Игорь Куберский - Я был динозавром

Так оно и было — меня вынесло в какую-то подводную пещеру.

Я робко подал голос, и пещера тут же ответила мне. Судя по эху, она была совсем небольшой, вроде кухни в нашей квартире. Когда глаза привыкли к темноте, я заметил, что стены ее слегка мерцают зеленоватыми крапинками. Микроорганизмы, решил я, и сразу их полюбил — какое счастье, что не все в этом мире безобразно гигантских размеров!

Делать мне здесь было абсолютно нечего — я отдышался и снова нырнул, рассчитывая найти выход из этой западни. Но увы — куда бы я ни тыкался, везде упирался в каменную стену. А нырнуть глубже не получалось. К счастью, в моей камере отыскался каменный выступ, размером со школьную парту, и, выбравшись из воды, я скорчился на нем. Ничего, ничего, надо отдохнуть, выспаться, а завтра с новыми силами… Только интересно, откуда я возьму эти силы?

И все-таки я спал, а проснувшись, долго не мог понять, где я и что со мной. Вокруг было по-прежнему темно и тихо. Пора действовать — я или ослепну в этой проклятой тьме и сойду с ума, или найду выход. Ведь где-то же он есть, раз меня сюда занесло. Держась за выступ, я осторожно опустил ногу в воду — воды не было. Я опустил пониже — тот же эффект.

Удивившись, я прыгнул вперед обеими ногами и поехал вниз по мокрым водорослям склона. В камере воды не было и, судя по тому, сколько я скользил на мягком месте, моя темница стала размером с наш школьный спортивный зал, только поставленный на торец.

Спотыкаясь и чертыхаясь в темноте, я облазил его весь, прежде чем нашел под ногами небольшое отверстие, заполненное водой. Видимо, эти чудеса были связаны с приливами или отливами. Вот почему я вчера не нашел выхода. Это все равно, что искать в стоге сена иголку.

Поглубже вдохнув, я сел на край отверстия, опустив в воду ноги, и уже собирался уйти в глубину, как вдруг где-то подо мной заурчало, загудело, и в лицо мне ударил фонтан воды. Я ничего не успел сделать. Вода быстро заполнила все пространство и прибила меня чуть не к потолку, а точнее — к моему уступу. Надо было ждать, пока она снова уйдет. А если больше не уйдет?

Мое счастье, что в этой подземной или подводной тюрьме было тепло. Пригорюнившись, я сидел в полной тьме на своем уступе и думал невеселые думы. На ощупь я оставался обезьяной. Кому рассказать — ведь никто не поверит. Да и доведется ли рассказывать? По-прежнему светились точечки микроорганизмов, и еще откуда-то шел тусклый свет, пробиваясь сквозь прежде не замеченную мной щель в потолке. Свет и едва уловимый сквознячок — я его чувствовал на своем плече.

Не знаю почему, но этот слабый отдаленный свет вдруг вселил в меня надежду, что все кончится хорошо. А потом возник этот тоненький, ноющий звон, то приближающийся, то удаляющийся. Поверить ему было невозможно, но и отрицать его было нельзя. Где-то в темноте, пробуя стены, летал обычный комар. Не какой-нибудь гигант, а, судя по голосу, маленький и беззащитный. Хлопнешь — и нет его.

Он летал где-то рядом и словно пел мне в темноте, что мы с ним братья по разуму и эпохе. Господи, как я встрепенулся! Я еще не понял, как и почему, но почувствовал, что он несет мне спасение. Прямо как в стихах Корнея Чуковского: «Вдруг откуда-то летит маленький комарик, и в руке его горит маленький фонарик». Фонаря, правда, не было, но зато был тусклый свет сквозь узкую щелку, которая для комара была настоящим парадным коридором.

Вот оно! Я понял — он принес в своем хоботке ген моего времени. Стоит ему укусить меня — и я вернусь! Господи, где же он, почему не летит ко мне? Я его не собираюсь убивать. Я даже дышать перестану, когда он опустится. Но комара больше не было слышно. Он или упал в воду, или улетел обратно. Нет, это уж слишком. Я кричал и звал, боясь пошевельнуться, чтобы ненароком не убить его, — никого. Я ждал комара и час, и два, и три, а потом заснул.

Тогда он и прилетел. Не смея открыть глаза, чтобы не спугнуть, я слышал, как он кружит надо мной, ноет и звенит… А когда открыл, на тумбочке перед моей кроватью звенел будильник.

— Вставай, соня! — раздался за дверью голос мамы. — Проспишь все на свете!

Я вскочил с кровати. Куда-то подевались брюки, кроссовки и джинсовая куртка. Пришлось надевать ненавистные ботинки и пиджак.