Леонид Резников - Хрустальный замок

Мишка взглянул вверх. По небу, быстро сгущаясь, неслись зеленые облака. Именно зеленые, похожие на изумрудную пену.

– Зеленый, – предупредила Чумазуля и скорчила презрительную гримасу.

– Зеленый дождь? – не поверила ушам Саша.

– Ага!

Мишка с Сашей переглянулись.

– А далеко еще до пещеры? – спросил Мишка.

– Нет, здесь рядом.

– А почему зеленый? – уточнила Саша.

– Почему, почему! Откуда я знаю, почему. Так кто-то захотел. Чтобы был зеленый. Кому-то очень тоскливо, вот он и шлет зеленый дождь. Слышала про зеленую тоску?

– Д-да, – неуверенно подтвердила Саша.

– Ну вот, она и есть. Только я не люблю зеленый.

– Потому что станешь зеленой как лягушка? – засмеялась Саша. Чумазуля смерила ее взглядом и фыркнула.

– Холодный он, прямо ледяной.

– Может, тогда лучше побежим? – предложил Мишка. Мокнуть под ледяным дождем ему нисколько не хотелось. Вот под теплым – другое дело.

– Не успеем. Вот-вот польется, – вновь уставилась на небо Чумазуля, и, словно услышав ее слова, разразился грандиозный зеленый ливень.

Вода стояла стеной, будто кто-то ведро за ведром, и даже не ведро, а цистерну за цистерной опрокидывал на головы ребят. Они мгновенно вымокли до нитки. К тому же ливень оказался взаправду ледяным. Цветы втянули нежный мех, закрыли головки и недовольно завозили листиками – им тоже было холодно и неуютно.

– Ненавижу зеленый, – буркнула мокрая как курица Чумазуля и припустила со всех ног. Ребята бросились за ней.

Через несколько минут, будто из-под земли, выросла одиноко стоящая гора, в которой точно посередине виднелся черный зев пещеры.

– Быстрее! – крикнула Чумазуля. – Сейчас еще сильней ливанет.

– Еще сильней? – засомневался Мишка (разве может литься с неба еще больше воды?) и понесся, что было мочи.

– Меня подождите-е! – крикнула Саша, задыхаясь от быстрого бега. Мишке пришлось остановиться и подождать девочку.

– Ну, чего ты? Давай быстрей! – поторопил он, не переставая отирать ладонью воду с лица. Противная зеленая вода заливала глаза и лезла в рот.

Он ухватил Сашу за руку и потянул за собой. Чумазуля уже скрылась в пещере, а Мишке с Сашей оставалось всего каких-нибудь пятнадцать шагов, когда с неба обрушился настоящий водопад. Он сбил ребят с ног и потащил прочь от пещеры. Мишка ухватился рукой за появившийся неизвестно откуда гибкий извивающийся корень и, превозмогая напор стихии, поднялся на ноги. Потянул за руку Сашу.

– Держись за корень! – крикнул он девочке, стараясь перекричать вязкий шум ливня, похожий на грохот водопада. Когда Саша повисла на корне, Мишка начал перебирать заледеневшими руками, толчками продвигаясь к пещере. Он все время оборачивался – Саша двигалась за ним. Лицо у нее было бледное, а глаза испуганные. – Не отпускай, держись! – ободряюще крикнул Мишка.

Осталось четыре шага, затем три. Ох, как трудно они даются! Два. Казалось, ливень специально пытается отбросить ребят от пещеры. Еще один шажок. Налетевший порыв ветра ударил в грудь, силясь оторвать Мишку от корня. Только бы Сашу не унесло, подумал мальчик, ухватил девочку за запястье одной рукой, рванулся из последних сил, и ребята повалились на теплый, сухой каменный пол пещеры. За порогом бушевала буря, а в пещере царила удивительное затишье – ни капли воды, ни дуновения ветерка.

Мишка тяжело поднялся с пола и тряхнул головой. Рядом с ним стояла Чумазуля.

– Ты чего не помогла? – зло бросил Мишка и нервным движением руки пригладил мокрые волосы.

– Я помогла, я вам стебель-бегунок сделала, – надула чуть пухлые щеки Чумазуля. – Вот и помогай после этого людям.

Она отошла вглубь пещеры, опустилась у потухшего очага, скрестила ноги и сложила руки на груди.

На полу завозилась Саша. Приподнявшись на руках, она села, прислонилась к стене и обхватила себя руками. Девочку бил озноб.

– Х-холодно, – пожаловалась она, стуча зубами.

– Да, – сказал Мишка.

– Раздевайтесь, а то еще заболеете, – донеслось из глубины пещеры. – Я сейчас костер сделаю.

– А-апчхи! – утерла мокрый нос Саша.

– Вот-вот. Мне только больных и не хватало, – ворчливо добавила Чумазуля и покачала головой.

Ребята сидели вокруг жарко полыхающего в очаге костра и жадно протягивали к нему озябшие руки.

– Сейчас быстро согреетесь, – сказала Чумазуля, вороша дрова длинной палкой. – Хороший костер получился.

– Д-да, – не очень уверенно кивнула Саша и подвинулась поближе к огню. На ней, как и на Мишке, была пышная соломенная юбочка, очень неудобная и колючая, хотя от нее шел приятный дух ранней осени. Солому пришлось позаимствовать из постели Чумазули – ни одеял, ни простыней, ни другой одежды у маленькой хозяйки пещеры не было.

Над костром колыхалась одежда, развешанная на просушку. Сама Чумазуля все еще сидела в насквозь мокром платье, словно не ощущала холода.

– А т-тебе разве не х-холодно? – спросила Саша, которая никак не могла согреться.

– Нет, я привыкла, – бесцветным голосом отозвалась Чумазуля. – Я здесь уже очень давно.

Костер потрескивал, бросаясь снопами искр и чадя. Мишка смотрел в него и думал, как по-дурацки все получилось. Не нужно было соглашаться на Сашину затею. Сидели бы сейчас себе дома, в тепле, а не в какой-то пещере в идиотских юбочках в компании дикарки, у которой окромя соломы в углу, на которой ей, видишь ли, нравится спать, больше ничего нет. Даже посуды. Интересно, в чем она еду готовит?

– Слушай, Чумазуля, – сказал он, – а как ты костер без спичек разожгла?

– Ну как? – рассеянно пожала плечами девочка. – Не знаю как. Просто захотела, чтобы он был. У меня костер делать получается, и еще цветы, вообще растения. Пещеру могу, если очень захочу. Облака и дождь, но их все могут. Только я не люблю дождь.

Она замолчала. В ставших вдруг печальными глазах плясали красноватые отблески костра. Мишка ощутил жалость к чумазой девчонке. С ней что-то было не так, нехорошо, и еще она казалась ему гораздо старше своего возраста.

– Ты одна живешь? – спросил он.

– Одна, – кивнула Чумазуля. – Мы все здесь одни.

– Все?

– Вон там, – неопределенно взмахнула палкой Чумазуля, – живет Черныш. А вон там, – палка указала в другую сторону, – Болтушка. Мы иногда ходим друг к другу в гости, когда становится совсем скучно, вернее, противно. Но живем порознь.

– Почему?

– Не знаю. Так хотят Они. И не спрашивай почему! – добавила она.

– Хорошо, не буду. А разве Они могут вам запретить?

– Они могут нам запретить желать, и мы не сможем делать то, что умеем, а от этого становится еще хуже. На душе. Видел, какой ливень был?

– Так это?..

– Да, кому-то стало очень грустно. А вы что можете? – ушла от неприятных расспросов Чумазуля.

– Мы? – Мишка переглянулся с Сашей. – В каком смысле?