Антонина Титова - В музее музы музицировали. Китайская пудреница

– Я не знал, что надо записываться, – ответил Тимоха. – Наверное, пропустил информацию. Вы у себя на сайте выкладывали?

– Где? – не понял мужчина. – Вы с какой губернии будете? Я не понимаю ваш говор.

– А я всё понял! – хлопнул себя по лбу долговязый. – Константин Григорьевич, это же барчуки! Небось, учителя к ним домой ходят, всяким наукам обучают! А эти сюда пришли, чтобы над нами насмехаться!

– Погоди, Макар, – перебил его учитель и снова обратился к ребятам. – Неужто это правда? Из какой вы семьи?

– Да истинная правда и есть! – не унимался Макар. – Вы гляньте на их руки! Гладкие, белые! Сразу видно, ничего делать не обучены. Кто ваш тятька? Чурин? Пьянков?

Тимоха никогда не предполагал, что его чистые руки с аккуратно постриженными ногтями когда-нибудь станут предметом насмешек и упрёков. Он машинально спрятал их в карманы штанов и растерянно осматривал этих странных детей и не менее странного мужика. Мальчик понимал всё меньше и меньше. Он украдкой взглянул на потолок в поисках скрытых камер. Возможно, это всего лишь запоздавший первоапрельский розыгрыш. Сейчас откуда-нибудь выскочат организаторы с цветами и заорут как ненормальные: «Улыбнитесь! Вас снимала скрытая камера!» Но никаких камер не было видно. Тимоха почувствовал, как по спине тонкой струйкой бежит холодный пот, а волосы на голове начинают шевелиться.

– Да никакие они не Пьянковы! – заголосила девочка с вытянутым лицом. – Немцы они! Говорят чудно, про центы знают, а про вёрсты нет! Точно, немцы!

– А ну, проваливайте подобру-поздорову, пока не наваляли! – подошёл Севка.

– Верно! – подхватил крепкий мальчуган с густыми бровями и сжал свои кулаки. – Тикайте отсюда, пока нахлобучку не получили!

Тимоха, уже давно мечтавший покинуть это ужасное место, понял, что каждая секунда промедления может нести угрозу их здоровью. Мальчик схватил за руку свою новую знакомую. Она, конечно, была несносной девчонкой, притом, разбила ценный экспонат и втянула его в неприятности, но ведь это не повод оставлять беззащитную девочку среди толпы каких-то сумасшедших. Кто они? Секта? Староверы-экстремалы? Каким образом они проникли сюда? Где работники музея? Почему допускают беспредел? А что, если эти ненормальные захватили хранителей музея в заложники? Версии возникали одна страшнее другой. Тимоха почувствовал, как дрожит его знакомая. Значит, она тоже напугана. Интересно, какие версии у неё насчёт происходящего?

В это время в классе поднялся невероятный шум. Каждый старался громче всех выкрикнуть своё мнение. Учитель безуспешно пытался утихомирить разбушевавшуюся толпу. Ребята дружно вскочили со скамьи и побежали к выходу. Главное, успеть переодеться. Или хотя бы забрать в гардеробе свою одежду. Костюмы можно и потом вернуть. Самое главное – убежать подальше от этих психов. Дети, продолжая держаться за руки, выскочили в вестибюль. Но что это? Куда подевался гардероб? Где приветливая женщина-контролёр? Где вообще все люди? Нормальные, адекватные люди? Где, в конце концов, их одежда? В помещении, в котором они оказались, вместо привычных каменных орудий труда древних народов, населявших нынешний Уссурийск, витрин с наконечниками стрел, обломками каменных пуговиц, элементами древней военной экипировки и прочими интересными находками, теперь стояли несколько огромных деревянных шкафов. Один из них, со стеклянными дверцами, был заполнен учебной литературой и методическими пособиями. Ещё в двух хранились лопаты, грабли и прочий хозяйственный инвентарь. Проверять содержимое остальных шкафов у ребят не было времени. Тимоха решил бежать, в чём есть. И не страшно, что на них все будут смотреть и показывать пальцем, а, возможно, и снимать на мобильные телефоны. Он доберётся домой, расскажет о случившемся своей маме, они вместе пойдут в полицию, там разберутся и обязательно помогут. И вернут вещи. И накажут виновных. С другой стороны, теперь, наверное, можно не переживать за разбитую пудреницу. В музее творились дела пострашнее случайно испорченного экспоната.

Ребята, не сговариваясь, побежали к выходу, но в панике они сразу не заметили ещё одну необъяснимую вещь. Выхода не было! Вместо тяжелой деревянной двери была ровная гладкая выбеленная стена! Тимоха в отчаянии принялся колотить по ней. Мальчика охватила настоящая паника, он совершенно не понимал, что происходит.

– Ты тоже это видишь? – в бессилии прошептал он.

– Ага, – со слезами на глазах ответила девочка. – Так не бывает! Это всё не по-настоящему, это нам кажется! Наверное, эти психи нас чем-то отравили, это всё глюки!

– Мы должны выбраться отсюда! Здесь должен быть выход! – как одержимый, повторял Тимоха. Девочка схватила его за руку и потащила за собой.

– Побежали дальше, если не найдём дверь, выбьем окно!

– Ничего не получится, там на окнах решетки стоят, – крикнул было Тимоха, но спутница уже увлекла его за собой.

Зал, располагавшийся напротив злосчастной экспозиции и представлявший сельский дом, сейчас был пуст. Все экспонаты уже успели убрать и куда-то спрятать. Декорации, имитирующие бревенчатые стены избы, тоже были убраны и, о чудо, на противоположной стене была небольшая дверь, проход ещё в какое-то помещение, о котором Тимоха никогда раньше и не догадывался. Мальчик пытался вспомнить, какой предмет стоял здесь до сегодняшнего дня. Почему он никогда не видел эту дверь? Но в голову ничего не приходило, а девочка бежала вперёд, продолжая крепко держать его за руку. Пробежав через неизвестный ранее проход, дети оказались в небольшом деревянном здании, состоящем из нескольких комнат. Мальчику очень хотелось остановиться и рассмотреть всё внимательно. В любой другой день он так бы и сделал, но только не сегодня, не сейчас. Надо было бежать, искать выход, вырваться на свободу. Мельком Тимоха заметил еще один класс, поменьше, но обстановкой мало чем отличавшийся от предыдущего. Такие же скамьи, ряды столов, большая икона в одном из углов. Сейчас эта комната была пуста, и это обстоятельство очень обрадовало детей. Ещё одного сборища диких и агрессивных подростков ребята бы не перенесли. Впереди показалась очередная дверь. Мальчик и девочка со всех ног бросились к ней, толкнули со всей силы и, как ядра из пушки, вылетели на улицу.

Яркое апрельское солнце ослепило ребят. Дети на несколько мгновений зажмурились. Когда же Тимоха, наконец, открыл глаза, то с облегчением вздохнул. Церковь стояла на месте, а это значит, что весь ужас, творившийся внутри, остался в стенах музея. Правда, Тимохе казалось, что раньше храм выглядел несколько иначе. По-иному был покрашен, что ли? Но ведь недавно закончилась зима, краска могла поблекнуть, осыпаться. Летом всё приведут в порядок. Девочка, стоявшая рядом, тоже открыла глаза.