Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

– А ты – хочешь?

– Смеешься?

– Нет.

Их обуяла радость. Они победили! Йонва сгинул! Выпитая брага хлынула Теодору в голову и горести отступили. Он подхватил Санду под локоть, и они присоединились к танцующим. Вскоре заплясали и остальные Охотники, и пошла пьянка и танцы до упаду. Тео кружился с Сандой, обнимая ее за талию, и девушка заливисто хохотала, когда он наступал ей на ноги. Шныряла громко топала, размахивала кружкой и ругалась направо и налево, грозя отрезать Урсу ноги, если тот еще раз на нее наступит, а Охотник восхищенно таращился на Дику.

Один Змеевик сидел возле костра точно в воду опущенный. Он, вероятно, пытался делать «пристойный вид», но видок у него был как на поминках.

Шныряла вошла в раж: столько проклятий от нее Тео никогда не слышал. Она кружилась вокруг костра, размахивая платком, и ее длинные золотисто-рыжие волосы полыхали в ночи вторым костром. Урсу завороженно топал следом, а под конец празднества и вовсе бухнулся перед ней на колени.

– Еще не видал такой чертовки!

– И не увидишь! Я тебе глаза сейчас… ик… выколю!

Урсу эта угроза не остановила, он пополз к дикарке, протягивая к ней руку. Шныряла на заплетающихся ногах побрела на свое место.

– Не уходи! Шныряла! Погоди!

– Чего те?

Она развернулась и снова икнула, растрепанная и красная от танцев и вина. Из-за ее спины выглядывал обомлевший Вик.

– ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ!

Музыка взвизгнула и стихла. Кто-то рядом с Тео пробормотал:

– Так, Урсу перепил – уже к нежительнице пристает!

– Стригоем буду, если набрешу: такую невесту и искал!

– Опоздал, голубчик, ик! – хихикнула Шныряла и, потеряв равновесие, рухнула навзничь прямо на колени сидящему Вику.

Тот секунду глядел на нее стеклянными глазами. Шныряла что-то пробормотала. Он склонился, бренькнув косами, и девушка закинула руку ему за шею. Шныряла пыталась что-то выговорить непослушными губами, и едва Вик это услыхал, как вскинул подбородок. На его лице сияло редкое чувство. Победа. Мертвый Господарь подхватил вялую Шнырялу на руки и понес под деревья.

– Кхем, ну, я думаю… Этой барышне нужно просто хорошенько выспаться… Уложу ее спать… Извините…

Тео уловил на его губах довольную улыбку.

Они улеглись под елями на лежанки из лапника, постелив сверху соломенные подстилки. Тео засыпал сытый и счастливый. Новость о том, что Йонва разбит, грела изнутри так сильно, что ему было даже жарко. А может, долю тепла добавило выпитое варево? Он слышал, как веселые Охотники укладываются, перебрасываются шутками и что-то напевают. Шныряла уже давно храпела под елью, а Вик лежал рядом, сложив руки на груди, и смотрел в ночное небо распахнутыми глазами. О чем он думал, оставалось гадать. Урсу улегся тоже, недовольно зыркнув на эту парочку. Кажется, он уже начал смекать, что к чему.

«Два больных нашлись, – хохотнул про себя Тео. – Что один странный, что другой. Глядишь, еще и передерутся из-за нее! Ну и дела, может, и вправду на свадьбе Шнырялиной потанцуем?!»

Костер еще выпускал в небо искры. Забрезжил серенький рассвет. Тео уже почти заснул, как различил, что пришла Санда. Легла и начала возиться.

– Ты чего?

– Уснуть не могу… – пробормотала она. – Не привыкла спать днем…

– Неужто не устала?

Санда замолчала. Вдруг подняла голову и посмотрела в лес. Тео перехватил ее взгляд.

– Что такое?

– Да… показалось…

Это Теодору не понравилось. Он притворился, что спит. Но ясно слышал: Санде неспокойно. Наконец она снова встала и побрела прочь. Теодора разрывали противоречия: с одной стороны, он понимал, что идти вслед за девушкой дурная затея. Может, ничего особенного? И все же… Ему вспомнилось путешествие в Полночь, когда Санда стала секретничать. Тогда Вангели пытался склонить ее на свою сторону, убедив, что Тео опасен…

Вдруг до Тео донесся легкий вскрик. Он встрепенулся, приподнялся на локте. Охотники мирно спали вокруг костра, оглашая громким сопением и храпом округу. Не было только Вангели, который стоял в дозоре.

Теодор выбрался из-под одеяла, надел плащ и пошел наугад, не забыв прихватить оружие. Чуть поодаль он услышал голоса. Санда с кем-то говорила, жалобно, почти хныча. Сердце Тео забилось с частотой кошачьего; он зашагал быстрее и очутился на краю небольшого просвета в деревьях. Под сосной стояла Санда и протягивала руки к кому-то, скрывающемуся в темном густом ежевичнике.

– Пожалуйста…

– Нет… Прости… Я только…

– Что с тобой? Почему ты не выйдешь?

– Пташка, я…

У Тео перехватило дыхание. Он спрятался за деревом и увидел в просвете кустов что-то белое. Санда и Раду говорили.

«Как, ради всего святого, он мог очутиться здесь? За километры от Китилы?! – Теодору почти не верилось в то, что он слышит. – Может, это и не Раду совсем?»

Он чуть шагнул в сторону, стараясь разглядеть белое пятно. Вдруг по ногам прокатилась волна холода. И Теодор мигом этот холод узнал. Он заозирался, вглядываясь в темные стволы.

«Только не это….»

Разговор продолжался:

– Прости меня… прости…

– Раду, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Как ты здесь очутился? Что с тобой? Ты ранен?

– Да… нет… я не знаю, Пташка!

Голос был растерянный, хныкающий. Наконец белая фигура вышла из-за деревьев, и Теодор оторопел: это действительно был Раду. Высокий и угловатый, он казался еще худее, чем был в Полуночи. Слезы блестели в глазах, до того красных, что казались налившимися кровью, и смотреть на них было страшно. Темные, затравленные, угасшие. От Раду разило жутью. Санда попятилась, но парень шагнул к ней, жалобно протягивая руки…

– Пожалуйста… Пташка!

– Что? Что такое? – Голос девушки дрожал.

В спину Тео вновь дохнуло могильным холодом. Он вздрогнул. Нужно уводить Санду! Здесь происходит что-то нехорошее! И вдруг… Тео увидел: мимо него среди деревьев двинулось нечто темное и высокое, проплыло совсем рядом, в десяти шагах, и появилось на краю просвета. Увидев тень за спиной Санды, Раду округлил глаза и захрипел:

– Нет! Прочь! Не подходи! Уйди!

Тень остановилась, а потом попятилась, скрывшись за стволами.

Теодор рванул к Санде.

– Санда, скорее, уходим!

Услышав шаги и голос Тео, девушка вскрикнула и обернулась. Тео подбежал к ней и, схватив за руку, потянул к себе.

– Скорее!

– Пташка! Подожди, я должен тебе сказать…

Но Тео уже потащил Санду прочь, ошарашенно таращась в сплетения ветвей. Где она? Чья?

Неужели… его ?

За спиной еще слышалось хныканье Раду, который тащился за ними по пятам. Вдруг Санда начала упираться:

– Подожди, Тео! Куда ты…

– Санда, здесь тень!

Девушка замерла. Тео же смотрел в лес, сжимая нож, хоть и понимал: это пустое.

– Я должен тебе кое-что сказать, – заныл Раду. – Пташка, послушай, я…