом всем своим видом старалась продемонстрировать, что она через всё это прошла. Когда Лирика закончила, брови постановщика опустились так низко, что Клэр подумала, как бы они не соскользнули с его носа.

– Историк Бахрома предупреждала о двух опасных девицах, которые попирают Соглашение гильдий и сеют смуту во владениях нашей королевы. Как ты можешь быть уверена в том, что это не одна из них?

Сердце Клэр застряло у неё в горле. Как быстро он догадался, кто она такая!

– Она Роялистка, сэр, – с жаром произнесла Лирика, и сердце Клэр медленно продвинулось обратно вниз. – Когда я её нашла, на ней был её плащ. И не просто какой-то плащ – историк Бахрома соткала его лично, и он отмечен печатью самой королевы. Я проверила нашивку.

Клэр старалась не подавать виду. Она и понятия об этом не имела! Поскольку Роялистов в Ардене теперь развелось видимо-невидимо, ей даже не пришло в голову проверить, чей плащ был на ней надет. Если его соткала лично Бахрома, вероятно, он принадлежал одному из первых Роялистов, служивших интересам королевы. Что означало, что кто-то отправился к паутчице с вопросами до неё – по личному поручению королевы.

Она не понимала, что из этого следует, но мысль её тревожила.

– Гмм, – произнёс постановщик, взвешивая слова Лирики. Он окинул взглядом собравшихся. Круг стал больше, поскольку к танцорам также присоединились работники сцены. – Подмастерье Плетёнка, – обратился постановщик к кому-то, кого Клэр толком не видела. – Твоя сестра говорит правду?

Молодая девушка (быть может, лет шестнадцати) вышла вперёд. Её длинные чёрные волосы были аккуратно заплетены в тонкие косы и затем скручены в узел у неё на макушке. На ней было струящееся канареечно-жёлтое платье, а в руке она держала тетрадь. Она была открыта на странице, исписанной пером, вложенным между страниц.

Клэр вдруг поняла, почему улыбка Лирики казалась ей такой знакомой и где она видела тёмные глаза госпожи Плетёнки прежде. А ещё она поняла, что Лирика говорила не «Ка», а «К». Она произносила первую букву имени. Это прозвище сестры, которую зовут…

– Клео, – произнесла Лирика. На лице у неё было написано облегчение.

Это действительно была та самая прядильщица, которая помогла Нэту, Сене и ей спастись от досмотрщиков Огнеграда, когда Клэр в первый раз пустилась в путь вверх по реке. Клео, которая проводила вечера с Тернием и Софи в плавучей библиотеке Бахромы, делясь легендами о единорогах, их историей и их чудесами.

Клео, которая точно знала, кто такая Клэр.

– Да, сэр, – подтвердила постановщику Клео, – именно так мне сказала наша мать на внимающей нити. – Её карие глаза остановились на Клэр. В них не было ни единого проблеска, который указывал бы на то, что она её узнала. Неужели Клео её не помнит?

– В таком случае ей, вероятно, следует сейчас быть в лазарете, – сказал постановщик. – В особенности если она не помнит правила безопасности, касающиеся удушающего кольца.

– Нет! – выпалила Клэр. Если её поместят в больницу, ей ни за что не украсть зубец до Звездопада. – То есть, – она быстро сбавила обороты, – я чувствую себя лучше здесь, в Историуме, сэр. У меня такое чувство, что мои… мои родители… – Она запнулась на этом слове. – Придут сюда меня искать.

– А для чего ты вообще подошла к постаменту?

В кои-то веки нужные слова тут же очутились на кончике её языка.

– Чтобы посмотреть на зубец – узел любви, – ответила она. – Из-за печати королевы на моём плаще я подумала, что если я увижу его собственными глазами, то смогу вспомнить о том, откуда у меня плащ.

– И это сработало?

– Э-э, нет, не особо, – ответила Клэр. – У меня не получается хорошенько его разглядеть через стекло. Вот если бы короб открыли… – предложила она с надеждой и затаила дыхание под испытующим взглядом постановщика.

– Не думаю, что это умно, пускай бы даже это было возможно, – произнёс он наконец. – Приди ты месяц назад, смогла бы как следует рассмотреть корону. Вокруг неё тогда ещё не вырастили витрину. Но, увы, короб установили недавно, и его может открыть только рука королевы, – Постановщик вздохнул и потёр виски. – Это всё так некстати, – пожаловался он. – Думаю, следует послать за магистром Катушкой. Пускай он сам с этим разбирается…

– Я присмотрю за ней. – Клэр повернула голову и, к своему удивлению, увидела, что это говорит Клео. – Мне пригодится лишняя пара рук, чтобы подготовить декорации в срок.